— Холеный?

— Да, наверное. Ухоженный, лощеный... — Рона немного оживилась. — Ты бы видела, как он с людьми разговаривает: вроде бы ничего особенного не скажет, а в то же время ощущение такое, будто ты ему по гроб жизни обязан и...

— Можешь не рассказывать, — перебила Даша, — представляю, и очень хорошо.

Перед ней замаячил образ сибаритствующего полковника. Что ж, очевидно, у них это семейное.

— Очень даже хорошо представляю.

— На самом деле, я и сама все время думаю, почему он вдруг... — Рона замялась, — почему он мной заинтересовался?

Даша неторопливо отставила бокал, взгляд стал внимательным:

— Ты сказала «заинтересовался», ты не сказала — влюбился.

— Разве это не одно и то же?

— А то ты не знаешь! Любовь — это прежде всего когда люди доверяют друг другу. Когда даже мысли не возникает, почему вы вместе. А у вас какая-то ерунда — уже жениться собрались, а толком еще даже не познакомились. Кроме того... — Она замолчала.

— Что — кроме того?

— Я так и не поняла, зачем вы вообще собрались жениться. Ну у тебя родственников нет, это еще понятно, а ему-то зачем?

Рона молча пожала плечами. На глазах показались слезы. Ведь она почти поверила в свое счастье, и вот сидит перед ней эта совсем незнакомая женщина и говорит то, о чем она сама должна была себе сказать: не существует ни одной причины, по которой Стас хотел бы на ней жениться, тем более так срочно. Она не ослепительная красавица, не персонаж светской хроники, не великий ученый, не говоря уж обо всем остальном. Он же, напротив, и красив, и удачлив, и пользуется успехом. Что между ними общего?

— Так ты думаешь, что нам надо прекратить встречаться? — с трудом заставив себя улыбнуться, спросила Рона.

Рыжая моментально посерьезнела:

— Да Боже тебя упаси! С какой стати? Ты действительно очень привлекательная и во всех отношениях положительная девушка, почему бы тебя и не полюбить? Просто я к тому, что надо быть начеку. Раз вы знакомы так мало, то следует проявлять осторожность и не спешить. Может, он болотной лихорадкой болеет или вообще... хвост недавно купировал.

— Что ж, мне попросить его справку принести?

Несмотря на серьезность темы, Рогнеда не смогла удержаться от улыбки.

— Надо будет — попросим! — Тряхнув рыжими кудрями, гостья подмигнула: — Он когда приехать должен?

— Обещал завтра утром.

— Вот завтра утром и попросим. А сейчас давай свой бокал...





Глава 14




— Здравствуйте, моя фамилия Валснис, я ваш адвокат, присаживайтесь. — Хорошо одетый сухощавый мужчина указал рукой на свободный стул. — Сразу спрашиваю: как вы себя чувствуете? Есть ли жалобы на то, как с вами обращались? Может быть, какие-то просьбы, замечания?

Пабло вяло ответил на приветствие. Он находился в подавленном состоянии, кроме того, у него безумно болело все тело. Присев на краешек стула, он искоса глянул на адвоката. Слава Богу, что в этой проклятой стране хотя бы защита существует. Хотя вряд ли назначенный адвокат станет надрываться.

— Вас назначили?

Ответ был совершенно очевиден, не стоило и спрашивать, но уж больно шикарно выглядел его защитник — такого не назначишь защищать неизвестно кого. Но может, их ввел в заблуждение его швейцарский паспорт?

— Хочу предупредить сразу, вам вряд ли удастся разжиться солидным гонораром. Так что если вас не назначили специально...

Адвокат озабоченно глянул на циферблат золотых часов:

— Что вы говорите? Назначили? Нет, нет, что вы, это невозможно. Ха-ха, «назначили»... Разумеется, меня наняли.

Мулат недоверчиво поднял глаза:

— Наняли? Вы хотите сказать, за деньги?

На сухощавом лице появилось некое подобие улыбки:

— За деньги, молодой человек, за деньги. За продукты я, как правило, не работаю.

— Но... кто вас мог нанять? У меня в этом городе нет знакомых... Ах, да... — Темные глаза недобро блеснули. — Я все понял. Это Лия вас наняла? Ведь так?


Адвокат негромко, со вкусом, рассмеялся:

— Да что вы, ей-Богу. У сей юной особы денег не хватит оплатить и пять минут моего пребывания в вашей камере. О какой защите тут может идти речь...

Пабло озадаченно разглядывал дорогой костюм адвоката:

— Но я в вашем городе только с ней знаком... Если это вообще можно назвать знакомством.

Аккуратно разложив на столе: ручки справа, бумаги слева, Валснис остановил его коротким жестом:

— Послушайте, давайте оставим в стороне вопрос о том, кто оплачивает мой гонорар, а перейдем непосредственно к вашему делу. Вы знаете, какой срок вам грозит за ограбление национального музея?

Несмотря на сильную боль в колене, Пабло попытался подняться, вид у него был неважнецкий.

— Клянусь, я ничего не брал! Я даже не притронулся ни к одной из витрин. Это правда, я клянусь вам!

Не меняя выражения лица, адвокат побарабанил сухими пальцами по крышке обшарпанного стола.

— Ваши клятвы не стоят ни гроша, мой дорогой.

— Но почему мне никто не верит! — Мулат в отчаянии вцепился в волосы. — Меня же обыскали... У меня ничего не нашли!

— Это естественно. — Адвокат пожал плечами. — Ибо совершенно очевидно, что у вас был сообщник.

— Да не было у меня никакого сообщника! Меня провела местная девушка, вы можете проверить. Более того, именно она и настояла, чтобы мы лезли по этой проклятой решетке... Мы просто хотели посмотреть...

— Не тратьте время. — На этот раз защитник не стал выслушивать до конца. — Подобный жалкий лепет не произведет впечатления даже на присяжных, а они обычно люди жалостливые. Вас поймали на месте преступления, можно сказать, с поличным. Вам не пять лет, вы вполне совершеннолетний человек и, полагаю, в состоянии отдавать отчет в своих поступках. В музей, мой дорогой, ходят через двери, купив билет, и в соответствующие часы посещения. Вы же проникли во внеурочное время, тайком, к тому же через окно, а при виде полиции попытались бежать. Это уже само по себе преступление.

— Витрина была пуста, когда мы к ней подошли... — убитым голосом пробормотал мулат. — Я клянусь вам!

Адвокат равнодушно поправил бриллиантовые запонки:

— Мне зачем? Вы все будете рассказывать прокурору.

— Но как мне доказать свою невиновность?.. Допросите девушку, пусть она расскажет, как все было на самом деле.

На лощеном лице появилась усмешка.

— Кстати, забыл сказать, девушка, с которой вы совершали вашу вылазку, несовершеннолетняя. Вы знали об этом?

— Что?!

Пабло почувствовал, что волосы на голове становятся дыбом. Это как минимум означало, что теперь вся вина ляжет на него.

— Вижу, что не знали, — удовлетворенно кивнул защитник. — Но поверьте, это незнание не спасет вас от возможной дополнительной статьи: вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность. Вы хотя бы были осторожны при общении с ней? Понимаете, о чем я?

— Вы имеете в виду... — Мулат побледнел настолько, насколько позволяла его смуглая кожа. — Господи, да как вам только такое в голову пришло! Мы были едва знакомы... Может быть, час, от силы два...

— Иногда и этого бывает достаточно.

— Да вы посмотрите на меня, по-вашему, разве я нуждаюсь в...

— Извините, но не моя профессия догадываться, кто и в чем нуждается.

— Что же мне делать?!

— Терпение, молодой человек, терпение, и все встанет на свои места. Как я уже упоминал, я работаю за деньги, не малые. Но дело свое знаю хорошо и потому почти уверен, что смогу вам помочь. Но только если вы сами этого захотите. Вы понимаете, о чем я?

Пабло устало растирал больное колено.

— Что за странные вопросы вы задаете! Как я могу не захотеть?

— Вот давайте это сразу и проверим. Скажите, и постарайтесь быть предельно откровенным, какова истинная цель вашего визита в этот город?

Пабло сразу же обратил внимание на то, что адвокат не сказал «в наш город» или «сюда», он сказал «в этот город» — значит, сам он не местный и приехал специально, чтобы защищать его. Но кто мог нанять такого дорого защитника? Разве что Софи? Тогда почему этот расфуфыренный адвокатишка спрашивает его о цели визита?

— Я не совсем понял ваш вопрос....

— Молодой человек, — голос стал жестким, — я не собираюсь играть с вами в кошки-мышки, мое время слишком дорого. Или отвечайте, или я ухожу, и в этом случае можете даже не сомневаться — лет пятнадцать вам обеспечено.

— Я хотел посетить музей! — поспешно выкрикнул Пабло.

— Зачем?