– Забыть.

Слово разнеслось по комнате от человека к человеку, будто падающие костяшки домино.

Да, забыть эту боль. Забыть, что мы с мистером Шнайдером той ночью открыли дверь, выпустили Джейни и заперли за ней замки, чтобы монстр сожрал ее, а не нас.

– У меня снаружи есть кое-что, что может нам пригодиться, – проговорила женщина.

Все послушно встали строем и последовали за хозяйкой к задней двери.





26




«Все, хватит», – решил Тохи, выезжая с парковки ярмарки. Старая сука все ему расскажет – хочет она того или нет.

Мэр попробовал дозвониться Джо, как только увидел утреннюю газету. Но старуха не брала трубку, и Тохи пришлось оставить ей сообщение на автоответчике.

Она не ответила и на два следующих звонка.

Эта сука (ведьма) его игнорировала. Что ж, посмотрим, как у нее получится его игнорировать, когда он будет стоять на крыльце ее дома.

А если она все же попробует, он вышибет дверь.

Ситуация полностью вышла из-под контроля. Мало того, что в неправильное время погибли девочки из другого города. Так теперь еще и местных оставляют разорванными на кусочки где ни попадя.

На ярмарке! Где угодно, но не на ярмарке же!

Если народ прознает, что там расчленили девочку, Тохи конец. Никто не станет приезжать в Смитс Холлоу из окрестных городов и тратить тут деньги, если будет думать, что тут их детей могут порубить в фарш.

Еще и это послание на стене. Что оно значит? Что следующей станет Лорен Ди Муччи?

А эти увольнения? Какой смысл в смертях, если народ все равно посокращают?

Тохи едва различал фонари, пешеходов, переходящих улицу, другие машины. Мэр думал лишь о том, что ему нужно добраться до старого дома на холме как можно скорее.

Пока какую-нибудь девчонку не прикончили посреди Мейн-стрит на глазах у половины города и этого проклятого репортера из Чикаго.

Тохи заметил, как Райли вынюхивал что-то на ярмарке: надеяться, что сегодняшние события пройдут мимо журналиста, смысла не было. Надо было приказать шефу полиции под любым предлогом выпроводить репортера с территории.

Хотя во время последней нашей беседы Кристи выглядел, будто у него что-то прояснилось в мозгу. Обычно, когда Тохи давал ему очередной приказ, полицейский подчинялся без единого вопроса. Все ради того, чтобы проклятие действовало и не было заметно горожанам. Но в этот раз Кристи начал задавать вопросы, интересоваться, почему они не пытаются разобраться в произошедшем с двумя мертвыми девочками.

Все разваливалось. Тохи это чувствовал. Но вместо облегчения, что его пожизненная служба во имя города и этой ужасной лотереи подошла к концу, мэр ощутил лишь панику.

Панику оттого, что раз все разваливается, это еще не значит, что проклятие закончилось – оно становилось только хуже.

И Тохи знал лишь одного человека, который мог бы помочь все наладить: Джо Гелингер. Так что она должна все ему рассказать и все исправить.

Мэр выжал педаль газа, поднимаясь по крутому склону. Возвышавшийся на холме дом грозно глядел на него глазами горящих окон на верхнем этаже.

Мужчина затормозил, едва не врезавшись в почтовый ящик. Неважно, что он бросит автомобиль прямо посреди дороги. Больше здесь никто все равно не живет, и других машин тоже не бывает.

Мэр с грохотом взлетел на крыльцо, не переживая о производимом шуме, и начал колотить в дверь кулаком.

– Я знаю, что ты там! – прогремел Тохи. – Ты не сможешь игнорировать меня вечно!

С другой стороны двери раздался лязг отпираемого замка, и появилась Джо Гелингер: длинные седые волосы распущены, глаза прищурены.

– Чего тебе надо? – спросила она.

– Ты знаешь, что мне надо, – ответил Тохи, протискиваясь внутрь.

Он никогда не бывал в ее доме, хотя подростком на спор забирался на крыльцо. Не без удивления мужчина отметил, что дом совершенно обычный. Он скорее ожидал увидеть бурлящий котел и вязанки сушеных трав, подвешенных к потолку.

«Может, она все же не ведьма», – Тохи потряс головой, чтобы отогнать сомнения. Нет, ведьма. Она одна в курсе, что девочки умирают.

И она одна смотрела на меня, будто знала, чем я занимаюсь.

(Но это не моя вина. Мне приходилось выбирать девочек. Приходилось.)


– Ты должна все исправить, – мэр встал лицом к лицу с Джо.

Женщина так и стояла у распахнутой двери:

– Что исправить?

– Не строй из себя дуру, – процедил он, его лицо раскрасил румянец. – Стоит вся такая напыщенная, типа умнее всех, и говорит, что не знает о происходящем в городе. Девочки умирают.

– Я много лет назад пыталась тебе сказать. Но ты, вроде, особо не возражал, когда они умирали по графику. Даже делал вид, будто не понимаешь, о чем я.

– Но так не должно происходить! Ты же знаешь, что они решили – эти твои родственнички. Что должна умирать одна девочка в год.

– И город будет процветать, – сказала Джо. От интонации старухи Тохи почувствовал себя козявкой под ее ботинком, как будто хотеть, чтобы у людей имелась работа и еда на столе – это эгоизм.

– Да! А теперь город не процветает! Все наперекосяк. И еще одна девочка умерла сегодня. На ярмарке.

Тохи выделил последние два слова, чтобы Джо осознала серьезность ситуации.

Она ни на шаг не отошла от открытой двери. Было очевидно, что старуха ждет, когда мэр уже уйдет и перестанет ей досаждать. Что ж, он никуда не собирается. Он не уйдет, пока эта ведьма не согласится все исправить.

– Ты не понимаешь? Ее прикончили на ярмарке посреди лета. Не в лесу. Не в ноябре. Тварь вырвалась на свободу. А еще, – Тохи ощутил неожиданный прилив сил, – твоя внучка следующая. Тварь оставила ей послание.

– Лорен? Она оставила послание Лорен? – Джо пронзила мужчину взглядом.

– Да, кровью другой девочки, – наконец ему удалось захватить ее внимание, это было заметно. С ее лица исчезло пренебрежительное выражение в духе «хватит тратить мое время».

– Что там было написано?

– «Только ты, Лорен». Думаю, это значит, что она станет следующей жертвой.

– Нет, – пробормотала Джо. – Тварь хочет ее забрать. Я опасалась чего-то подобного с самого момента смерти ее отца.

Старуха, казалось, разговаривала не с Тохи, а размышляла вслух, а он просто случайно оказался рядом. Мэру хватило ума стоять тихо и не двигаться, в надежде что-то почерпнуть из ее слов. Что угодно может спасти город от тотальной разрухи.

– Он был неправильной жертвой.

Тохи не шевельнулся. Казалось, все внутри него обратилось в лед.

Неправильная жертва. Все пошло наперекосяк после того, как вместо Лорен погиб ее отец.

Мэр не знал, как так вышло, что мужчина оказался в лесу вместо дочери. Но все действительно изменилось именно в тот день. И это абсолютно логично. Монстр не получил желаемого, и ничего не наладится, пока он не добьется своего.

Джо продолжала думать вслух:

– И естественно тварь хочет завладеть тем, что от нее ускользнуло. Кроме того, монстр почуял силу Лорен. Я и сама в последние дни стала ее ощущать, сколько бы Лорен ни притворялась, что ничего у нее нет. И если тварь завладеет ей сейчас…

Прервавшись, старуха подняла взгляд на Тохи. Судя по ее выражению лица, Джо совсем забыла, что он еще тут.

– Лорен такая же, как ты? – осторожно уточнил он. – Тоже… ведьма?

– Да. Но не проси меня звать Лорен сюда, чтобы она сняла проклятие. Я не знаю, как это сделать. Исходное проклятие было скреплено кровью ведьмы. Думаю, его крайне тяжело отменить.

– Но нам не нужно ничего снимать, – наконец-то Тохи осознал, что нужно сделать. Жаль, он не понял этого раньше. – Достаточно все исправить. Нужно, чтобы заклятие действовало так же, как прежде.

Он шагнул было к выходу, но Джо с выпученными глазами встала перед ним, захлопнула дверь и перекрыла путь своим телом.

– Ты не скормишь твари мою Лорен, – процедила старуха, ее глаза метали молнии.

– Но ведь именно это-то и нужно сделать, разве ты не понимаешь? – голос Тохи оставался очень спокойным, но сердце бешено колотилось в груди, а в ушах шумела кровь. – Кто-то должен все исправить. Если бы только девчонка умерла в положенный день, Смитс Холлоу оставался бы таким, как раньше. Но она выжила, и теперь монстр вырвался на свободу, чтобы заполучить Лорен. И если мы дадим ему желаемое, все наладится.

– Ты не имеешь права, – Джо уперлась руками в грудь Тохи, пытаясь оттеснить его от двери. – Ты не знаешь, что произойдет, если тварь завладеет Лорен сейчас, когда она обрела силу.

Мужчина почти ее не слушал. Руки старухи ощущались такими маленькими и хрупкими на его груди. Что может быть проще, чем ухватить ее за тонкие запястья и переломить их? Почему он так боялся этой женщины?

А ведь Тохи действительно боялся. Боялся знания, которым она владела; боялся, что она раскроет горожанам все его секреты; боялся, что если она заговорит, то темная магия, которая связывала всех в Смитс Холлоу, развеется.

Но он больше не должен бояться. Теперь он знает, что делать.

Мужчина схватил старуху за запястья – да, они и вправду оказались как сухие ветки, не о чем и говорить – и заломил их назад. Раздался отвратительный щелчок, лицо Джо Гелингер исказилось гримасой боли, и она с воплем отпрянула от Тохи.

– Нет, не кричи, – сказал мэр, осматривая комнату. – Нельзя допустить, чтобы соседи решили, будто что-то не так. Ох, а я и позабыл. Нет же никаких соседей.

Она отступила назад, прижимая к груди странно болтающиеся кисти.