Тогда Чёрного охватила зависть. Не захотел делиться с другом. Пришла ему в голову следующая каверза: пока друг будет возиться с камнем, начать чистить пистолет, да так, чтобы он как будто нечаянно выстрелил. И попадёт тогда пуля в друга – несчастный случай. А весь прибыток достанется ему – Чёрному.

Сказано – сделано.

Однажды вечером принялся он за своё оружие. Для верности прямо в сторону друга направил и выстрелил. Грянула пуля другу в грудь, пробила его сердце, но камень не достался Чёрному. Вышло так, что он мог не только притягивать, но и отдавать то, что получил, тому, кто дал.

В ту секунду, когда выстрел поразил друга, камень выплеснул в Чёрного ответную силу и поразил того насмерть.

Мораль: не рой яму другому или сам в неё того.

Как по мне, чушь конченая. Надо бы прибавить, что бродит теперь чёрный спецразведчик по Пустоши, воет на луну, и нет его чёрной душе покоя, как принято в детских пугалках. Да только я не ребёнок.

Да только смотрите: серьёзные офицеры из Победограда ищут «обратную смерть» в компании нашего железного старика. Который далёк от всяких сказок и фантазий, как я от Англии, где писал когда-то какой-то Киплинг.

Надо ли говорить, что мне стало любопытно?

Я выждал, когда офицеры покинут убежище, и принялся за Старого. Кажется, хитро подошёл на тему расспросить, но Дед лишь рукой махнул.

– Подслушивал? Уши надеру. Было бы что подслушивать. Дурью маются. Спать пора. Пойдём завтра на охоту, понял? Почисти оружие и – отбой. Подниму рано, так и знай.

Чего-то такого я и ждал.





* * *


Про то, что было потом, рассказывать неинтересно, да и немного грустно.

Неинтересно, так как выйдет сплошная нудятина страниц на триста – у меня рука отвалится. Не описывать же нашу с Дедом охоту и все последующие, коих было много? Да и всё остальное… г-хм… событиями почти не блещет.

Грустно, так как Варя уехала в Победоград. Каникулы у неё кончились, собралась учиться. Делу – время, потехе – час. А что, я с пониманием. Учиться – это важно.

Дождались мы военного конвоя в нужную сторону, посадили красотку мою (да, теперь мою!) в грузовик и остались куковать с Дедом бобылями.

Старый вроде как раздумал меня выгонять по весне. Разговоров о таком неприятном намерении, по крайней мере, больше не заводил. Сомневаюсь в таком его благодушии, кабы он догадался про наш с Варварой роман. Но он не догадался. Или догадывался, но решил не заострять?

Жили мы скучно, хоть и не без обоюдной пользы. Я хорошенько обустроил дедовскую берлогу, а он меня научил всякому разному, о чём я даже не догадывался. Как ходить, как слушать, как прятаться, как стрелять. Несложные, с детства знакомые вещи в его изложении оказались целой наукой!

Но, повторюсь, до конца мая ничего не происходило. Совсем.

Посему, с вашего позволения, перескочу на пять долгих месяцев вперёд, так как именно тогда опять приехала Варвара и не только она. Кстати, «тогда» мы со Старым опять собирались на охоту.





Деловые




– Ферзь, дело верное, отвечаю, – распинался Рыбак. – Дедок непрост. И сидит, точно сидит на складе! Или с чего он нас так закружил?

– Я бы тоже закружил, кабы смог, – ответил за атамана его подручный – Наган. – Кодла парней с пушками встала на след… да за такое в Пустоши сразу стреляют, без здрасьте. Ты, Рыбак, что бы сделал на его месте? От и я говорю.

– Наган, ты человек рассудительный, так что рассуди сам…

Рыбак достал старую карту-километровку, по которой выслеживал Деда. Его палец прогулялся по маршруту от реки Нары до Кубинки, а ломаный ноготь с траурной каймой отчертил название Энергия-3.

– Вот это полигон, где до войны испытывали технику. А вот это посёлок городского типа Энергия. Очень странный посёлок. Жирный. Ни колхоза рядом, ни серьёзной фабрики. Так, садоводство, чтобы огородники геморрой наживали. Но смотрите: городской тип! Каменные дома, школа, больница, даже капитальное бомбоубежище обозначено. Вроде бы в стороне от железной дороги, но туда ведёт отдельная ветка – за каким хреном? Я вам скажу за каким. Это закрытая ВЧ! Такие ставили для охраны и обеспечения секретных складов. Да и всё одно к одному. Ну что, думайте, уважаемые, думайте!

Очень не хотелось Рыбаку возвращаться из похода в жалком, будто оплёванном состоянии. Один старый дед обвёл его вокруг пальца, положив двух бойцов. Грамотно завлёк передовую группу в засаду, одного застрелил, второго подвёл под удар аномалии. Да и третий исчез – паренёк Семёна Кухмистера, которого назначили быть «дятлом», чтобы, если что, вывести Деда на базар или выведать подробности его расположения.

Всё это не просто так, а на глазах у смотрящего, приставленного Ферзём.

Надо полагать, что Илья Торпедоносец всё тому обстоятельно доложил: какие из бригады Рыбака вояки.

Но делать было нечего.

Пришлось идти на поклон не солоно хлебавши, да ещё – с потерями. Без конкретных сведений. Зато с кучей размышлений на тему, которые теперь Рыбак представлял атаману, багровея от стыда и ярости.


Хуже не придумаешь, как выступать просителем после того, как проотвечался и попал под обязательства, явив будущему хозяину немалые понты. Какие мы крутые, какие умелые, как мы сейчас всё-всё решим и лихо поднимем коллектив.

Не вышло. Вышел нехороший и позорный базар вместо результата.

Рыбаку хотелось крови и действия. Хотелось поквитаться с Дедом за весь этот фарш, который он свалил ему на голову. Да и за пацанов надо бы спросить. Какие-никакие, а всё кореша. Резаный вообще был золотой мужик, на все руки. Жалко.

Кроме того, некрасиво вышло с этим, как его… Ваксой.

Подписали Малого на дело, а он пропал. Ранен, убит? Ранен и умер? Бес его разберёт. Хреново то, что бригадир не смог уследить за человеком Ферзя, потому что парень, хоть и шестёрка, а не его – чужой. По понятиям теперь Ферзь мог со всем правом спросить с бригадира за пропажу. Не поинтересоваться, а именно спросить. Потому что прошляпили чужую шестёрку – это косяк. За косяки, как известно, спрашивают.

Но Рыбак достаточно соображал, чтобы не лезть на рожон.

Минус два бойца в бригаде. Торпедоносец дал понять, что отваливает при любых раскладах. Вакса исчез. Итого пять бойцов. Не тот коллектив, с которым можно осилить такую территорию и такого тяжёлого мужика, каким оказался Старый, да ещё на его земле.

По хорошим делам, надо бы отваливать к другой ватаге. Мало ли хороших людей в области? Да только слух дойдёт, дотянется куда угодно. И быть тогда Рыбаку не фартовым налётчиком, а проотвечавшимся пустозвоном. Кроме того, припасы и деньги в бригаде подходили к концу, то есть пацаны нуждались в надёжной крыше, по крайней мере на зиму.

И Рыбак повёл своих обратно – на Склады, под крыло Ферзя.

Он надеялся, и не без оснований, что жадность атамана пересилит понты и понятия. Рыбак достаточно понимал природу вольных людей, чтобы сделать такой расчёт. Подумаешь, какой-то Вакса пропал!

Когда на кону такой куш, как склад стратегического резерва, не до шестёрок.

Заседали, как и прошлый раз, – в Тереме. Да только не так шикарно. Ни закусить-выпить, ни ласки, ничего. Пустой стол, требовательные глаза и нехорошие варианты в полном наборе, от под зад коленом до пули в голову.

Пуля рисовалась очень даже запросто: на входе Рыбака обыскали, а его бойцов и вовсе попросили поскучать, пока старшой договаривается. Теперь он был один в окружении атамановых ближников, самого Ферзя, его охранника Кузьмы. Да на дверях торчали двое часовых – все с пушками и перьями.

Стоит повести себя неверно, стоит хозяину шевельнуть бровью, и полетят клочки.

Беседа меж тем продолжалась. Ферзь хмыкал в усы и отмалчивался, как и положено толковому атаману. Слепой выступал за экспедицию, Наган сомневался.

– Где ты станешь его искать? – говорил он, хлопая по карте. – Допустим, твоя правда, есть склад. Но какова площадка! Ты знаешь, где захоронился Старый? Нет! Туда лезть, всё равно что сунуть член в гнездо шершней. Если хочешь – попытайся. А мне как-то оно без надобности.

– Э-э-э нет! Моя правда – это раз, и склад там точно есть. Два, если Дед не дурак, а мы видели, что не дурак, он бы устроил лёжку в бомбоубежище. Вот здесь. Самое надёжное место. Больше просто негде, – горячился Рыбак.

– Почём ты знаешь? – спросил Наган. – Что там на карте нарисовано? Может, не всё.

– Ты сюда глянь. Военно-топографическая служба Советской армии. Это штабная карта. Совсекретная в своё время! Уж наверное не поленились вычертить всё, как было.

– Мне по барабану, уважаемые, – подал голос Слепой. – А вот что крепко не по барабану. Дед положил двух фартовых людей. Дед хороводится с краснопёрыми и гарнизонными, регулярно бывая у нас – на Складах. Все уверены, что он не стучит или не настучит в будущем? А если его хорошо попросят? Считаю, надо найти и завалить паскуду. Он мне давно не нравится. Петя Нетопырь его покрывал, но где теперь Петя? Что скажешь, Ферзь?

Ферзь встал из-за стола, поддёрнул китель и принялся ходить по комнате, раскуривая трубку. Та успела догореть до половины, прежде чем он заговорил.

– Скажу. Скажу, что Слепой со всех сторон прав. Да и Рыбак интересно говорит, насчёт склада. Правда, Рыбак говорил интересно и в прошлый раз, а вышло нехорошо. Результата нет, а Малого потерял. Точнее, бросил. Смышлёный был паренёк, кроме того, парёнек мой. Это залёт, Рыбак, надо бы ответить.

Рыбак сжал зубы. Ну конечно! Как же! Забудет Ферзь такое! На мальца ему плевать с самой высокой колокольни в околотке, но не воспользоваться таким шансом повязать залётных он не мог. И воспользовался.

– Ответишь ты вот так: я лично поведу бойцов на Деда, а ты со своими будешь разведкой. Если что, первые пули – ваши. Как вы подвели моего человека под молотки, так теперь и вам плясать. По-моему, справедливо?

Подручные закивали. Пришлось кивнуть и Рыбаку.

– Значит, полное у нас согласие, – Ферзь солидно попыхтел трубкой. – Далее. Я поведу три бригады со Слепым и Наганом. Плюс ты, Рыбак. Плюс Кузя, мой охранитель, я без него никуда. Итого, тридцать шесть человек. Считай, взвод, должны управиться. Когда почикаем Старого и найдём барахло, ваша доля будет исходить из общего числа бойцов, а не из полной десятины, как добазаривались сперва. Шанс у вас был, вы не осилили. По-моему, опять справедливо? Снова полное у нас понимание! Приятно работать с толковыми людьми!

Атаман остановился и покачал чубуком трубки из стороны в сторону.

– Я не люблю откладывать дело в долгий ящик, однако… Считаю, что идти на Старого зимой неумно. Прятаться трудно. Подождём зелёнки. И вот по зелени и ударим! Пока же вы, уважаемые, походите у нас в бойцах. Вопросы, замечания? Нет? Тогда конец стрелке. Верните гостю ствол и перо, что вы как вертухаи, в самом деле!





Малой




Итак, друзья, в мае – помнится, дело было двадцать шестого числа – наше холостяцкое бытие вновь заиграло красками – вернулась Варвара Ильичёва. Старый вечером куда-то пропал, а когда вернулся – вернулся не один. Громыхнула дверь бомбоубежища, впустив здоровенный шмат упоительного весеннего воздуха, а вслед за ним…

– Толя! – распорядился Дед из коридора. – Встречай.

Я выбрался из комнаты, где холил бархоткой многочисленную стрелковую оптику, и нос к носу столкнулся с Варей.

– Анатолий, – сказала она, – здравствуй. Я по тебе даже соскучилась.

«Даже» – это для Деда, как и общая прохладность. Глаза её горели, горели и щёки. Да и я весь горел, только одного и ожидая: когда хозяина унесёт по хозяйским непонятным делам.