Практически всех бойцов ему пришлось подтаскивать до верха. Но зато поднимались споро и без остановок. Сильтак, глядя на работу рук Антона, лишь крякал.

– Не понимаю, откуда у вас, господин, такая силища взялась? Час назад вы умирали при подъеме. Я видел… думал, концы отдадите, а вы шли и шли… а теперь вот…

– Не думай об этом, Сильтак, – отмахнулся от вопроса Антон. – Я сам не до конца понимаю, откуда что берется. Главное, что сила появилась.

– Ну, это да… – ответил старик. – Хороший пример для бойцов. Они тоже это видят. И за вас стеной станут, господин.

К вечеру отряд, передвигаясь с уступа на уступ, поднялся на седловидную вершину. Перчатки Антона истерлись до дыр. Крест в конце все слабее и слабее отвечал на его призывы. А руки налились неподъемной тяжестью. Зато бицепсы выросли втрое. И короткие рукава кольчуги туго их обтягивали.

Местное солнце еще не скрылось за горизонтом, и Ермидан, глядя вниз с высоты, довольно отметил:

– Быстро поднялись. И все благодаря вам, милорд… Да уж… Вы действительно необычный… Вы скорее военный вождь, чем владетель… – Дальше он продолжать не стал, лишь глянул на раздувшиеся мышцы Антона и отошел. Подождал, когда последние отдохнут.

– Я пойду разведаю, что там и как, – сообщил он и скрылся за кустами.

Вернулся Ермидан через полчаса. Присел рядом с Антоном.

– Дела, значит, такие, – начал пояснять он. – В льге отсюда сидят у костра трое мальцов-горцев лет по пятнадцать. Они ждут скотогонов. Я подслушал, что они говорят. В общем, это разоренное племя. Их союз племен в войне потерпел сокрушительное поражение. Они вынуждены были покинуть места своего обитания. Перейти через хребет сюда. Большинство мужчин погибло. Остались в основном старики, женщины и дети. Командует ими баба. Жена погибшего вождя. Он с воинами прикрывал отход племени. Зовут ее Бодуика. Баба, видимо, с характером, раз ее слушаются… Скот гонят семеро. Двое воинов и пять таких же парней, что сидят у костра. Можно напасть и всех перебить. Потом отбить скот и пойти убить всех горцев.

Антон посидел в задумчивости.

«Беглое племя, – размышлял он, – ослабленное. Они ищут место обитания, где смогут жить безопасно». – У него земли много, а такой прибыток живых людей ему бы пригодился. Получится договориться, хорошо. Нет – строптивых убьет, а остальных насильно распределит по деревням.

– Убить всегда успеем, – приняв решение, произнес он. – Сильтак, подойди, – позвал он гладиатора. Подождал, когда тот приблизится.

– Надо захватить живыми троих молодых горцев. Они у костра в льге отсюда. Сколько тебе нужно людей?

– Эрзая возьму, – ответил тот, – пусть проводник покажет, где это.

Разведчик появился спустя полчаса.

– Готово! Всех пленили, – довольно произнес он. – Сильтак такой! О!.. – Ермидан не мог подобрать слов и лишь закатил глаза.

– Да, он такой, – улыбнулся Антон. – Показывай дорогу.



У костра сидели Сильтак и Эрзай, трое молодых дикарей в грубошерстных клетчатых юбках лежали связанными. Их взоры горели ненавистью, но после того, как они увидели воинов и оценили их снаряжение, взгляды парней потухли. Сильтак им в рот напихал скомканные листья и привязал веревки так, что они могли лишь мычать. Антон тоже сел у костра и подозвал Ермидана.

– Сходи навстречу скотокрадам, – приказал Антон. – И выясни, далеко ли они. Мы будем их ждать здесь. Не убивай никого.

– Понял, милорд. Уже иду. Разведчик скрылся в надвигающихся сумерках. Рядом подсел Сильтак.

– Господин, у вас есть замысел по поводу горцев? – спросил он.

Сильтак подбросил ветки в костер и посмотрел в сторону пленников.

– Мальчишки совсем, но резкие. Один укусил Эрзая.

– Да, Сильтак, – хочу договориться с теми, кто остался в живых, чтобы они приняли мое покровительство. Хочу поселить их у лесопилки вдоль реки.

– Хорошая задумка… только они больно дикие… свободу любят. Захотят ли подчиняться?..

– Посмотрим. Я же не в рабство их беру, а даю место для жительства.

– Понимаю, но они должны вам поверить. А это нелегко будет сделать.

– У тебя есть предложение?

– Есть. Сходите к ним один. Мы тут сами справимся – и в плен живыми возьмем, и скот сбережем… Так горцы поймут, что вы пришли с мирными намерениями. И нападать первыми не будут. Возьмите одного из мальчишек. Он проводит. Вон того, самого взрослого. Он на вид не дурак. – Сильтак показал на парня, который был несколько больше остальных.

– Приведи его сюда и вытащи кляп изо рта, – согласно кивнул Антон. Он понял замысел Сильтака Если он придет к горцам один, то покажет, что не имеет злых намерений и в тоже время даст им понять, что не боится. Горцы уважают простоту, верность и смелость. Они жестоки с врагами, сражаются, как ему рассказывали, до смерти. Но они неукоснительно чтут законы горской чести. Гостя не убивают. Ценят мужество, воинскую удаль и ненавидят лживый язык. На этом можно будет сыграть.

– Как твое имя, парень? – спросил Антон пленника. Тот отплевался и, посмотрев на Антона волком, сказал:

– Ты хочешь знать, кто тебя убьет, собака?

– Ты, наверное, никогда собак не видел, парень, – спокойно ответил Антон. – Перед тобой владетель этих мест, сквайр Антей Алуринский. Придержи язык, или я прикажу его тебе отрезать, а в рот вставить твой отрезанный срамной уд… – Антон невозмутимо посмотрел на задирающегося подростка. Схватил его за шею и пригнул к земле. Горец дернулся, но, чувствуя непреодолимую силу в руках воина, перестал сопротивляться.

– Если у тебя не хватает ума понять свое положение, то он тебе в жизни не пригодится, – нравоучительно проговорил Антон и отпустил пленника. – Незачем плодить таких же дурней, как и ты. Дураков и так хватает. Задаю последний раз вопрос. Потом приведу угрозу в исполнение. Как тебя зовут?

Парень примолк, но, заметив спокойный взгляд Антона, сдался.

– Меня зовут Больдо. И за меня отомстят.


– Хорошая попытка. Я ее засчитал, – все так же невозмутимо ответил Антон. – Но я знаю, что ваш союз племен разгромлен. Большинство мужчин твоего племени погибло в войне. Вами правит жена вождя Боудика. Так что мстить некому. Вы бежите от своих врагов и прибежали в мои земли. Я не стал вас убивать, потому что хочу предложить вашему племени покровительство и выделить место для жизни. Отведи меня одного к Боудике, я хочу с ней поговорить. – Заметив колебания парня, пояснил: – Я и без тебя могу узнать, где остановилось ваше племя, ты это понимаешь. Мы нашли вас, найдем и вашу стоянку. Я не хочу тратить на это время. Я иду с миром.

– Как я могу тебе поверить? – с трудом выдавил из себя парень.

– А ты постарайся. Иначе, сам понимаешь, я не потерплю чужаков на своей земле и буду добивать ваше племя до конца. Сил у меня хватит.

– Хорошо! – сдался горец, – но ты пойдешь один.

– Я тебе про это говорил с самого начала. Попробуешь сбежать – мои люди убьют твоих друзей и тех, кто гонит стадо. Мы пойдем утром, с рассветом, а пока побудь со своими товарищами.

– Свяжите его, – приказал Антон.

На рассвете вернулся разведчик.

– Стадо в пяти льгах отсюда. Ночуют. Часть коров они зарезали или бросили по дороге, сволочи. Овцы и бараны вроде все.

– Их встретит Сильтак. Ты отдыхай. Я пойду к горцам.

Лучи местного солнца лишь позолотили верхушки гор, а двое путников уже вышли с места стоянки. Горец молчал и шел на шаг впереди. Антон тоже не горел желанием вести разговор. Они шли около часа. Спустились с седловидной горы и поднялись на следующую вершину. Она была ниже седловидной, и там заканчивались владения Антона. Хотя, если подумать, он мог приписать себе земли столько, сколько хотел. Но это увеличивало выход для барона. А ему земли и так хватало.

Сразу за верхушкой горы находилось небольшое горное озеро, и там расположился лагерь беженцев. Горели и дымили костры. Стояли покрытые шкурами шалаши. Вокруг костров видны были силуэты людей, больше похожих на привидения.

Их тоже заметили. В лагере началась суета. Забегали женщины. Мужчины вылезли из шатров и вышли вперед. Было их мало, не больше десятка, и остановились они перед лагерем. Антон видел, как они нервно перетаптывались и о чем-то переговаривались. Навстречу им вышло двое.

Антон заметил их усталый и изможденный быстрым и длительным переходом вид. Он кинул взгляд за их спины, на снежную шапку хребта и подумал, что, наверное, немало женщин и детей осталось лежать в ледяных объятиях перевала. Но, не подав вида, что он жалеет всех погибших, спокойно и невозмутимо уставился на встречающих. Кто заговорит первым, тот покажет слабость, – это он знал хорошо.

Встречающие изучили его рост, руки, оружие и броню. У Антона за спиной был щит и молот. На поясе длинный кинжал. На ногах боевые сапоги с накладками. Все просто, но исключительно качественно сделано. Его вид произвел на горцев впечатление.

– Кто ты? – спросил лохматый седобородый горец. Сколько ему было лет, понять было трудно. Можно дать и сорок лет, а можно и шестьдесят. Обветренное и покрасневшее лицо, обгоревшее от солнца. Иссушенное ветрами и суровой жизнью тело. Лишь глаза горели молодым, живым, неукротимым огнем.

– Я – владетель мест, что за моей спиной. Сквайр Антей Алуринский, – представился Антон.

– Зачем ты пришел?

– Пока как гость, а кем стану, будет видно из разговора с Баудикой.

При этих словах лохматый гневно посмотрел на мальчишку.

– Он нам ничего не рассказал, – вступился за парнишку Антон. – Моя разведка выяснила, откуда вы пришли и что с вами произошло.

Лохматый перевел взгляд на Антона.

– Раз гость – произнес он с явной неохотой, – то проходи… Мы чтим традиции.

Антон шел через лагерь, подмечая, как ему казалось, все мелочи. Усталые и лишенные надежды на лучшее тревожные взгляды измученных женщин, которые сопровождали его глазами, полными скорби. Худых оборванных детей, что прятались за юбками матерей. Видимо, племя покинуло свое место обитания в большой спешке. Хмурые лица стариков и почти полное отсутствие мужчин.

Баудика сидела у своего шалаша, скрестив ноги. Вставать при виде гостя она не стала. Антон кинул взгляд на ее лицо. Довольно привлекательное, как у всех местных женщин. Только несколько худощава, на его вкус. Глаза внимательные, волосы собраны в десятки косичек. Грудь прикрывает кожаная безрукавка. Ниже такая же серая юбка, как у мужчин.

Антон сел без приглашения и скрестил ноги.

– Будь здрава, Баудика. – произнес он. – Я Антей Алуринский, хозяин мест, что лежат дальше этой горы. Ваши люди угнали скот у моих подданных. Скот я вернул. Никого из твоих людей не убил. Я знаю о ваших бедах…

– О своих бедах мы можем позаботиться сами, – перебила его женщина.

– Можете. Только сколько еще женщин и детей ты похоронишь в этих горах?.. – Антон говорил внешне невозмутимо. – Раз тебя, женщину, слушается племя, значит, ты управляешь им не только гордостью, но и разумом, вот к нему я и обращаюсь. Буду краток. Я предлагаю вам свое покровительство, не покушаясь на вашу свободу. Дам место, где вы сможете безопасно жить. Охотиться, ловить рыбу, валить лес. Добывать руду если найдете. Делать то, что вы делали у себя, откуда вас выгнали. За все это будете отдавать мне десятую часть добытого. Пушнину, выделанную кожу и бревна. У меня там есть лесопилка, можете пилить бревна, я буду за это платить.

Антон замолчал. Женщина недоуменно на него смотрела. Наконец не выдержала и спросила:

– Почему я должна тебе верить?

– Ты мне ничего не должна, ты должна своему племени. О нем думай, а не обо мне. От себя скажу, что мне выгодно иметь больше людей на моих землях. Дохода больше. Что касается обмана с моей стороны, то не вижу смысла тебя обманывать. Я мог бы прийти сюда с воинами и взять все силой. Мужчин убить. баб и детей продать на невольничьем рынке. Сил у меня хватает. Если будете воровать скот у моих крестьян, убивать их, то я казню каждого десятого из вашего племени, невзирая, мужчина это, женщина или ребенок. Живите мирно, без разбоев. Парни, что достигнут восемнадцати весен, будут служить в моей дружине два года. Если есть вопросы, задавай.

– Ты сумасшедший? – Женщина не смогла сдержать своего удивления.

– Наоборот, умный, – не изменяясь в лице, ответил Антон.

– Ты приходишь ко мне один и угрожаешь! Ты не боишься умереть под пытками?

– Я пока гость. Если ты посчитаешь меня своим врагом, это будет последний день существования твоего племени. Меня одного хватит вас всех убить. – Антон вытащил из-за спины молот, покрутил его и положил у ног Боудики.

– Ты пугаешь меня своей игрушкой, – презрительно скривилась она.

– А ты подними его, – все так же невозмутимо предложил Антон. Боудика поколебалась, но молот взяла в руки, подняла, и лицо ее напряглось. Она осторожно опустила молот.