Хендрикс – или Тварь внутри Хендрикса – перевел взгляд с Лорен на Тохи.

– С чего ты взял, что можешь мне указывать?

Мэр подтолкнул Лорен, выставив ее перед собой, как подарок.

– Таковы были условия. Условия, установленные с самого начала. Один раз в год, в годовщину первой смерти. В прошлом году тебе Лорен не досталась, и вот, отдаю ее тебе сейчас.

В прошлом году тебе Лорен не досталась. Тогда она вспомнила, вспомнила, как стояла у задней двери, пытаясь выйти: мама перекрыла ей путь, папа скрылся за дверью.

«Папа», – подумала Лорен, и он словно умер еще раз: внутри вскрылась рана, такая же свежая, как в тот день.

Он ушел вместо нее, как и рассказывала бабушка.

– Условия изменились, – отрезал Хендрикс.

Все произошло так быстро, что Лорен едва успела заметить. Рука Хендрикса – нет, не его, а Твари – с острыми серебристыми когтями вылетела вперед. Девочка закричала, но когти ее не коснулись. Привычным, почти вальяжным движением монстр прочертил рукой воздух сбоку и за спиной девочки, и она обнаружила, что Тохи больше не держит ее за плечи.

Повернувшись вполоборота, Лорен успела увидеть, как голова мэра откатилась в сторону от его тела.

– Теперь, Лорен, – проговорила Тварь, – мы можем побыть наедине.

Монстр в теле Хендрикса и с лицом Хендрикса сделал шаг навстречу девочке – она отступила назад, наступив пятками на руку Тохи.

– Не бойся. Я никогда не сделаю тебе больно. Ты моя единственная любовь. Я с самого детства наблюдал за тобой в лесу. Я видел, как ты из маленького ребенка выросла в прекрасную девушку. И сейчас я чувствую твою магию.

«Так вот почему ты, в отличие от остальных, никогда не чувствовала тут страха, – с обидой подумала Лорен. – Потому что монстр глядел на тебя с любовью – или с тем, что он называл любовью, – в то время как остальных хотел сожрать».

– Твои магические силы объединятся с моими, и мы обратимся в единое целое. Мы будем жить вместе вечно.

– Не сильно похоже на любовь, – возразила Лорен. «Сделай же что-нибудь, сделай!» Но девочка едва соображала, потому что Тварь смотрела на нее теми родными глазами, по которым Лорен столько вздыхала в глупых мечтах. Она осознавала, что это не офицер Хендрикс, но мозг никак не мог переключиться. – Звучит так, будто ты хочешь… Не знаю. Поглотить меня.

Глаза Твари загорелись темным огнем:

– Да. Вроде того. Но не беспокойся, сокровище мое. Ты не почувствуешь боли.

Его руки – ужасные когтистые лапы – потянулись к Лорен, и ей оставалось лишь сжать кулаки и думать: «Я должна что-то сделать. Магия, работай же!»

Раздались четыре выстрела.

Лицо Хендрикса застыло. Из распахнутого рта по подбородку потекла кровь, мужчина бесформенной грудой повалился на землю.

– Лорен!

К девочке подбежал офицер Лопез.

– Лорен, ты в порядке? – спросил он, убирая пистолет.

– Откуда вы узнали, что я тут? – она разглядывала тело офицера Хендрикса с четырьмя пулевыми отверстиями.

Получается, мне не пригодилась магия. Неважно, кто обитал у него внутри, – главное, что в итоге этот монстр был лишь человеком.

Лорен коснулась тела носком кроссовка: вдруг Тварь вскочит и снова попробует утянуть ее внутрь дерева. В ужастиках Миранды всегда так происходило. Убийца никогда не умирает на самом деле. На последних кадрах он всегда возвращается с ножом наготове. Но ничего не происходило. Хендрикс был лишь оболочкой, пустой оберткой, которая когда-то ей улыбалась.

И тем, кто убил ее лучшую подругу и попытался убить ее тоже.

– Дэвид мне рассказал, – ответил Лопез, переводя взгляд с Хендрикса на Тохи.

Лорен издала короткий, немного сумасшедший смешок.

– Естественно Дэвид вам рассказал. Дэвид знает про каждую чертовую мелочь, которая происходит в этом городе.

Алекс посмотрел на Лорен, после чего, нахмурившись, перевел взгляд на тело коллеги.

– А теперь, может, ты расскажешь мне, что происходит?

Девочка медленно покачала головой. Она не могла отвести глаз от тела Хендрикса. Он не двигался. Он однозначно был мертв. Но что-то…

– Нет, не могу. Еще нет.

– Почему?

Тварь вырвалась из тела Хендрикса: в вихре ветра из трупа поднялась громадная тень и залетела внутрь дерева-призрака.


– Лорен! – проговорила она. Голос обещал, требовал, угрожал – все в одном слове.

Глаза горели огнем внутри дерева, а пасть зияла гигантской дырой, словно черное беззвездное небо. Ветви затрещали, распрямляясь, как пальцы. Они выглядели текучими – ветви деревьев такими не бывают – и поплыли по воздуху по направлению к Лорен. Ствол выкручивался и изгибался, чтобы эти полыхающие глаза – красные глаза, как у вампиров в кино, как у монстра под кроватью, – могли как можно ближе подобраться к ее лицу. Они словно заполнили весь ее мир.

– Лорен! – это было не дерево. Офицер Лопез тянул девочку за руку, пытаясь увести в сторону. Но Лорен была зачарована, как кобра под властью факира.

Но кобра может убить факира, если захочет. Она не беспомощная.

Я не беспомощная.

Я не стану невестой монстра из дерева-призрака. Я хочу жить. Я хочу поцеловать Джейка. Хочу вырасти. Хочу сделать все то, чего не успела Элизабет.

Элизабет!

Лорен поняла, что нужно делать: все оказалось так просто, что она чуть было не рассмеялась. Нет нужды читать заклинания или насылать проклятия. Достаточно исправить содеянное раньше, и Элизабет указала ей путь.

Лорен сняла с пальца серебряное кольцо. В сказках магические существа не выносят серебра. А это серебряное кольцо впитало последние капли жизни ведьмы.

Смерть Элизабет породила проклятие, а значит только смерть Элизабет положит ему конец.

Лорен забросила кольцо в распахнутую пасть дерева-призрака.

Позже девочка осознала, что, не окажись рядом офицера Лопеза, она бы точно погибла. Воздух разрезал страшный вопль, полный ярости, боли и предательства: Тварь из дерева проглотила кольцо.

По центру дерева пробежала трещина, берущая начало от той самой точки, куда когда-то ударила молния. Одна половина ствола завалилась вперед, а вторая – назад. Лорен все еще смотрела на место, где до этого зияла пасть, когда офицер Лопез оттолкнул ее.

Земля под деревом разверзлась. Рыхлая почва начала осыпаться в пустоту. Камни, трава, цветы – все валилось в расползавшуюся дыру. Лорен разглядела, как корни дерева тянутся все глубже, и глубже, и глубже – намного дальше, чем это вообще возможно. Полицейский с девочкой отскочили назад, едва успев оказаться на твердой земле.

Дерево засосало под землю: его корни смотались в спираль, будто язычок праздничной дудки. Разломанный напополам ствол отправился следом, а ветви дерева, прежде тянувшие свои острые когти к небу, ухватили тела Хендрикса и Тохи и утащили за собой.

Через пару мгновений провал запечатался: гладко, ровно, аккуратно – и Лорен с удивлением обнаружила, что на месте дерева теперь зеленеет трава.

Офицер Лопез выдохнул.

– Теперь-то расскажешь мне, что происходит в этом городе?

Лорен не смогла удержаться. Она рассмеялась.





34




Ван Кристи стоял в гостиной Джо Гелингер и слушал, как Миллера рвет у переднего крыльца.

Миллера всегда тошнит от вида убийств.

Еще вчера Кристи сказал бы, что в Смитс Холлоу толком и не бывает убийств – поэтому-то Миллеру так тяжко. Но вчера вечером он вспомнил.

Вспомнил все тела. Вспомнил всех девочек.

И вспомнил, как он все скрывал, как делал вид, что ничего не случилось, как брал горе этих семей и запрятывал его в подвале в архивные папки, чтобы их больше никто никогда не увидел.

Неважно, что это происходило не по его вине. Неважно, что не он один забыл про этих девочек.

Ему нести ответственность. Он шеф полиции.

И пришло время кому-то другому занять этот пост.

Но перед этим надо кое-что доделать.

Ван Кристи вздохнул и отправился за Миллером, чтобы тот помог ему с телом Джо Гелингер.





35