— И почему? — Всё же решил я спросить, потому что он замолк и молчал уже несколько минут, пока мы разъезжались с телегой.

— Не знаю. — Ответил он всё тем же задумчивым голосом. — Управлять её телом я тоже не мог. Не выпускай шпагу из рук больше, очень прошу.

— Испугался? — Решил я немного пошутить, а то не нравится мне его голос.

— До усрачки. — Не принял он шутки. — Я как будто умер. Ну, в смысле, совсем умер. — Немного стушевался он, поняв, что вышел каламбур.

— Ладно, не бойся. Папочка Демон придёт и тебя спасёт. — Нет, надо его как-то расшевелить. — Протянет к тебе руку — сразу кричи мне.

Но он ничего не ответил. Ладно, взрослый мальчик, триста лет как-никак, пусть сам себя успокаивает.

До темноты ехали без приключений, если не считать того, что Наталина усилила нажим на меня. Я сильно устал, у меня несколько раз перед глазами вспыхивала радуга, показывая, что я точно перенапрягся, а эта никак не хочет угомониться. То рядом сядет, прижмётся, то сзади попытается обнять, чуть не свалившись на ходу под колёса. Больше всего бесило, когда она тянулась к завязкам на поясе, заявляя, что там её ждёт «правильная сила».

Моё желание её привязать всё усиливалось, строгий голос уже не помогал. Наталина выслушивала, соглашалась, но через несколько минут опять бралась за своё. Она уже спокойно выскакивала из кареты на ходу, не боясь упасть и сломать себе чего-то. Нет, я понимаю, что карета — не автомобиль, скорость не та, но всё же километров десять в час мы делали, особенно, если подсохшая дорога позволяла.

И это её «она говорит» меня начало откровенно бесить! Вторая личность, сидящая в девочке, отличалась тупыми высказываниями и желаниями. Когда на одном перекрёстке эта ненормальная выдала: «она говорит, надо ехать в другую сторону», и попыталась силой вырвать у меня вожжи, думал, что не сдержусь и всё же возьмусь за ремень. Останавливали меня от этого метода воспитания только возраст воспитываемой, и её ненормальная реакция на любое моё применение силы.

Мне теперь уже кажется, что культ силы у Хайлин возник с подачи её сестры. Стоило мне только выкрутить руку этой малолетке, вырывая свой кинжал (вытащила у меня из ножен, обняв сзади), или силой убрать её руки, которые она с упорством сумасшедшей пихала мне в район пояса, она тут же замирала с улыбкой удовольствия. И как такую ремнём? Фраза «порка пятнадцатилетней — это не воспитание, а извращение» как раз про таких, как она.

Добрались до стоянки ближе к полуночи. Поставил карету, а сам, по совету графа, решил дежурить, но не на скамейке, а зайдя немного вглубь окружающего поляну кустарника. Если будет нападение, то я буду засадным полком.

Сидеть в кустах было хорошо. Тихо, спокойно, нет опасности внезапного нападения. Я почти ничего не видел из-за веток, но вылезать не стал, понадеявшись на слух призрака. А главное, сейчас я нахожусь далеко от этой озабоченной. Задницу отбил окончательно, и устал я за эти несколько часов так, как будто коляску не лошади везли, а я сам!

Делать было нечего, и я решил заняться тем, чего надо было сделать очень давно — вырастить каналы до своих рук. Последний опыт, когда мне пришлось рисовать животом, показал, что возможность манипулировать каналом вручную иногда просто критична.

С первого раза у меня, конечно, ничего не получилось. Выращивал я росток жизни, он у меня получается лучше всего, но он так и не появился у меня на ладошке. Нет, я не расстроился, граф сразу мне сказал, что канал внутри тела нужно обозначить, а потом он сам прорастает, примерно, за дней пять-десять. Главное, не прекращать направлять, иначе через какое-то время он выйдет в том месте, докуда дорос.

— Так это же хорошо. — Парировал я его предупреждение. — Если каналы у тебя выходят в неожиданных местах, враги ни за что не догадаются.

— Все и так знают, что у мага каналы могут выходить везде. Но учти, канал в теле усиленно действует на физическое развитие. — Ехидно заметил он. — Если он у тебя будет в одном плече выходить, то оно разовьётся сильнее, будешь ходить перекособоченный. Я же тебе рассказывал случай, когда у нас один умник вырастил канал себе в паху, а потом у него выросла там дубина толщиной с запястье. Что у тебя с памятью? Всё ещё откат действует?

— Ты такого мне не говорил, а твой рассказ я помню, но не знал, что это из-за канала. Если я протяну через руку, она усилится, да?

— Да. Особенно на это действует земляная магия, все земляные маги заметно сильнее остальных. Я вот свои мускулы выращивал лет двадцать, а они за год-другой могут вырастить тело, которое будет двуручным мечом махать, как я шпагой. Только, маги не любят учиться работать оружием, там магией не помочь, только тренировки.

— Да понял я, понял. Цетон, не знаешь, а если я выращу до рук не только жизнь, но и все остальные стихии, это будет нормально? Это вообще возможно, или стихии будут конфликтовать?

— Нет, это будет ненормально. — Саркастически парировал он. — Откуда я знаю, будут они конфликтовать или нет, если ни разу в своей жизни не встречал того, кто умеет вызывать даже хотя бы две стихии?

— Не ругайся. — Кажется, он ожил, уже хорошо. — В перчатке артефактора стихии, когда накладываются друг на друга, всегда дают какой-то эффект, вот я и подумал, а не дадут ли они его внутри меня?

— Баронет, в перчатке стихии выдаются через преобразующий узор, это, по сути, несколько заклинаний. — Начал он привычным лекторским тоном, как будто маленькому объясняет. — А заклинания разных стихий могут складываться, могут пересекаться, могут друг другу мешать или помогать. К каналам это отношение не имеет. Но что будет, если они пересекутся в теле, я не знаю.

— Понятно. — Каналы на перчатке были отдельные, а пересекались только после того, как проходили узоры на пальцах.

Тогда, от идеи провести все каналы через указательный, стоит отказаться, раз не знаю, будут ли они друг другу мешать. Встретятся две стихии антагонисты, и оторвёт мне палец напрочь. Лучше я сделаю, как в перчатке: на каждый палец своя стихия. Или нет, лучше пусть выходят в ладошке, чтобы не путаться, каждый у основания своего пальца, а на конец пальца будут идти через узор, смогу потом работать с материалами без подручных средств. Значит, жизнь подвожу к основанию безымянного, как было на том манипуляторе.

До утра было время, и я решил начать проводить все стихии. На каждую выделил чуть больше часа, но всё равно закончил раньше утра, сидел потом, просто наслаждался тишиной и отдыхом.

Видимо, из-за того, что я не выспался, как только встал, перед глазами снова сверкнуло радужным светом. Всё же надо хоть немного поспать.

А с девочкой тем временем начался дурдом «Ромашка».

— Она сказала, что скоро за мной придут сильные мужчины, надо их подождать. — Выдала утром Наталина. — Я никуда не поеду. Она сказала ждать на одном месте и никуда не ходить.

— Вот когда эти сильные приедут, тогда и будешь с ними решать, поедешь или нет. — Ответил я резко. — А пока самый сильный я! И я решаю, едем мы или ждём тех, кого напророчила твоя «она».

Запихивать внутрь повозки её пришлось силой. Выкрутил руки, связал их спереди, когда она несколько раз мне чуть глаза не выцарапала, оставив на щеке кровавые борозды. Царапины я вылечил, но когда во второй раз она чуть не вцепилась мне в глаза, ударил в живот, сбивая дыхание. И пока она смотрела на меня своими большими глазами, выдал прямо в лицо:

— Слушай сюда, дура неадекватная. Мне плевать на твою «ону», которая так желает тобой командовать. Мы доезжаем до твоей сестры, а потом ты с ней будешь решать, кто и что хочет и приказывает. Понятно?! — Последнее слово буквально проорал, так она меня выбесила.

— Она сказала, что рада. — Выдала Наталина в ответ снова спокойным голосом.

— Вот и отлично. — Чему рада, я не понял, да и не было мне интересно мнение её внутреннего голоса. — Сиди тут молча, не то я тебя полностью свяжу.

— Она сказала, сильные мужчины ей нужны. — Моя угроза её не впечатлила, да я и не надеялся, просто вслух высказал то, что давно хотел. — В тебе правильная сила, ты должен пойти со мной.

Щаз-з-з. Бегу и падаю.

— Всем, кому должен, я прощаю этот долг. — Отмахнулся я от очередной бредятины. — Повторяю: доедем до Хайлин, с ней и будете решать, что делать. — Ехать ещё больше суток, у меня голова заранее болеть начинает, как только подумаю об этом. — А пока, сиди тут, не дёргайся.

Скоро начнутся поля перед первой деревней, у нас еды мало, надо бы затариться. Если будет чудить, плюну и двину дальше так, без провизии. Сутки и на имеющемся сухпайке протяну, не умру.


Девушка затихла.

Решил, что перед крестьянами светить золотом не стоит, лучше расплачиваться только серебром. У меня осталось от выигрыша несколько монет золотом, решил положить их к остальным. Сунул руку в куртку…

И не обнаружил золота на месте. У меня в трёх местах на теле было зашито по сто пятьдесят золотых, так вот все три кошелька куда-то исчезли.

— Цето-он! — Позвал я призрака, подозрительно молчащего во время моих разборок с Наталиной. — У тебя хорошая память и зрение: скажи, когда у меня украли кошелёк?

То, что у меня украли три кошелька, сознаваться не стал, было стыдно.

— На рынке… — И я только хотел сказать «я так и думал», он продолжил. — К тебе никто не подходил. Давно украли? Когда последний раз он был?

— Только что заметил. — С досадой ответил я ему.

То, что он не видел, как украли, было неприятно. Работал профессионал уровня Сенилы.

— Тогда, скорее всего, это было в таверне. — Тоже озадачился призрак. — Много там было?

— Много. — Вздохнул я расстроено.

Получается, минус пять сотен. Пятьдесят украла Наталина, а три раза по сто пятьдесят неизвестные воры. У меня осталась тысяча золотых, чуть больше. Девятьсот на учёбу за первый год, а там, как хочешь, так и живи. И где хочешь, там и бери деньги на жизнь в столице и на следующие года обучения.

Нет, у меня есть вариант продать все амулеты, которые насобирали у отряда Седого Кабана, у меня есть возможность потребовать свои две тысячи с блатного, которому можно показать «колечко наследника». Варианты есть. Но вот все они связаны с напрягом и не гарантируют результат. Те же амулеты надо ещё оценить, продать. Может, там и нет ничего ценного, авантюристы — не хозяйка борделя, с которой я на полторы тыщи бижутерии снял. Прямо, поверишь Раскольникову, который советовал мочить только старушек, материальная выгода гарантирована.

Показалась деревня.

Заметил, что раньше все поселения имели свою ограду в виде частокола, а дорога проходила не через саму деревню, а рядом, не заходя в само поселение. Потом наступили спокойные времена, когда заборы потеряли свою актуальность. Теперь дома стоят и вдоль дороги, за пределами старой территории.

По прошлому опыту остановился на самой дороге, ожидая, когда ко мне подойдут заинтересованные лица. Искать самому, у кого купить провизию я не собирался. Народ тут ушлый, мигом лошадей сведут, пока гуляешь, не один раз слышал рассказы о таком. И концов потом не найдёшь, никто ничего не видел. Деревня!

— Чой-то ты тута? — Первый из местных остановился, с интересом оглядывая карету. — А хоспода де?

— Мне нужно купить мяса, молока и свежей выпечки. Кто продаёт? — Его вопрос про господ игнорировал, и так ясно, что меня приняли за кучера.

— Можа хто и продаёть. — Лениво задумался прохожий. — А почём берут?

В общем, за медную монету, он обещал мне всё, что я просил, доставить сюда.

Пока ждал доставщиков, вокруг кареты собралась малышня, человек пять, да и взрослые тоже периодически прибывали. Женщин среди них не было, что характерно. На вопросы я не отвечал, делая вид, что они заданы не мне.

Наконец, принесли то, что я заказывал, даже больше. Вряд ли я куплю такую гору вяленого мяса, нам с Наталиной её не одолеть.

Пока расплачивался, мыслями был уже в дороге, вычисляя, через сколько будет место для удобной стоянки, потому не сразу среагировал на сверкнувшую радугу, и внезапно возникшую почти полную тишину, в которой только дети о чём-то перекрикивались.

— Развязалась. — Со смехом в голосе прокомментировал граф.

Я обернулся.

— Ты чего вылезла? — Наталина всем своим видом демонстрировала то, что ноги я ей действительно связал плохо. Хотя нет, руки, смотрю, она тоже развязала.

— Люди, среди вас есть сильные? — Вместо ответа мне, эта малолетка решила спросить окружающих зевак. Опять она в образе томной красавицы, говорящей низким голосом. — Я ищу самых сильных.

— Зачем? — Удивился вслух мужик, приняв от меня две серебряных монеты. Цена за продукты хорошая, особенно мне понравилось, как пахнут пироги.

— Я пойду с самым сильным. — Ответила она, а я понял, что проблемы вот-вот начнутся, а я не успел убежать. Почти все мужики обернулась на её пронзительный голос, несмотря на то, что шума от окружающих детей было прилично, они совсем не молчали. До первой фразы Наталины. Сейчас стояла просто звенящая тишина.

— А куда пойдёшь? — Переспросил недоверчиво тот, что доставил мне продукты.

— Сильный приказывает, я подчиняюсь. — Выдала она фразу замануху. Вранье, не повинуется она. — Вот, у него есть сила. — Тем временем, уверенно показала на меня Наталина. — Если у кого тоже есть, пусть докажет. Я пойду с самым сильным.

— Баронет, молчи! — Остановил граф мой порыв заткнуть рот этой дуре. — С толпой ты не справишься, даже не убежишь.

— И что делать? — Мне вот совсем не нравились оценивающие взгляды, которые на меня начало кидать большинство из присутствующих.

— Так это, я сильный. — Тут же отреагировал один из мужиков. А вот и первый кандидат в покойники.

— В тебе силы больше всех? — Уточнила у него Наталина. В её голосе не было сомнения, только заинтересованность.

— Так это, да. — Расправил плечи тот. — На прошлом годе я и Ситалыча, кузнеца нашего, завалил.

— Чой-то он меня завалил? — Переспросил кряжистый здоровяк.

Меня вот тоже взяло сомнение, что его вообще реально завалить, такой он здоровый. Почти, как я когда-то.

— Так ты ж пьяный был. — Заметил кто-то, а остальные понятливо заулыбались.