Мохайем внимательно смотрела, впитывая каждую деталь.
– Что-то происходит, – прошептала Терта, закрывая глаза. Голос ее дрогнул и звонко завибрировал. – Да, я прорвалась внутрь. О, это невероятно! Это фантастика!
Остальные женщины в палате затаили дыхание.
Потом по телу Терты прошла судорога и она затряслась. Она изо всех сил пыталась оторваться от Лезии, но была не в состоянии это сделать, словно ее лоб прирос к голове старухи. Медицинские сестры, морщась от натуги, постарались оторвать Терту от Лезии.
Мохайем и Харишка схватили Терту за руки, сильно потянули и смогли высвободить ее из мертвой хватки полумертвой старухи, но Терта, словно безумная, рвалась назад и выла.
– Голоса! Голоса затапливают меня! – ревела она не своим голосом. – Я тону в них!
На помощь ринулись медицинские сестры, но она отталкивала их, словно решившись куда-то бежать. С неожиданной силой Терта отшвырнула от себя женщин, вырвалась и бросилась к балконной двери.
Поняв ее намерение, Мохайем закричала, прибегнув к силе Голоса в отчаянной попытке остановить Терту. Но даже это не помогло.
Преподобная Мать Терта рывком распахнула дверь, перегнулась через перила, нырнула в зимний холод и с диким воплем полетела вниз.
Старая Лезия откинулась на подушку и снова впала в кататонию. На лице ее застыла жестокая дьявольская улыбка…
* * *
Как врачу и ученому мне всю жизнь приходилось изучать загадки природы и сложные механизмы человеческой физиологии. Однако иногда меня ужасали полученные мною ответы.
Доктор Веллингтон Юэ. Запись из личного дневника
В первой ипостаси Лето был герцогом Каладана, во второй – отцом Пола. Эти положения разделяла очень тонкая грань, на которой приходилось искусно балансировать.
Чем глубже вникал Лето в неприятную ситуацию, сложившуюся на Каладане, тем бо́льшую тревогу он испытывал, думая о глубине разложения, поразившего общество, – разложения, которое стало столь очевидным из-за стремительного распространения смертельного наркотика айлара. Предположительно, источником был дикорастущий папоротник, но его новый подвид оказался намного более опасным. Распространение «каладанского наркотика» говорило о слабости правления, допустить которую он как герцог не имел права.
Вернувшись домой, Лето вновь ощутил, как сильно переживает Пол: сначала отец едва не погиб на Оторио, а потом его, Пола, ошеломили предложением – пусть и предварительным – политического брака.
Лето страстно желал душевного сближения с сыном, но мешало отчетливое понимание роли Пола. Он и сам воспитывался в таких же условиях, его учили сдерживать эмоции, он самостоятельно научился быть равнодушным, просто наблюдая отношения Паулуса и Елены в их холодном, лишенном любви браке. Собственно, ни один из родителей не проявлял теплоты и в отношении своего единственного сына, а потому Лето изо всех сил старался относиться к Полу по-другому. Бывали минуты, когда герцог с грустью размышлял о том, что не может быть как деревенские рыбаки, бравшие сыновей с собой на ловлю, обучавшие их управляться с сетями и выгружать из лодок серебристую трепещущую рыбу.
Как отец – и как герцог – Лето редко мог позволить себе держаться с сыном столь естественно и раскованно, хотя каждый год они на несколько дней уходили в лесную глушь вдвоем – отец и сын. В остальное время они никогда не шутили, никогда от души не смеялись, не играли в забавные игры. Лето, как и подобает главе Великого Дома, должен был всегда, в любой ситуации, проявлять сдержанность и всегда, в любой момент, думать о политике, а Полу, в свою очередь, не разрешалось быть обычным озорным мальчишкой. Его наставляли как сына герцога и готовили к роли главы благородного Дома. В Кала-Сити было, конечно, полно подростков, но отпрыск Атрейдесов был от них надежно изолирован. Он был лишен друзей, с которыми мог бы общаться, ибо нельзя было допустить, чтобы наследник попал в какую-нибудь подростковую передрягу. Готовясь к роли уважаемого члена Ландсраада, Пол учился властвовать и был лишен простых радостей обычной жизни.
Уже давно пришло время отправиться в путешествие, вспомнить любимую привычку. Лето успел соскучиться по походной жизни. На этот раз, впрочем, он постарается совместить две роли – отца и герцога – и сыграть их безупречно.
После обеда, когда морской туман окутал прибрежные скалы, Лето направился в покои Пола, но у двери остановился, услышав смех.
– Это запрещенный ход, Гарни!
– Господи, да нормальный это ход! Кто учил тебя ходить фараоном?
– Отец, а он-то очень хорошо знает правила – любые!
Холлик расхохотался.
– Ну тут я не буду с тобой спорить, малыш. Герцог – это человек, живущий за стеной правил.
Пол усмехнулся.
– В замке правила отца – закон, даже если речь идет о пирамидальных шахматах.
– Ладно, забирай у меня пешку, я же все равно выиграю.
Лето вошел и увидел воина-трубадура и сына сидящими за шахматным столиком. Оба были увлечены игрой. Пол поднял руку к третьему уровню доски, обдумывая ход.
Холлик, заметивший какое-то движение у дверей, вскочил на ноги и схватился за клинок, но, увидев герцога, успокоился.
– Простите, милорд, мне не следовало так резко вскакивать.
– Скорость твоей реакции внушает уверенность, Гарни, – сказал герцог. – Теперь я точно знаю, что даже муха не сможет укусить моего сына.
Пол встал и церемонно поклонился отцу. Было видно, что мальчик хотел броситься навстречу Лето, но сдержался.
– Добрый вечер, сэр.
Именно такой сдержанности Лето всегда учил сына, но сейчас она лишь опечалила его: Пол помнил о своем положении даже здесь, в момент игры и отдыха. Лето тяжело вздохнул. Неужели он хотел подобного отношения со стороны родного сына?
– Вот пришел навестить тебя, – мягко произнес герцог. – Давно мы не сиживали за задушевным разговором.
Холлик поднял стоявший у столика девятиструнный бализет и направился к двери.
– Я оставлю вас наедине, милорд.
– Не уходи, Гарни. Наш разговор касается и тебя. Думаю, ты не станешь возражать против моего приглашения.
Пол просиял.
– У нас банкет? Я буду представлять Дом Атрейдесов как положено? – Он напрягся. – Или это будет прием по случаю объявления моей помолвки?
Лето снова ощутил тяжесть на сердце.
– Нет, ничего официального не будет, и тебе понравится, уверяю тебя. Кажется, давно настало время совершить вылазку в лес. Тебе же всегда нравились эти походы.
Пол широко улыбнулся.
– Я приготовился ждать этого похода не меньше полугода. Сейчас погода очень дождливая.
– Мы оденемся по погоде, – сказал Лето. – Думаю, нам пора отвлечься и хотя бы на несколько дней перестать быть герцогом и герцогским наследником, ты согласен?
– Мне очень нравится эта идея, – ответил Пол и едва не добавил «сэр», но вовремя удержался. – Куда мы пойдем на этот раз?
– Мы отправимся в северные леса за рисовыми плантациями и скалами Аронди, – сообщил герцог, вновь став серьезным, и, предупреждая неизбежные вопросы, продолжил: – Наша экспедиция сможет послужить и еще одной цели, если мы будем достаточно наблюдательны.
Гарни тут же насторожился.
– Я предупрежу охрану, сир, а также организую отряд носильщиков и сопровождающих. Какова цель экспедиции?
– Нам не нужен полный эскорт. Наша цель – отвлечься от всех формальностей, как мы с Полом делали раньше. Нас будут сопровождать лишь два человека – ты, Гарни, и доктор Юэ.
– Юэ? – удивленно переспросил Гарни. – Полагаю, что это мудро – взять с собой врача, но я плохо представляю себе Юэ в походных условиях.
– Я тоже этого не представляю, – признался Лето, – но мне нужен опытный специалист, а ему нужны образцы. Пока мы будем бродить по лесам, у нас будет возможность внимательно изучить папоротник барра. Сафир Хават сказал мне, что айлар – это сырое и примитивное средство и его можно легко собрать и упаковать для отправки без какой-либо сложной обработки. – Лето помолчал и добавил с горькой усмешкой: – Это каладанский наркотик. Последователи Муадха просто уходят в лес и собирают папоротник для своих ритуалов. Значит, то же самое могут делать и другие. – Он озабоченно нахмурился. – Возможно, я был излишне резок с архивикарием Тороно. Я думал, эти люди афишируют свой доступ к наркотику, чтобы каким-то образом меня спровоцировать. Мне просто не пришла в голову мысль о том, что и посторонние могут заготавливать в лесу папоротник.
Лето посмотрел на Пола, глаза которого загорелись в предвкушении необычного приключения.
Лето продолжил:
– Юэ хочет исследовать дикорастущий папоротник, посмотреть, не удастся ли обнаружить новый его подвид. Документально подтверждено, что этот папоротник произрастает только на Каладане. Возможно, айлар, убивший Нупре и Веллана, был генетически модифицирован, а это порождает массу новых вопросов. Кто стоит за кулисами этих масштабных операций? Что-то неладное происходит в диких, не нанесенных на карты лесах, и я хочу знать, что именно.
Холлик повесил бализет на плечо.
– Я могу организовать дюжину поисковых групп, милорд. Мы разошлем их в разных направлениях, и, возможно, им удастся обнаружить, кто заготавливает в лесах папоротник.
Лето еще раз подумал о времени, какое он хотел посвятить сыну.
– Нет, пока это не нужно, Гарни. Как отцу мне это сейчас не нужно. – Он положил руку на плечо мальчика. – Мы отправимся в путь вчетвером.
– Я просто в восторге, – сказал Пол.
Прежде чем Холлик успел заговорить, Лето возразил ему:
– Понятно, что мы будем оставлять маяки, за нами будет следовать группа охраны, мы вооружимся и активируем силовые щиты. Мы уже много раз делали это раньше, Гарни, и у нас никогда не было проблем.
– Времена изменились, милорд. Я не понимаю, что вы находите в этих примитивных походах! Помнится, в молодости, когда я бродил по Гайеди Прим в поисках сестры, я провел массу времени, ночуя на земле, прячась в пещерах, чтобы уйти от патрулей Харконнена. – Он покачал головой, чтобы отогнать мрачные воспоминания. – То, что вы задумали – это не развлечение. – Холлик вдруг улыбнулся, отчего, казалось, пустился в пляс глубокий шрам, оставленный чернильной лозой на его лице. – Но я не думаю, что в наших северных лесах рыщут патрули Харконненов, да и лагерная стоянка куда лучше рабского загона Твари Раббана. Я буду с вами, и это главное.
Лето видел, как радуется его сын, и чувствовал, что предстоящий поход сблизит их. Вызвать радость у подростка легче, чем у закаленного взрослого человека. Пол все простил.
– Когда мы выступаем? – спросил он. – Ты уже сказал маме?
– Я скажу ей, – ответил Лето, понимая, что и сам хочет скорее отправиться в поход. – Мы выступим, как только будет готов доктор Юэ.
Доктор Веллингтон Юэ служил при дворе герцога Атрейдеса уже много лет, его квартира была образцом аскетической скромности. Он жил в главном здании замка, чтобы все время быть рядом и в случае необходимости своевременно оказать медицинскую помощь членам герцогской семьи.
Готовясь к экспедиции, Юэ не суетился. Он спокойно раскладывал нужные инструменты, контейнеры и флаконы для сбора образцов, пакеты, лабораторную посуду и реактивы. Когда Лето заглянул к Юэ, тот паковал пробирки, съемочную аппаратуру и биохимические наборы. Он уже уложил сканеры и журналы с описаниями природы Каладана – правда, весьма скудными.
– Какая досада, что имеется так мало данных о флоре и фауне этой планеты, милорд, – сказал Юэ, не в силах полностью скрыть разочарование. – За столько столетий не нашлось натуралистов, которые перевернули бы все материки, пощупали бы каждое растение, описали бы всех зверей, птиц, рыб, насекомых! Неужели человечество забыло о своей глубинной потребности отвечать на вопросы?
– Наверное, это не было важным для предыдущих герцогов, – ответил Лето. Он знал древнюю историю. – Батлерианский джихад уничтожил нашу страсть к поиску ответов. Когда-то очень давно, движимые неуемным любопытством, мы создали мыслящие машины, которые поработили человечество. Необузданное увлечение наукой без учета последствий привело к диктатуре титанов, созданию кимеков и многовековому угнетению. – Он поджал губы. – Может быть, это и к лучшему, что мы не можем ответить на все вопросы.
– Что-то происходит, – прошептала Терта, закрывая глаза. Голос ее дрогнул и звонко завибрировал. – Да, я прорвалась внутрь. О, это невероятно! Это фантастика!
Остальные женщины в палате затаили дыхание.
Потом по телу Терты прошла судорога и она затряслась. Она изо всех сил пыталась оторваться от Лезии, но была не в состоянии это сделать, словно ее лоб прирос к голове старухи. Медицинские сестры, морщась от натуги, постарались оторвать Терту от Лезии.
Мохайем и Харишка схватили Терту за руки, сильно потянули и смогли высвободить ее из мертвой хватки полумертвой старухи, но Терта, словно безумная, рвалась назад и выла.
– Голоса! Голоса затапливают меня! – ревела она не своим голосом. – Я тону в них!
На помощь ринулись медицинские сестры, но она отталкивала их, словно решившись куда-то бежать. С неожиданной силой Терта отшвырнула от себя женщин, вырвалась и бросилась к балконной двери.
Поняв ее намерение, Мохайем закричала, прибегнув к силе Голоса в отчаянной попытке остановить Терту. Но даже это не помогло.
Преподобная Мать Терта рывком распахнула дверь, перегнулась через перила, нырнула в зимний холод и с диким воплем полетела вниз.
Старая Лезия откинулась на подушку и снова впала в кататонию. На лице ее застыла жестокая дьявольская улыбка…
* * *
Как врачу и ученому мне всю жизнь приходилось изучать загадки природы и сложные механизмы человеческой физиологии. Однако иногда меня ужасали полученные мною ответы.
Доктор Веллингтон Юэ. Запись из личного дневника
В первой ипостаси Лето был герцогом Каладана, во второй – отцом Пола. Эти положения разделяла очень тонкая грань, на которой приходилось искусно балансировать.
Чем глубже вникал Лето в неприятную ситуацию, сложившуюся на Каладане, тем бо́льшую тревогу он испытывал, думая о глубине разложения, поразившего общество, – разложения, которое стало столь очевидным из-за стремительного распространения смертельного наркотика айлара. Предположительно, источником был дикорастущий папоротник, но его новый подвид оказался намного более опасным. Распространение «каладанского наркотика» говорило о слабости правления, допустить которую он как герцог не имел права.
Вернувшись домой, Лето вновь ощутил, как сильно переживает Пол: сначала отец едва не погиб на Оторио, а потом его, Пола, ошеломили предложением – пусть и предварительным – политического брака.
Лето страстно желал душевного сближения с сыном, но мешало отчетливое понимание роли Пола. Он и сам воспитывался в таких же условиях, его учили сдерживать эмоции, он самостоятельно научился быть равнодушным, просто наблюдая отношения Паулуса и Елены в их холодном, лишенном любви браке. Собственно, ни один из родителей не проявлял теплоты и в отношении своего единственного сына, а потому Лето изо всех сил старался относиться к Полу по-другому. Бывали минуты, когда герцог с грустью размышлял о том, что не может быть как деревенские рыбаки, бравшие сыновей с собой на ловлю, обучавшие их управляться с сетями и выгружать из лодок серебристую трепещущую рыбу.
Как отец – и как герцог – Лето редко мог позволить себе держаться с сыном столь естественно и раскованно, хотя каждый год они на несколько дней уходили в лесную глушь вдвоем – отец и сын. В остальное время они никогда не шутили, никогда от души не смеялись, не играли в забавные игры. Лето, как и подобает главе Великого Дома, должен был всегда, в любой ситуации, проявлять сдержанность и всегда, в любой момент, думать о политике, а Полу, в свою очередь, не разрешалось быть обычным озорным мальчишкой. Его наставляли как сына герцога и готовили к роли главы благородного Дома. В Кала-Сити было, конечно, полно подростков, но отпрыск Атрейдесов был от них надежно изолирован. Он был лишен друзей, с которыми мог бы общаться, ибо нельзя было допустить, чтобы наследник попал в какую-нибудь подростковую передрягу. Готовясь к роли уважаемого члена Ландсраада, Пол учился властвовать и был лишен простых радостей обычной жизни.
Уже давно пришло время отправиться в путешествие, вспомнить любимую привычку. Лето успел соскучиться по походной жизни. На этот раз, впрочем, он постарается совместить две роли – отца и герцога – и сыграть их безупречно.
После обеда, когда морской туман окутал прибрежные скалы, Лето направился в покои Пола, но у двери остановился, услышав смех.
– Это запрещенный ход, Гарни!
– Господи, да нормальный это ход! Кто учил тебя ходить фараоном?
– Отец, а он-то очень хорошо знает правила – любые!
Холлик расхохотался.
– Ну тут я не буду с тобой спорить, малыш. Герцог – это человек, живущий за стеной правил.
Пол усмехнулся.
– В замке правила отца – закон, даже если речь идет о пирамидальных шахматах.
– Ладно, забирай у меня пешку, я же все равно выиграю.
Лето вошел и увидел воина-трубадура и сына сидящими за шахматным столиком. Оба были увлечены игрой. Пол поднял руку к третьему уровню доски, обдумывая ход.
Холлик, заметивший какое-то движение у дверей, вскочил на ноги и схватился за клинок, но, увидев герцога, успокоился.
– Простите, милорд, мне не следовало так резко вскакивать.
– Скорость твоей реакции внушает уверенность, Гарни, – сказал герцог. – Теперь я точно знаю, что даже муха не сможет укусить моего сына.
Пол встал и церемонно поклонился отцу. Было видно, что мальчик хотел броситься навстречу Лето, но сдержался.
– Добрый вечер, сэр.
Именно такой сдержанности Лето всегда учил сына, но сейчас она лишь опечалила его: Пол помнил о своем положении даже здесь, в момент игры и отдыха. Лето тяжело вздохнул. Неужели он хотел подобного отношения со стороны родного сына?
– Вот пришел навестить тебя, – мягко произнес герцог. – Давно мы не сиживали за задушевным разговором.
Холлик поднял стоявший у столика девятиструнный бализет и направился к двери.
– Я оставлю вас наедине, милорд.
– Не уходи, Гарни. Наш разговор касается и тебя. Думаю, ты не станешь возражать против моего приглашения.
Пол просиял.
– У нас банкет? Я буду представлять Дом Атрейдесов как положено? – Он напрягся. – Или это будет прием по случаю объявления моей помолвки?
Лето снова ощутил тяжесть на сердце.
– Нет, ничего официального не будет, и тебе понравится, уверяю тебя. Кажется, давно настало время совершить вылазку в лес. Тебе же всегда нравились эти походы.
Пол широко улыбнулся.
– Я приготовился ждать этого похода не меньше полугода. Сейчас погода очень дождливая.
– Мы оденемся по погоде, – сказал Лето. – Думаю, нам пора отвлечься и хотя бы на несколько дней перестать быть герцогом и герцогским наследником, ты согласен?
– Мне очень нравится эта идея, – ответил Пол и едва не добавил «сэр», но вовремя удержался. – Куда мы пойдем на этот раз?
– Мы отправимся в северные леса за рисовыми плантациями и скалами Аронди, – сообщил герцог, вновь став серьезным, и, предупреждая неизбежные вопросы, продолжил: – Наша экспедиция сможет послужить и еще одной цели, если мы будем достаточно наблюдательны.
Гарни тут же насторожился.
– Я предупрежу охрану, сир, а также организую отряд носильщиков и сопровождающих. Какова цель экспедиции?
– Нам не нужен полный эскорт. Наша цель – отвлечься от всех формальностей, как мы с Полом делали раньше. Нас будут сопровождать лишь два человека – ты, Гарни, и доктор Юэ.
– Юэ? – удивленно переспросил Гарни. – Полагаю, что это мудро – взять с собой врача, но я плохо представляю себе Юэ в походных условиях.
– Я тоже этого не представляю, – признался Лето, – но мне нужен опытный специалист, а ему нужны образцы. Пока мы будем бродить по лесам, у нас будет возможность внимательно изучить папоротник барра. Сафир Хават сказал мне, что айлар – это сырое и примитивное средство и его можно легко собрать и упаковать для отправки без какой-либо сложной обработки. – Лето помолчал и добавил с горькой усмешкой: – Это каладанский наркотик. Последователи Муадха просто уходят в лес и собирают папоротник для своих ритуалов. Значит, то же самое могут делать и другие. – Он озабоченно нахмурился. – Возможно, я был излишне резок с архивикарием Тороно. Я думал, эти люди афишируют свой доступ к наркотику, чтобы каким-то образом меня спровоцировать. Мне просто не пришла в голову мысль о том, что и посторонние могут заготавливать в лесу папоротник.
Лето посмотрел на Пола, глаза которого загорелись в предвкушении необычного приключения.
Лето продолжил:
– Юэ хочет исследовать дикорастущий папоротник, посмотреть, не удастся ли обнаружить новый его подвид. Документально подтверждено, что этот папоротник произрастает только на Каладане. Возможно, айлар, убивший Нупре и Веллана, был генетически модифицирован, а это порождает массу новых вопросов. Кто стоит за кулисами этих масштабных операций? Что-то неладное происходит в диких, не нанесенных на карты лесах, и я хочу знать, что именно.
Холлик повесил бализет на плечо.
– Я могу организовать дюжину поисковых групп, милорд. Мы разошлем их в разных направлениях, и, возможно, им удастся обнаружить, кто заготавливает в лесах папоротник.
Лето еще раз подумал о времени, какое он хотел посвятить сыну.
– Нет, пока это не нужно, Гарни. Как отцу мне это сейчас не нужно. – Он положил руку на плечо мальчика. – Мы отправимся в путь вчетвером.
– Я просто в восторге, – сказал Пол.
Прежде чем Холлик успел заговорить, Лето возразил ему:
– Понятно, что мы будем оставлять маяки, за нами будет следовать группа охраны, мы вооружимся и активируем силовые щиты. Мы уже много раз делали это раньше, Гарни, и у нас никогда не было проблем.
– Времена изменились, милорд. Я не понимаю, что вы находите в этих примитивных походах! Помнится, в молодости, когда я бродил по Гайеди Прим в поисках сестры, я провел массу времени, ночуя на земле, прячась в пещерах, чтобы уйти от патрулей Харконнена. – Он покачал головой, чтобы отогнать мрачные воспоминания. – То, что вы задумали – это не развлечение. – Холлик вдруг улыбнулся, отчего, казалось, пустился в пляс глубокий шрам, оставленный чернильной лозой на его лице. – Но я не думаю, что в наших северных лесах рыщут патрули Харконненов, да и лагерная стоянка куда лучше рабского загона Твари Раббана. Я буду с вами, и это главное.
Лето видел, как радуется его сын, и чувствовал, что предстоящий поход сблизит их. Вызвать радость у подростка легче, чем у закаленного взрослого человека. Пол все простил.
– Когда мы выступаем? – спросил он. – Ты уже сказал маме?
– Я скажу ей, – ответил Лето, понимая, что и сам хочет скорее отправиться в поход. – Мы выступим, как только будет готов доктор Юэ.
Доктор Веллингтон Юэ служил при дворе герцога Атрейдеса уже много лет, его квартира была образцом аскетической скромности. Он жил в главном здании замка, чтобы все время быть рядом и в случае необходимости своевременно оказать медицинскую помощь членам герцогской семьи.
Готовясь к экспедиции, Юэ не суетился. Он спокойно раскладывал нужные инструменты, контейнеры и флаконы для сбора образцов, пакеты, лабораторную посуду и реактивы. Когда Лето заглянул к Юэ, тот паковал пробирки, съемочную аппаратуру и биохимические наборы. Он уже уложил сканеры и журналы с описаниями природы Каладана – правда, весьма скудными.
– Какая досада, что имеется так мало данных о флоре и фауне этой планеты, милорд, – сказал Юэ, не в силах полностью скрыть разочарование. – За столько столетий не нашлось натуралистов, которые перевернули бы все материки, пощупали бы каждое растение, описали бы всех зверей, птиц, рыб, насекомых! Неужели человечество забыло о своей глубинной потребности отвечать на вопросы?
– Наверное, это не было важным для предыдущих герцогов, – ответил Лето. Он знал древнюю историю. – Батлерианский джихад уничтожил нашу страсть к поиску ответов. Когда-то очень давно, движимые неуемным любопытством, мы создали мыслящие машины, которые поработили человечество. Необузданное увлечение наукой без учета последствий привело к диктатуре титанов, созданию кимеков и многовековому угнетению. – Он поджал губы. – Может быть, это и к лучшему, что мы не можем ответить на все вопросы.