– Я доверяю твоему суждению, Франси, – спокойно произнес Антон. Ключницу не трогай, будем через нее передавать ложную информацию. Поработай с Миртой, ее племянницей. Если Илди или ее сын будут у нее интересоваться, как дела в замке, значит, они агенты Рассветных. И Мирта должна знать, что говорить. Если возникнут вопросы по мне или вам с Торвалом, пусть безразлично скажет, что сначала приехал господин, потом вы с шером… Хотя нет. Нас вместе должны были видеть многие… Тогда пусть скажет, что вас освободили наемники, а вы нашли меня без памяти у реки и забрали в замок. Так будет лучше.

– Хорошо, милорд, так и сделаю.

Шер, молчавший все время, произнес:

– Сэр, для меня честь называться вашим другом, – встав и поклонившись, торжественно произнес он. Вы не предали нас с Франси. Вы это сделали по под пытками. Но потом вы нас освободили. Так может поступить лишь настоящий шер.

– Спасибо, Торвал, – усмехнувшись пришедшим на ум мыслям, ответил Антон. – Но ты назвал меня настоящим шером. Только я не помню, чтобы твои друзья шеры тебя спасли…

– Меня обвинили в предательстве, сэр…

– Торвал, если у тебя есть друзья, – перебил его Антон, – они должны знать, способен ты на предательство или нет. И если тебе верят, то встанут на твою защиту… Я так понимаю. Значит, у тебя не было друзей среди шеров, или они испугались. Им свое благополучие было дороже дружбы.

Шер помрачнел.

– Вы правы, сэр. Далеко заглядываете. Они испугались.

– Значит, дело не в том, шер ты или человек, а какой ты внутри, – подвел итог молчавший Эрзай.

Все замолчали, обдумывая его слова.

Недолгое молчание прервал неунывающий Флапий.

– Хорошо, что все закончилось хорошо – произнес он. – Но вам, милорд, предстоит изучить охоту.

– Охоту? Какую охоту? – удивился Антон. Флапий резко изменил тему разговора, а он не был к этому готов.

– У рыцарей и владетелей есть два любимых занятия. Война и охота. Когда они не воюют, то охотятся. А когда не охотятся, то воюют, – ответил словоохотливый слуга. – Если вы прибудете к барону, не умея охотиться, то вас засмеют. Позору не оберетесь. Ни одна благородная девица за вас замуж не пойдет. И вы станете посмешищем. Будем учиться охотиться на кабанов, оленей и медведей.

– А как тут охотятся?

– На кабана и оленя с помощью коня и копья. На медведя с помощью рогатины.

– А мой батюшка тоже умел охотиться?

– Робарт не умел. А зачем ему? – странно и нелогично ответил Флапий. – Он же Рассветный.

– А Рассветные что, не охотятся? – недоуменно спросил Антон. – Им их вера не позволяет?

– Над ними не смеются, милорд.

– Хм. А надо мной, значит, будут?

– Конечно. Вы не член культа Рассвета.

– То есть, их боятся?

– Еще как. Им в схватках позволительно использовать свою магию. А с ней они неуязвимы.

– Понятно. Мечники придумали свои правила боя, чтобы иметь преимущество над другими, Рассветные свои. А суть в том, чтобы иметь это самое преимущество.

– Правила и законы пишут те, кто имеет власть, и если это им выгодно, чтобы власть эту удержать, – согласилась Франси.

– О, да ты, прям, цитируешь: «Право – воля господствующего класса, возведенная в закон». Ну, хорошо, будем учиться охотиться, – согласился Антон. – С чего начнем? Надо, значит, надо.

– Начнем с медведя! – решительно заявил Флапий.

– А может, с оленя? Он как-то не такой опасный, – предложил Антон.

– Оленя будем загонять, когда начнем охотиться на кабанов. Уверен, милорд, вам понравится. Сначала пойдем в Темную чащу…

– Ты что, старый, совсем сдурел! – перебила его испуганная Франси. – Там столько люду пропало, хочешь и милорда сгубить?

– А почему там люди пропадают? – поинтересовался Антон.

– Да слухи разные ходют, – неохотно ответил Флапий. – Мол, мертвяки там бродят и на охотников нападают. Но, я думаю, это все брехня…

– Ничего не брехня… – воскликнула Франси, – а Антона пробрал ледяной озноб. Он внимательно посмотрел на женщину. Та заметила его пристальный взгляд и опустила глаза.

– Ты что-то знаешь лучше других, Франси, – не задавая вопрос, утвердительно произнес Антон. – Расскажи нам, кто поселился в этих местах.

– Не могу, милорд, – Франси побледнела и стала раскачиваться, как маятник, из стороны в сторону. Голос ее стал чужим. – Я под клятвой…

Антон почувствовал приближение чего-то чужого и зловещего. Его первым желанием было убежать, и он мысленно заметался в поисках щелки, куда можно было спрятаться, и нашел, как ему показалось, приоткрытую дверь. Он устремился туда и очутился в комнате. Ощущение опасности прошло, и мысли, лихорадочно метавшиеся, пришли в порядок. На Франси наложено проклятие! – догадался он. Кто-то совершенно ему чуждый имеет над ней власть. Но он, Антон, может это проклятие разрушить. Ему нужен его молот. Он выскочил из комнаты и столкнулся с фигурой, закутанной в черную шаль с головы до ног. Лица не было видно, одни черные большие глаза. Но он мог догадаться по очертаниям фигуры, что это женщина. Из-под шали к нему потянулись тонкие изящные руки, мертвенно бледные, с трупными пятнами и от того пугающе противные.


– Да пошла ты…. И Антон выдал такую порцию мата, что руки остановились на полпути и замерли. А он просто ударом ноги сбил темную фигуру с ног. Женщина не упала, а, отлетев, растворилась в воздухе, и Антон увидел, что сидит в трапезном зале. Он огляделся, увидел оторопелые лица друзей и трясущуюся Франси. Та сидела с закрытыми глазами и непрерывно материлась на русском языке.

– Я сейчас вернусь – произнес он и сорвался с места. Он бежал в подвал за молотом. Именно он разрушил порчу, наведенную на ученого грека, и мог помочь Франси. Вернулся он быстро и замахнулся молотом над головой женщины. Аристофан закрыл руками лицо. Шер разинул рот, Эрзай поднялся, чтобы остановить Антона. А Флапий просто свалился под стол, потеряв сознание. Все это Антон увидел краем глаза и слега стукнул Франси по лбу. Та вдруг замолчала и открыла глаза. Почесала лоб и удивленно уставилась на стоящего напротив нее с молотом в руках Антона.

– Милорд, вы чего? – спросила она. Антон не знал, но почувствовал, что его задумка сработала.

Он широко улыбнулся.

– Освободил тебя от клятвы, Франси…

Из-под стола раздался тихий вой, и с вытянутыми руками, направленными к жене, вылез на коленях Флапий. Рыдая, он запричитал:

– На кого же ты меня оставила, моя радость. Забери меня к себе…

– Флапий, ты чего чудишь? – Франси укоризненно посмотрела на мужа. – Хозяина старого вспомнил? По его стопам пошел? Дурковать начал?

Старый слуга мгновенно оборвал причитания.

– Так ты жива, моя розочка!

– Какая еще Розочка? Ты вообще все попутал, старый пень? Роза давно умерла от язв.

– Не сердись, дорогуша, – вытирая слезы, пробормотал, оправдываясь, старик. Я тебя нежно так назвал, как цветочек. Я думал, милорд тебя пришиб своим молотом. Он как размахнулся… так я сознание и потерял…

– Всем тихо! – приказал Антон, когда после слов старика начался галдеж. – Франси, рассказывай, что ты от нас скрывала.

Женщина поморгала и улыбнулась.

– Я действительно свободна, – проговорила она. – Спасибо, милорд. столько времени жила под страхом…

– Ближе к делу! – перебил ее Антон.

– Милорд, должна начать несколько издалека. Иначе не поймете…

– Ты рассказывай, что не пойму – переспрошу.

– Вы знаете, что существует еще запретный культ Матери ночи? – спросила Франси.

– Что-то слышал, но как это касается тебя?

– Напрямую. Рассветные ловят всех носителей дара, до кого могут дотянуться, и уничтожают. Закатные не мешают им в этом, и для одаренных единственной защитой от гонений становится культ Матери ночи. Но это ужасный путь. Он требует человеческих жертвоприношений. Последователей этого культа называют Темными. Проводники есть в каждом герцогстве. Они готовят осеняющих, осеняющие ищут тех, кого можно осенить. Они ищут одаренных и предлагают им встать под сень Матери ночи. Обещают защиту и безопасность, и многие на это ведутся вот и я повелась. Мне было страшно сгореть на костре…Так вот, я осеняющая, я искала последователей Матери ночи и приводила их к проводнику…

– Так, стоп! – остановил ее Антон. – Давай разберемся, значит, у культа Матери ночи есть своя иерархия?

– Да.

– Значит, по аналогии с Рассветными, где есть Озаренные, Озаряющие и Светоносные, тут какая?

– Осененные – те, кто дал клятву служить Матери ночи. Осеняющие – те, кто продвинулся в служении и обрел зачатки силы, и проводники – те, кто ведет осеняющих по пути обретения силы… Это ужасный путь… путь человеческих жертв…

– Ты тоже приносила человеческие жертвы Матери ночи?

– Нет, милорд, у меня был другой дар, я стала связной и приводила для Матери ночи новых последователей. Я приводила их в Темную чащу, где сидит проводник. Он сильный некромант… Осененный и осеняющие жертвы не приносят. Этот ритуал под силу лишь проводникам… Его зовут Морус.

– И что Морус делал с теми, кого ты к нему приводила? – спросил Антон.

– Обычно их учат быть сильнее, но Морус помешан на некромантии, и он всех, кого я привела, обратил в нежить.

– То есть, там бродят ожившие мертвецы? – удивленно переспросил Антон. – Как же это возможно, оживить труп?

– Я точно не знаю, но некроманты используют жизненную силу жертвы для того, чтобы запечатать душу в мертвом теле. Ее пытают до тех пор, пока жертва не согласится отдать свою душу некроманту.

– Вот это да! И такой злодей живет в моем лесу! – воскликнул Антон. Я, конечно, не гуманист и могу прибить каждого, кто покусится на меня или мою честь. Но чтобы пытать… Это уже слишком. Даже если враг моего врага может стать моим другом, то такой путеводитель…

– Проводник, – поправила Франси.

– Да, проводник. Нам в лесу такой стюард не нужен, и моим другом он не станет. Предлагаю всем подумать, как нам избавиться от некроманта. И доложите свои соображения завтра на завтраке.

– А чего ждать? – поднялся Флапий. – У меня есть предложение. Берите свой молот и бейте этого некроманта по лбу. И всех делов-то на полчаса.

– Хм, – откашлялся Антон и посмотрел на Франси, та пожала плечами.

– Может быть, – ответила она на немой вопрос в глазах Антона. – Только я не вижу в молоте силы. Но в ваших руках он преображается… И вы тоже. Хотя ни у вас, ни у молота нет никаких дарований…