"
2 книга
Предисловие
Когда-то Всевышний спустился на землю и создал пять королевств да заселил их людьми и магами, чтобы те почитали его, как отца своего.
Однажды появился в этих королевствах молодой художник. Он всегда и везде носил с собой палитру ярких красок. В ту пору абсолютно все цветы были белыми, и художник предложил окрасить их в разные цвета, предлагая растениям самим сделать выбор…
Жасмин первым попался на пути художнику. Он хотел, чтобы цветки его были окрашены в золотистый цвет, подобно яркому солнцу. Но художник посчитал, что первой достойна быть роза — холодная королева всех цветов.
Взявшись за окрашивание, художник совсем позабыл про жасмин, желая наказать тот за горделивый нрав. А когда вспомнил, золотистая краска уже закончилась, доставшись веселым одуванчикам.
Жасмин не стал снова просить художника раскрасить его, а в ответ на приказ поклониться ответил:
— Я предпочитаю сломаться, но не согнуться.
Так и остался жасмин хрупким белым цветком. Цветком чувственности, женственности, элегантности, внутренней силы и привлекательности. Цветком, чей дикий танец в ночи искрится лунным светом любви…
Глава 1: О том, что не ценили, мы сожалеем слишком поздно
Аврора
До Шагдараха мы добирались почти четыре полных дня. Несколько раз кучер останавливался, чтобы сменить коней и принести мне еды и воды, но есть я не хотела. Кусок в горло не лез.
Первые сутки нашего пути я в основном только спала и плакала. Во снах часто видела Драйяна. Его грустную улыбку, его понимающий взгляд и поцелуй, что горящим клеймом ложился на губы.
Иногда он приходил ко мне настоящим чудовищем. Я снова летела на Белокуром Демоне, а он гнался за мной по лесу, желая, во что бы то ни стало убить. На его губах виднелась беспощадная дьявольская улыбка, а взгляд горел азартом охотника, но каждый раз в этом сне я останавливалась. Останавливалась, покорно принимая свою участь, а он пронзал меня моим же стилетом.
На второй день меня настигла апатия. Бесцельно лежала на тюках, глядя в одну точку. Не жалела себя, нет. Просто не понимала, что дальше. Зачем дальше. Почему.
На третий день у меня появилось стойкое желание вернуться. Упрашивала кучера отправиться в обратный путь, но мужчина меня не слушал. Лишь твердил о том, что у него четкий приказ, нарушать который он не собирается.
Правда, к вечеру третьего дня ко мне все-таки возвратился разум. Понимала: если вернусь, меня тут же убьют без суда и следствия. У свекромонстра рука не дрогнет. Навряд ли хотя бы до тюремной камеры доживу, а уж до площади и казни и подавно.
Утром четвертого дня я окончательно пришла в себя. Остановившись рядом с какой-то таверной, кучер занимался лошадьми, а я привела себя в порядок, переоделась в черный мужской костюм для верховой езды и впервые нормально поела.
Я откровенно злилась. Ненавидела Драйяна всем сердцем за то, что он позволил себя убить. Более того, именно он сделал тот решающий шаг, который стал роковым. Наверняка мужчина видел мои чувства, знал о них, но зачем-то поступил со мной так жестоко. Ведь я не смогла бы. Теперь точно понимала, что не смогла бы убить его.
Слишком противоречивые чувства жили во мне. Я так и не приняла окончательное решение, но Драйян лишил меня выбора, и за это я ненавидела его. Ненависть помогала жить дальше.
Собиралась идти вперед — всем назло, ему назло. Была уверена, я еще смогу стать счастливой. Смогу сделать правильный выбор.
В дормезе среди тюков с сеном я нашла красивый бархатный мешочек из темно-синей ткани. В нем лежала, наверное, сотня золотых. Действительно золотых монет, а не те подделки, что были в ходу в Герхтаре. Кроме того, там внутри прятались документы. Чужое имя — Рэйора Арокос — резало слух, как и титул леди, который в нашем королевстве приравнивался к титулу учтивости. Но просящий не выбирает.
Переложив в этот мешочек драгоценности, которые успела зацепить в особняке лерга, привязала его к внутренней стороне плаща. Опасалась воришек. Неизвестно, что там творится в Шагдарахе и какие у них там нравы, но красть умеют во всех королевствах.
Колкая шпага грела душу. В случае чего я могла запросто постоять за себя, если противник будет не слишком силен. Страх накатывал волнами. Никогда не выбиралась за пределы королевства. Да что там! Даже за пределы пирства до недавнего времени не выезжала. Только знала, что нужно держаться уверенно, будто я вообще ничего не боюсь и путешествую не впервые.
Очень, конечно, смущал меня вопрос с сопровождением. Молодую девушку по всем правилам нашего королевства должен сопровождать супруг или старший родственник. В крайнем случае, один-два человека из свободных наемных слуг. Я же путешествовала одна, если не считать кучера. Он-то со мной в Шагдарахе не останется.
За новыми переживаниями и волнениями на землю неспешно опустился вечер. В город мы заезжали уже в сгущающихся сумерках. Немного отодвинув в сторону бархатную штору, пыталась разглядеть дома и людей. Ничего необычного не замечала. Разве что женщины вполне себе ходили без сопровождения, а дома были выкрашены в яркие цвета, что хорошо просматривались под светом высоких кованых фонарей.
И люди говорили. Действительно говорили на русском. В первые минуты даже поверить не могла собственным ушам. Думала, что уже никогда не услышу родную речь, а теперь пребывала в шоке. Будто и не перемещалась никуда. Разве что антураж походил на какую-нибудь солнечную зарубежную страну.
Стало легче. Душа пустилась в пляс, но я все еще не знала, куда мы едем.
— Милейший, мне нужна таверна, где я могла бы остановиться на долгий период, — обратилась я к кучеру, окликая его.
— Так туда и направляемся, леди, — тихо буркнул мужчина, а я села обратно на лавку.
Улицы постепенно пустели, а ночь накрывала плотным одеялом. Мы неспешно петляли по городу, а я начинала нервничать. Сейчас выкинет меня где-нибудь на отшибе, а там иди куда хочешь по такой темени.
Вскоре показались высокие ворота. Двое рослых мужчин распахнули их, и дормез въехал внутрь в просторный двор, остановившись у большого двухэтажного дома, расположенного буквой п. Как-то не походило это место на таверну. Я будто во внутреннем дворике особняка была. Слишком объемное и, судя по всему, хорошо защищенное строение.
Ворота закрылись, а я выбралась из кареты и ловко развязала поводья Белокурого Демона. Конь ощущал мое волнение и нервничал. Оглядывалась по сторонам, а к нам быстрой, но уверенной походкой направлялись с десяток мужчин. Радушными хозяевами они точно не были. Скорее уж бандитами или разбойниками.
Единственным выходом, который я видела, являлись ворота, но их уже заперли, положив на железные крюки объемную доску. Я такую сама точно не подниму.
— Ты куда меня привез? — крикнула я кучеру, который уже слез с козел и направился навстречу мужчинам.
Он даже не оглянулся, полностью проигнорировав меня, а я запрыгнула на коня, пытаясь отыскать глазами выход из этой ситуации. Паника захлестывала, уничтожала. Белокурый Демон топтался на месте, не понимая, в какую сторону скакать.
Вытащив шпагу наизготовку, я ударила коня пятками по бокам, направляя в сторону ворот. Там на посту стояли трое с самодельными дубинами. Они замахнулись в нашу сторону, и Демон встал на дыбы, резко разворачиваясь.
Мы скакали по прямоугольной площади, пытаясь найти слабое место в строении. Краем глаза видела, как кучеру передают объемный мешочек — наверняка с деньгами. Почти на сто процентов была уверена, что он продал меня, но кому, зачем, почему? Ответов на эти вопросы не знала.
Нас загоняли. Окружали со всех сторон. Остановив Демона, я поднялась в седле и, прыгнув, зацепилась за деревянную балюстраду балкона. Подтягивалась на руках, а ко мне по узкому коридору с двух сторон уже бежали разбойники.
Оборачивалась то влево, то вправо, понимая, что меня сейчас просто растопчут. О, Всевышний, неужели расплата за совершенное преступление так быстро настигла меня?
Я успела пронзить одного, ранить второго, ударить третьего, но меня просто задавили количеством.
— Не трогать! Не трогать! — слышала я крик откуда-то снизу.
Мужчина небольшого роста вопил во все горло. По комплекции он походил на бочку в халате. Смешно бежал по двору, еле переставляя свои короткие ноги. Руками цеплялся за широкий пояс, который, видимо, удерживал его живот на месте. Боги, куда я попала?
Меня держали со всех сторон, не давая вырваться. Шпагу отобрали, а тело мое и вовсе подняли вверх. Пыталась отбиваться, но тщетно. Разбойники несли меня по длинному балкону, чтобы уже через несколько минут втолкнуть в широкое полутемное помещение, где меня встречал тот самый запыхавшийся мужчина ростом метра в полтора.
Он широко улыбался, довольно потирая пухлые ладошки.
— Какая красавица! А нрав-то, нрав! — бегал он вокруг меня, осматривая со всех сторон, словно редкую зверушку.
— По какому праву ваши люди схватили меня и удерживают здесь? — выпрямившись, холодно спросила я на герхтарском.
Представляла, как повел бы себя в такой ситуации Драйян и пыталась копировать его интонации и уничтожающий взгляд.
— Ох, какая! — произнес он на шагдарахском, но потом добавил на герхтарском: — Я рекомендую тебе молчать. За молчаливую… — он задумался на минуту, оценивая меня, — суку дадут гораздо больше.
— Вас повесят! — пригрозила я, пытаясь вырваться из захвата двух амбалов, чья ширина плеч могла поспорить с дверным проемом. — Я лергия де Нието из Герхтара! Мой супруг уничтожит вас!
Нагло врала прямо в глаза, но страх клокотал в душе, вынуждая идти на все что угодно, лишь бы меня отпустили. Пыталась призвать свою силу, но, как и всегда, она не отзывалась.
— Не смеши меня, дочь разврата. Твоя ложь может стоить тебе языка, — ухмыльнулся мужчина и кивнул своему помощнику.
Молодой паренек лет двадцати был облачен только в темные штаны. Железная цепь тянулась от черного ошейника к руке хозяина. Босой, с взъерошенным черными волосами и пустым взглядом — он выглядел несчастным, безликим.
Дернулась, когда он подошел ко мне. В глаза не смотрел, но руки его проходились по моей груди, талии, бедрам, ногам. Сопротивлялась изо всех сил, не желая терпеть такое обращение, но один тычок под ребра от охранников быстро лишил меня сил.
Отыскав под плащом мешок, паренек подошел к своему хозяину и, подобострастно присев перед ним на колени, протянул свою находку. Маленькие глазки мужчины жадно заблестели. Пухлые пальцы с усердием и явным нетерпением доставали побрякушки и пересчитывали монеты, но когда он наткнулся на документы, то поменялся в лице.
— Мой господин, с вами все хорошо? — спросил на шагдарахском один из тех, кто удерживал меня.
Они не были рабами, судя по всему. Скорее уж наемными работниками. Свободными и имеющими право голоса.
— Кто ты такая? — мигом подлетел ко мне мужчина, зло глядя на меня снизу вверх.
— Аврора Дебуа, Лергия де Нието из Герхтара, — расправив плечи, твердо произнесла я на герхтарском.
Звонкая хлесткая пощечина обожгла лицо, а из носа хлынула кровь, скатываясь тяжелыми каплями по губам и подбородку.
— Отвечай правду! — крикнул он на шагдарахском.
— Леди Рэйора Аракос, — сделала я вторую попытку на его языке, оставаясь внешне невозмутимой.
— Мой господин… — хотел вмешаться тот, что стоял слева от меня. Хватка слегка ослабла.
Вывернувшись, я толкнула охранника и побежала прямиком к дверям, но меня схватили за косу и больно дернули. Ударившись головой о пол, я потеряла сознание.
Глава 2: Молчание — золото, непослушание — гибель
2 книга
Предисловие
Когда-то Всевышний спустился на землю и создал пять королевств да заселил их людьми и магами, чтобы те почитали его, как отца своего.
Однажды появился в этих королевствах молодой художник. Он всегда и везде носил с собой палитру ярких красок. В ту пору абсолютно все цветы были белыми, и художник предложил окрасить их в разные цвета, предлагая растениям самим сделать выбор…
Жасмин первым попался на пути художнику. Он хотел, чтобы цветки его были окрашены в золотистый цвет, подобно яркому солнцу. Но художник посчитал, что первой достойна быть роза — холодная королева всех цветов.
Взявшись за окрашивание, художник совсем позабыл про жасмин, желая наказать тот за горделивый нрав. А когда вспомнил, золотистая краска уже закончилась, доставшись веселым одуванчикам.
Жасмин не стал снова просить художника раскрасить его, а в ответ на приказ поклониться ответил:
— Я предпочитаю сломаться, но не согнуться.
Так и остался жасмин хрупким белым цветком. Цветком чувственности, женственности, элегантности, внутренней силы и привлекательности. Цветком, чей дикий танец в ночи искрится лунным светом любви…
Глава 1: О том, что не ценили, мы сожалеем слишком поздно
Аврора
До Шагдараха мы добирались почти четыре полных дня. Несколько раз кучер останавливался, чтобы сменить коней и принести мне еды и воды, но есть я не хотела. Кусок в горло не лез.
Первые сутки нашего пути я в основном только спала и плакала. Во снах часто видела Драйяна. Его грустную улыбку, его понимающий взгляд и поцелуй, что горящим клеймом ложился на губы.
Иногда он приходил ко мне настоящим чудовищем. Я снова летела на Белокуром Демоне, а он гнался за мной по лесу, желая, во что бы то ни стало убить. На его губах виднелась беспощадная дьявольская улыбка, а взгляд горел азартом охотника, но каждый раз в этом сне я останавливалась. Останавливалась, покорно принимая свою участь, а он пронзал меня моим же стилетом.
На второй день меня настигла апатия. Бесцельно лежала на тюках, глядя в одну точку. Не жалела себя, нет. Просто не понимала, что дальше. Зачем дальше. Почему.
На третий день у меня появилось стойкое желание вернуться. Упрашивала кучера отправиться в обратный путь, но мужчина меня не слушал. Лишь твердил о том, что у него четкий приказ, нарушать который он не собирается.
Правда, к вечеру третьего дня ко мне все-таки возвратился разум. Понимала: если вернусь, меня тут же убьют без суда и следствия. У свекромонстра рука не дрогнет. Навряд ли хотя бы до тюремной камеры доживу, а уж до площади и казни и подавно.
Утром четвертого дня я окончательно пришла в себя. Остановившись рядом с какой-то таверной, кучер занимался лошадьми, а я привела себя в порядок, переоделась в черный мужской костюм для верховой езды и впервые нормально поела.
Я откровенно злилась. Ненавидела Драйяна всем сердцем за то, что он позволил себя убить. Более того, именно он сделал тот решающий шаг, который стал роковым. Наверняка мужчина видел мои чувства, знал о них, но зачем-то поступил со мной так жестоко. Ведь я не смогла бы. Теперь точно понимала, что не смогла бы убить его.
Слишком противоречивые чувства жили во мне. Я так и не приняла окончательное решение, но Драйян лишил меня выбора, и за это я ненавидела его. Ненависть помогала жить дальше.
Собиралась идти вперед — всем назло, ему назло. Была уверена, я еще смогу стать счастливой. Смогу сделать правильный выбор.
В дормезе среди тюков с сеном я нашла красивый бархатный мешочек из темно-синей ткани. В нем лежала, наверное, сотня золотых. Действительно золотых монет, а не те подделки, что были в ходу в Герхтаре. Кроме того, там внутри прятались документы. Чужое имя — Рэйора Арокос — резало слух, как и титул леди, который в нашем королевстве приравнивался к титулу учтивости. Но просящий не выбирает.
Переложив в этот мешочек драгоценности, которые успела зацепить в особняке лерга, привязала его к внутренней стороне плаща. Опасалась воришек. Неизвестно, что там творится в Шагдарахе и какие у них там нравы, но красть умеют во всех королевствах.
Колкая шпага грела душу. В случае чего я могла запросто постоять за себя, если противник будет не слишком силен. Страх накатывал волнами. Никогда не выбиралась за пределы королевства. Да что там! Даже за пределы пирства до недавнего времени не выезжала. Только знала, что нужно держаться уверенно, будто я вообще ничего не боюсь и путешествую не впервые.
Очень, конечно, смущал меня вопрос с сопровождением. Молодую девушку по всем правилам нашего королевства должен сопровождать супруг или старший родственник. В крайнем случае, один-два человека из свободных наемных слуг. Я же путешествовала одна, если не считать кучера. Он-то со мной в Шагдарахе не останется.
За новыми переживаниями и волнениями на землю неспешно опустился вечер. В город мы заезжали уже в сгущающихся сумерках. Немного отодвинув в сторону бархатную штору, пыталась разглядеть дома и людей. Ничего необычного не замечала. Разве что женщины вполне себе ходили без сопровождения, а дома были выкрашены в яркие цвета, что хорошо просматривались под светом высоких кованых фонарей.
И люди говорили. Действительно говорили на русском. В первые минуты даже поверить не могла собственным ушам. Думала, что уже никогда не услышу родную речь, а теперь пребывала в шоке. Будто и не перемещалась никуда. Разве что антураж походил на какую-нибудь солнечную зарубежную страну.
Стало легче. Душа пустилась в пляс, но я все еще не знала, куда мы едем.
— Милейший, мне нужна таверна, где я могла бы остановиться на долгий период, — обратилась я к кучеру, окликая его.
— Так туда и направляемся, леди, — тихо буркнул мужчина, а я села обратно на лавку.
Улицы постепенно пустели, а ночь накрывала плотным одеялом. Мы неспешно петляли по городу, а я начинала нервничать. Сейчас выкинет меня где-нибудь на отшибе, а там иди куда хочешь по такой темени.
Вскоре показались высокие ворота. Двое рослых мужчин распахнули их, и дормез въехал внутрь в просторный двор, остановившись у большого двухэтажного дома, расположенного буквой п. Как-то не походило это место на таверну. Я будто во внутреннем дворике особняка была. Слишком объемное и, судя по всему, хорошо защищенное строение.
Ворота закрылись, а я выбралась из кареты и ловко развязала поводья Белокурого Демона. Конь ощущал мое волнение и нервничал. Оглядывалась по сторонам, а к нам быстрой, но уверенной походкой направлялись с десяток мужчин. Радушными хозяевами они точно не были. Скорее уж бандитами или разбойниками.
Единственным выходом, который я видела, являлись ворота, но их уже заперли, положив на железные крюки объемную доску. Я такую сама точно не подниму.
— Ты куда меня привез? — крикнула я кучеру, который уже слез с козел и направился навстречу мужчинам.
Он даже не оглянулся, полностью проигнорировав меня, а я запрыгнула на коня, пытаясь отыскать глазами выход из этой ситуации. Паника захлестывала, уничтожала. Белокурый Демон топтался на месте, не понимая, в какую сторону скакать.
Вытащив шпагу наизготовку, я ударила коня пятками по бокам, направляя в сторону ворот. Там на посту стояли трое с самодельными дубинами. Они замахнулись в нашу сторону, и Демон встал на дыбы, резко разворачиваясь.
Мы скакали по прямоугольной площади, пытаясь найти слабое место в строении. Краем глаза видела, как кучеру передают объемный мешочек — наверняка с деньгами. Почти на сто процентов была уверена, что он продал меня, но кому, зачем, почему? Ответов на эти вопросы не знала.
Нас загоняли. Окружали со всех сторон. Остановив Демона, я поднялась в седле и, прыгнув, зацепилась за деревянную балюстраду балкона. Подтягивалась на руках, а ко мне по узкому коридору с двух сторон уже бежали разбойники.
Оборачивалась то влево, то вправо, понимая, что меня сейчас просто растопчут. О, Всевышний, неужели расплата за совершенное преступление так быстро настигла меня?
Я успела пронзить одного, ранить второго, ударить третьего, но меня просто задавили количеством.
— Не трогать! Не трогать! — слышала я крик откуда-то снизу.
Мужчина небольшого роста вопил во все горло. По комплекции он походил на бочку в халате. Смешно бежал по двору, еле переставляя свои короткие ноги. Руками цеплялся за широкий пояс, который, видимо, удерживал его живот на месте. Боги, куда я попала?
Меня держали со всех сторон, не давая вырваться. Шпагу отобрали, а тело мое и вовсе подняли вверх. Пыталась отбиваться, но тщетно. Разбойники несли меня по длинному балкону, чтобы уже через несколько минут втолкнуть в широкое полутемное помещение, где меня встречал тот самый запыхавшийся мужчина ростом метра в полтора.
Он широко улыбался, довольно потирая пухлые ладошки.
— Какая красавица! А нрав-то, нрав! — бегал он вокруг меня, осматривая со всех сторон, словно редкую зверушку.
— По какому праву ваши люди схватили меня и удерживают здесь? — выпрямившись, холодно спросила я на герхтарском.
Представляла, как повел бы себя в такой ситуации Драйян и пыталась копировать его интонации и уничтожающий взгляд.
— Ох, какая! — произнес он на шагдарахском, но потом добавил на герхтарском: — Я рекомендую тебе молчать. За молчаливую… — он задумался на минуту, оценивая меня, — суку дадут гораздо больше.
— Вас повесят! — пригрозила я, пытаясь вырваться из захвата двух амбалов, чья ширина плеч могла поспорить с дверным проемом. — Я лергия де Нието из Герхтара! Мой супруг уничтожит вас!
Нагло врала прямо в глаза, но страх клокотал в душе, вынуждая идти на все что угодно, лишь бы меня отпустили. Пыталась призвать свою силу, но, как и всегда, она не отзывалась.
— Не смеши меня, дочь разврата. Твоя ложь может стоить тебе языка, — ухмыльнулся мужчина и кивнул своему помощнику.
Молодой паренек лет двадцати был облачен только в темные штаны. Железная цепь тянулась от черного ошейника к руке хозяина. Босой, с взъерошенным черными волосами и пустым взглядом — он выглядел несчастным, безликим.
Дернулась, когда он подошел ко мне. В глаза не смотрел, но руки его проходились по моей груди, талии, бедрам, ногам. Сопротивлялась изо всех сил, не желая терпеть такое обращение, но один тычок под ребра от охранников быстро лишил меня сил.
Отыскав под плащом мешок, паренек подошел к своему хозяину и, подобострастно присев перед ним на колени, протянул свою находку. Маленькие глазки мужчины жадно заблестели. Пухлые пальцы с усердием и явным нетерпением доставали побрякушки и пересчитывали монеты, но когда он наткнулся на документы, то поменялся в лице.
— Мой господин, с вами все хорошо? — спросил на шагдарахском один из тех, кто удерживал меня.
Они не были рабами, судя по всему. Скорее уж наемными работниками. Свободными и имеющими право голоса.
— Кто ты такая? — мигом подлетел ко мне мужчина, зло глядя на меня снизу вверх.
— Аврора Дебуа, Лергия де Нието из Герхтара, — расправив плечи, твердо произнесла я на герхтарском.
Звонкая хлесткая пощечина обожгла лицо, а из носа хлынула кровь, скатываясь тяжелыми каплями по губам и подбородку.
— Отвечай правду! — крикнул он на шагдарахском.
— Леди Рэйора Аракос, — сделала я вторую попытку на его языке, оставаясь внешне невозмутимой.
— Мой господин… — хотел вмешаться тот, что стоял слева от меня. Хватка слегка ослабла.
Вывернувшись, я толкнула охранника и побежала прямиком к дверям, но меня схватили за косу и больно дернули. Ударившись головой о пол, я потеряла сознание.
Глава 2: Молчание — золото, непослушание — гибель
Перейти к странице: