Глава 10




Первое чувство на вершине горы – это разочарование. Поднявшись сюда, предполагаешь красивый круговой обзор. На самом же деле вся верхушка горы заросла деревьями. И видно вообще ничего не было. Подумывал даже залезть на дерево. Но наверху кроны только усиливались, сквозь них точно ничего видно не будет. Один раз был просвет в деревьях. Я сходил туда на разведку. Больно-то ничего не видно, к обрыву вплотную не подойдешь. Все заросшее кустарником. А то, что видно, это склоны соседних гор.

Дорога резко сворачивала, уходила вправо, на восток, вдоль по вершине, туда нам не нужно. Открыл карту. Нам на северо-запад, пришли мы с юго-востока. Так, а за горами сразу река. Довольно широкая. Не Волга, конечно, но намокнуть придется. В нужную нам сторону вела еле различимая тропинка, но радовало то, что она шла вниз. И да, если идти напрямую, то придется на еще одну вершину подниматься. Нужно обойти чуть западнее, чтобы быстрее выйти к реке. К счастью, тропинка в ту сторону идет вроде. Тут вон как все дорожки изгибаются, сразу не поймешь. Самое главное, тут нет агрозон упавших кораблей. А вот за рекой придется полавировать, но проходы просматриваются. И красноты там больше, чем желтизны.

– Я пить хочу, – вывела меня из созерцания карты Остроухая. Значит, у нее даже фляжки нет, это плохо. Отстегнув свою, протянул ей.

– Десять минут перекур, а потом вниз.

Сели на поваленное дерево. Я вроде привык уже ходить, а вот Остроухой приходилось несладко. Сейчас она сидела, вытянув ноги. Наверное, общалась с родственниками по нейросети. Лицо было упрямое, взгляд, правда, блуждал в каких-то далях. Руки быстро набирали что-то, но не как я, тыча перед собой пальцем, а потихоньку на своем бедре. Явно десятипальцевым методом. Хотя что это? У нее всего три пальца, точнее, четыре. Большой, средний, указательный и безымянный. Мизинцев не было на обеих руках. И это смотрелось очень гармонично, ладонь и ладонь, никакого уродства не было. Даже ладонь слишком узкой не казалась.

– Мне нужен твой контакт. Деда хочет с тобой поговорить, ты же не против, если я ему твой контакт передам?

Ясно, родственники волнуются, почему нет. Нужно успокоить.

– Да как-то не против, только как я его тебе дам? Я его не знаю.

– Опять прикалываешься? Поиск ближайших включи.

Я начал тыкать перед собой экран, ища меню, сеть, настройки сети… Так, это не здесь. Меню, сеть…

Тут заморгало уведомление, что контакт Остроухая хочет вас добавить в контакты и добавить ли ее в контакт? Подтвердил. Заморгал значок вызова. «Принять».

Передо мной развернулась голограмма высокого, довольно худого человека, одетого в белоснежную рубашку с высоким воротником и какую-то безрукавку, которая выглядела очень богато. На всех восьми пальцах были кольца с огромными камнями. Волосы были длинные и убраны в конский хвост, открывая острые уши, ладно хоть без сережек.

Я, наученный Гномом, уставился в коммуникатор, как будто голограмма была маленькой, висела над коммуникатором.

– Так, охраняешь эту молодую аграфку до тех пор, пока к вам не подойдет экспедиция. Остаетесь на месте. Не дай бог, твои грязные руки ее коснутся или с нее хоть волосок упадет, я тебе голову оторву.

– Простите, я, наверное, не справлюсь с возложенной на меня задачей. Вам придется найти кого-нибудь другого, – и отключился.

Вот и поговорили.

Снова заморгал вызов, я его смахнул.

– Что, деда опять с наездов начал?

– Ну да. Только что-то он не похож на дедушку.

Вызовы шли один за другим. Я просто заблокировал контакт.

– У нас метаболизм другой. Деду на самом деле больше шестисот лет. Прости его, он на самом деле хороший.

– Да ладно? Шестьсот? Он же почти войну застал. А тебе тогда сколько?

– Мне восемьдесят шесть, я уже шесть лет как совершеннолетняя.

Эта угловатая девчушка в два раза старше меня? Да не может быть. Ей шестнадцать, ну максимум восемнадцать можно дать. Хотя нет, восемнадцать по мозгам не дашь, явно шестнадцать. Ладно, внешность; поведение, жизненный опыт – его никакой внешностью не скроешь. По-моему, меня разводят.

– На самом деле я прилетел сюда раньше войны, я застал бомбардировку этой планеты.

– Тебе больше полутора тысяч лет, – на секунду загорелись ее глаза. – Да пошел ты. Я тебе ведь поверила на секунду.

– Так ты первая начала, – засмеялся я.

– Ну подумаешь, в два раза прибавила.

Я громче засмеялся.

– Ну ладно, в три раза.

Я продолжал смеяться.

– Нет, ну честно, мне двадцать семь. А дедушке за двести. Нам приходится легенду поддерживать о нашей вечной жизни.

Вот тут я почуял, что она говорит искренне. Для нее возраст был очень важен, и она хотела казаться старше, чем есть. Явно детские комплексы. Тут она не обманывала. Я перестал смеяться и искренне удивился. Ведь моя теория с жизненным опытом не работала.

– А что же вы ведете себя как малолетки? Ну ладно, ты, а дед-то твой ума мог набраться за двести лет жизни.


– Я уже говорила, у нас метаболизм другой…

И она зависла, видать снова с кем-то разговаривала. Только сейчас не писала, а односложно отвечала, да или нет, и кивала головой. Наверное, переписка нужна, чтобы разговор приватный был. Собеседника-то я не вижу и не слышу. А вот что Остроухая ему отвечает, слышу.

– Дед приносит тебе извинения и просит ответить на звонок.

Ладно, поговорим. Я выставил перед собой руку с коммуникатором, как будто пялюсь в него, и нажал «принять».

– Я Атлалитлетцикуаль де Клинкконкинава, – и дальше пошло перечисление родов и достижений, которых я совершенно не запомнил. – Прошу меня извинить, я был немного не сдержан.

И, что меня удивило, слегка, я бы даже сказал, еле заметно, но все-таки наклонил голову.

– Ладно, понимаю. Переживали за внучку.

Аграф чуть дернулся от такой фамильярности, но промолчал.

– Благодарю, что спасли ее от местного населения. Я так понимаю, в этой точке дождаться помощи у вас не получится, местные могут начать за вами охоту.

– Все правильно понимаете, и наши разговоры сейчас тянут время и работают против нас.

– Хорошо. Свяжемся, как вы перейдете реку. Примите карту с обозначением агрозон подбитых кораблей, это вам поможет выжить.

– Спасибо, – я нажал «принять».

Карта мне очень пригодится, хоть и есть своя, но она не охватывает весь регион.

Резкий визг ударил по ушам. Перед глазами высветилась табличка «Вирусная угроза обезврежена!», а дальше «Желаете имитировать работу вируса?».

Полазил в объяснениях. Вирус, оказывается, закачивался в коммуникатор вместе с картой. И должен был передавать наше местоположение, а также подслушивать наши разговоры. А вот имитация вируса нужна как двойной агент. Я могу передавать редактированное местоположение и любые звуки. Местоположение не секрет. Пусть знает. По крайней мере, если что-то случится, будут знать, где трупы искать. А вот с прослушкой тут такой полет воображения… Может, частенько включать звуки страстной любви, пусть позлится. Не думаю, что там отдел разведки сидит слушает. Этот аграф никому тайны свои и внучкины не доверит, будет сам сидеть и слушать. Но нет, нельзя, тут я больше внучке проблем подкину, чем деду. Может, добавить к любым разговорам, чтобы все фразы, добавленные ко мне, начинались «Мой господин»? Тоже мелко. Пусть пока будет молчание и сопение от дороги в гору.

Что-то мы засиделись, пора двигать.

– А что там? – показала Остроухая в сторону протоптанной дороги.

– Пошли, посмотрим.

Хоть дорога и шла в другую сторону, решили минут на двадцать разведать, что в той стороне. Интересно же, куда ее протоптали. Дорога шла ровно, поверху, в гору подниматься не надо. Поэтому шли, отдыхая. Вот среди деревьев показался корпус звездолета. Я опасливо притормозил и открыл карту, что-то не помню здесь ничью агрозону. А таких зон тут и не было. Корпус был мертвым. Не всем повезло упасть рабочими. Вернее, даже наоборот, что-то слишком много рабочих нападало. Но это я обязательно узнаю. Не люблю непонятности.

К корпусу подходить смысла не было. Я знаю, как местная община потрошит корабли. Хотя к нему даже тропинки не вели, и, судя по проросшим деревьям сквозь различные решетки, он давно никому не интересен.

Через пару минут ходьбы мы вышли на открытую полянку, за которой начинался обрыв. Вот тут была красотища. Видно было и долину с ее деревней, и реку, куда нам надо было идти. Космического железа валялось просто горы. Когда внизу ходишь между упавшими звездолетами, кажется, что их мало и идти от одного до другого далеко. Отсюда же казалось, что они валяются друг на друге. Даже видно было траектории, как они падали, вон та – передняя часть, а вот это, должно быть, отломанный хвост. А это капсула пропахала рядом. А из того озерца торчит конструкция. Значит, спускался без тормозов. А вон тот почти целый на земле стоит, только опоры в землю вросли.

Но это все не главное. Главное, строго на юг возвышалась огромная гора. Она была в синеватой дымке и как бы полупрозрачная. Очень похоже на виденные мною фотографии горы Килиманджаро. Такая же равнина, снизу уходящая в горизонт, а дальше видно небо. А уже над небом возвышается огромная гора со снежной шапкой наверху. И лишь когда всматриваешься в это небо, проступают очертания основания горы. Только было отличие. Эта гора была горой металла, явно была когда-то правильной кубической формы. А сейчас торчащая одним углом вверх конструкция была сильно деформирована.

Подробности скрывало расстояние, дымка и облака над горой.

– Как красиво… – завороженно сказала Остроухая. Я с ней не мог не согласиться. Но мне, чтобы узнать, что это, требовалась помощь зала, ну или хотя бы звонок другу. Набрал Гнома.

– Привет.

– Здорово, соскучился?

– Да, хотел узнать, что это? И не стоит ли туда сходить, – сказал я, показывая Гному гору.

– Омеднеть… Так это же одна из упавших станций. У нее сторона куба двадцать километров была. Это, судя по деформации, километров на пять-восемь над землей торчит. Сходить-то можно. Там оборона совсем другая, не как на кораблях. Но и после удара там ничего рабочего остаться не должно.

Тут в поле зрения попала Остроухая. Гном подавился словом и закашлялся:

– Ты что, Дикий, с аграфами связался?

– Да так, пассажирку одну пришлось прихватить.

– Не связывайся с ними, обманут, это те еще прохиндеи.

– И что, предлагаешь мне здесь ее бросить?

Остроухая поняла, что разговор про нее, и обернулась. Гном снова закашлялся.

– Ой, дурак. Она же из высших домов аграфов. Ты головой своей думаешь иногда? Ты хоть понимаешь, что попал? Хотя ты и так по уши в дерьме.

– Так получилось.

– Я убежал на эту планету подальше от политики. А ты… А, ладно, связь платная, наболтал, наверно, уже. Давай при встрече обсудим.