– Мы привезли вещи из города, – сменил тему разговора Антон. – Мешок стоит у меня в подвале, после обеда возьми его, перебери и приведи одежду в порядок. Потом я посмотрю, что там есть.
– Хорошо, милорд.
После обеда Антон поднялся на башню. На крышу под куполообразным навесом вела приставная лестница, которую в случае нужды можно было быстро поднять наверх. Антон сверху осмотрел свои владения. Он не был знатоком в средневековой фортификации, но должен был признать, что замок построен разумно. Перед воротами высилась высокая башня, или донжон. Перед ней навес коновязи. Там всегда стоял конь под седлом. Ворота высокие, но узкие. Через них могла проехать лишь одна повозка. По обеим сторонам ворот небольшие каменные башни с бойницами. Слева и справа от донжона высокие, метра четыре высотой, каменные пристройки. С левого крыла находился перекидной мостик на помост частокола. В случае невозможности удержать оборону по частоколу защитники переходили на крышу пристроек. На верху башни – каменный бассейн для сбора дождевой воды. Сейчас он был пуст и завален нанесенным ветром мусором, птичьим пометом…
Антон смотрел на большой участок заднего двора, который доходил до самой кручи берега реки. На эту кручу вываливали отходы и лишний навоз.
Сверху он видел конюшню на десяток лошадей. Перед ней стоял сеновал. Справа от конюшни пустое пространство – дровянник, где были сложены нарубленные дрова, и там Эрзай оборудовал стрельбище. Еще правее свинарник, затем птичник. В противоположном конце заднего двора притулились кузница и несколько пустых мастерских. Оружейная, плотницкая и гончарная. Все сделано добротно, на века.
«Из гончарной мастерской можно сделать баню», – решил он. Там есть печь и много места. Можно оборудовать парную, греть воду и мыть всех в замке раз в неделю. К стене казармы можно пристроить помещение для слуг…
«Кстати! – пришла ему в голову неожиданная мысль, – А почему они все одиночки? Мужчины отдельно и женщины тоже отдельно. Непорядок». Он постоял в задумчивости.
«Торвал и Эрзай, они сами по себе. А вот свинарь, плотник, краснодеревщик – еще не старые мужики, и без баб. Странно это и непорядок! Жена, она…» – что она, Антон додумать не смог, но понял, что мужикам жены нужны.
Антон имел такой характер, что если что-то решал, то старался делать это сразу. Если откладывал, то возвращался к этому вопросу спустя длительное время. Новые заботы, текучка не давали ему взяться за продуманные дела, и он откладывал их на завтра. А завтра на послезавтра…
Он спустился ниже на этаж, где скребли и мыли пустые помещения бедуинки.
– Зухра! – громко и повелительно позвал Антон, упершись взглядом в отставленные широкие соблазнительные зады, обтянутые шелковыми шароварами. Зады испуганно дернулись. Раздался многоголосый:
– Ой! – И один зад развернулся передом, выставив напоказ узкую талию и большие, налитые, с черными сосками, оливкового цвета полушария.
Бедуинка без всякого стеснения прогнулась в спине и, довольная произведенным эффектом, улыбнулась:
– Я здесь, мой господин.
Антон растерянно проморгался и откашлялся.
– Кхм… Это… – он облизнул мгновенно высохшие губы. – У меня есть трое холостых мужчин… Кхм. – Он отвел глаза от бесстыдно открытой на обозрение груди женщины. Из твоих кто замуж за них пойдет?
– Я пойду, – живо ответила та. – Зарида пойдет и Рабият. А за кого?
– А за кого ты хочешь?
– Я за Сильтака… За мастера боя.
– За кого? – удивился Антон и вновь посмотрел на женщину. – Он же старый!
– Да Рассвет с вами, господин. Какой он старый? Он в самом соку мужчина, и он нас всегда защищал…
– Мгм… Кхм, – Антон был огорошен. – А он согласится?
– Вы ему только скажите, господин, и он согласится.
– Ладно. Значит, ты пойдешь за Сильтака. Кто пойдет за краснодеревщика, Брунко?
– Я пойду! – еще один зад сменился налитой грудью.
– А ты кто? – Антон не успел узнать всех по именам.
– Зарида, господин. Вы ему руки только вылечите…
– Уже вылечили… Ясно, а кто за плотника?
– Я! Я! – перед глазами Антона появились еще две пары оливковых холмов. Причем, у одной пары шаровары низко сползли, открывая поросшую курчавыми волосами низменность. Но руки быстро исправили это нарушение формы одежды, подтянув шаровары.
– Решайте, кто пойдет за плотника, кто за свинаря, – предложил Антон и тут же пожалел об этом.
– Я пойду за плотника… Нет, я пойду за плотника. – Две бедуинки встали друг напротив друга в воинственных позах.
– Тихо! Ослицы! – прикрикнула Зухра. – По старшинству. Ты, – она ткнула в одну, – Рабият, пойдешь за свинаря, он постарше. Ты, Залия, за плотника…
– А я? – повернулась последняя бедуинка, почти девочка, с невызревшей грудью. – Почему мне все достается последней?
– Тебе замуж еще рано, – уверенно проговорил Антон.
– Это почему, господин? – она чуть не плакала. Но в голосе уже слышались слезы.
– У тебя сиськи не выросли.
Девочка не выдержала и зарыдала.
– Я за Эрзая хо-очу-у…А сиськи вырастут. Честное слово. Я обещаю.
Антон повернулся к Зухре за поддержкой. В его глазах читался немой вопрос: «Что делать будем?»
Та сурово посмотрела на сестру.
– Ты с ним разговаривала? – спросила она.
– Не-ет.
– Ну, вот когда поговоришь, тогда и решать будем.
– А если он не захоче-ет?
– Тогда господин купит тебе другого мужа.
– Правда? – ее слезы мгновенно высохли. – Такого же красивого, как Эрзай?
– Постараюсь! – нерешительно буркнул Антон. – Мне еще с мужчинами нужно поговорить. Ты давай… это… расти, значит.
Четыре женщины мгновенно надели полотняные рубахи, накинули платки, спрятав лицо, и уставились на Антона горящими черными глазищами.
– Вы куда? – удивился он.
– Мы с вами, господин, к мужьям. – за всех ответила Зухра.
– Со мной?.. Ну, пошли… – неуверенно произнес он, не зная, как выпутаться из создавшейся ситуации и что будет, если мужики не захотят взять в жены бедуинок. И где размещать семейные пары, если они согласятся? Но делать нечего. Слово не воробей, вылетело, теперь лови его…
Сильтак учил новобранцев обращаться палкой. Антон поманил его пальцем.
– Это Зухра, Сильтак, она хочет за тебя замуж. – он вытащил за руку старшую из сестер. Подтолкнул ее к мастеру боя… Совет вам да любовь.
Неожиданно гладиатор поклонился и, выпрямившись, произнес:
– Благодарю, господин. Я буду беречь жену и воспитывать. Иди, жена, занимайся своими делами. Встретимся вечером.
– Зухра поклонилась Сильтаку, потом поцеловала руку Антону.
– Спасибо, господин. – И полетела в замок, почти не касаясь ногами земли. Сильтак как ни в чем не бывало направился к новобранцам.
«Ну если тут прошло, – с облегчением подумал Антон, – может, и там сладится». Он посмотрел на невест. Те с неприкрытой завистью глядели в спину Зухре.
– В мастерской лежали на лавках и болтали плотник и краснодеревщик. Причем Брунко не заикался. Увидев хозяина, они вскочили.
– Брунко! – уверенно произнес Антон. – Руки тебе вылечили, пора и жениться. Вот Зарида, отдаю ее тебе в жены… Береги ее и воспитывай.
Он увидел, как покрылся красными пятнами краснодеревщик и, тряся головой, начал что-то говорить. Ссссс…
– Не благодари, Брунко, – остановил его Антон. – Иначе до вечера будешь свое «ссссс» тянуть. Отплатишь за мою доброту работой.
– Хорошо. Я согласен, господин, – без запинки ответил краснодеревщик. – А то у меня ввввв-ыкупа нет для жены.
– Отдаю ее тебе бесплатно. Иди работай, Зарида, – повернулся он к счастливой женщине. – Вечером встретитесь.
Антон нацепил на лицо суровую маску.
– А ты, – посмотрел он на плотника, почему не женат?
– Так у меня земли нет, милорд, кто ж из крестьянок за меня пойдет? А в деревне работы плотнику мало. Крестьяне сами умеют топором работать.
– Хорошо. Вот тебе жена, – он ухватил руку женщины и потянул, но та уперлась.
– Я Рабият, – пискнула она и вытолкнула вперед сестру.
– Ладно. Вот тебе жена, – он ухватил за руку другую женщину. – Береги ее и воспитывай. Ваша семья ни в чем нуждаться не будет. Ты будешь получать плату за работу в пятьдесят дибар каждые десять дней. Еда за мой счет.
Плотник бухнулся в ноги Антону, словно его подстрелили.
– Не знаю, чем вас отблагодарить, милорд…
– Работай хорошо, и этого достаточно.
Не вставая с колен, плотник спросил:
– Я могу жену отвести в свой дом?
– Хорошо, милорд.
После обеда Антон поднялся на башню. На крышу под куполообразным навесом вела приставная лестница, которую в случае нужды можно было быстро поднять наверх. Антон сверху осмотрел свои владения. Он не был знатоком в средневековой фортификации, но должен был признать, что замок построен разумно. Перед воротами высилась высокая башня, или донжон. Перед ней навес коновязи. Там всегда стоял конь под седлом. Ворота высокие, но узкие. Через них могла проехать лишь одна повозка. По обеим сторонам ворот небольшие каменные башни с бойницами. Слева и справа от донжона высокие, метра четыре высотой, каменные пристройки. С левого крыла находился перекидной мостик на помост частокола. В случае невозможности удержать оборону по частоколу защитники переходили на крышу пристроек. На верху башни – каменный бассейн для сбора дождевой воды. Сейчас он был пуст и завален нанесенным ветром мусором, птичьим пометом…
Антон смотрел на большой участок заднего двора, который доходил до самой кручи берега реки. На эту кручу вываливали отходы и лишний навоз.
Сверху он видел конюшню на десяток лошадей. Перед ней стоял сеновал. Справа от конюшни пустое пространство – дровянник, где были сложены нарубленные дрова, и там Эрзай оборудовал стрельбище. Еще правее свинарник, затем птичник. В противоположном конце заднего двора притулились кузница и несколько пустых мастерских. Оружейная, плотницкая и гончарная. Все сделано добротно, на века.
«Из гончарной мастерской можно сделать баню», – решил он. Там есть печь и много места. Можно оборудовать парную, греть воду и мыть всех в замке раз в неделю. К стене казармы можно пристроить помещение для слуг…
«Кстати! – пришла ему в голову неожиданная мысль, – А почему они все одиночки? Мужчины отдельно и женщины тоже отдельно. Непорядок». Он постоял в задумчивости.
«Торвал и Эрзай, они сами по себе. А вот свинарь, плотник, краснодеревщик – еще не старые мужики, и без баб. Странно это и непорядок! Жена, она…» – что она, Антон додумать не смог, но понял, что мужикам жены нужны.
Антон имел такой характер, что если что-то решал, то старался делать это сразу. Если откладывал, то возвращался к этому вопросу спустя длительное время. Новые заботы, текучка не давали ему взяться за продуманные дела, и он откладывал их на завтра. А завтра на послезавтра…
Он спустился ниже на этаж, где скребли и мыли пустые помещения бедуинки.
– Зухра! – громко и повелительно позвал Антон, упершись взглядом в отставленные широкие соблазнительные зады, обтянутые шелковыми шароварами. Зады испуганно дернулись. Раздался многоголосый:
– Ой! – И один зад развернулся передом, выставив напоказ узкую талию и большие, налитые, с черными сосками, оливкового цвета полушария.
Бедуинка без всякого стеснения прогнулась в спине и, довольная произведенным эффектом, улыбнулась:
– Я здесь, мой господин.
Антон растерянно проморгался и откашлялся.
– Кхм… Это… – он облизнул мгновенно высохшие губы. – У меня есть трое холостых мужчин… Кхм. – Он отвел глаза от бесстыдно открытой на обозрение груди женщины. Из твоих кто замуж за них пойдет?
– Я пойду, – живо ответила та. – Зарида пойдет и Рабият. А за кого?
– А за кого ты хочешь?
– Я за Сильтака… За мастера боя.
– За кого? – удивился Антон и вновь посмотрел на женщину. – Он же старый!
– Да Рассвет с вами, господин. Какой он старый? Он в самом соку мужчина, и он нас всегда защищал…
– Мгм… Кхм, – Антон был огорошен. – А он согласится?
– Вы ему только скажите, господин, и он согласится.
– Ладно. Значит, ты пойдешь за Сильтака. Кто пойдет за краснодеревщика, Брунко?
– Я пойду! – еще один зад сменился налитой грудью.
– А ты кто? – Антон не успел узнать всех по именам.
– Зарида, господин. Вы ему руки только вылечите…
– Уже вылечили… Ясно, а кто за плотника?
– Я! Я! – перед глазами Антона появились еще две пары оливковых холмов. Причем, у одной пары шаровары низко сползли, открывая поросшую курчавыми волосами низменность. Но руки быстро исправили это нарушение формы одежды, подтянув шаровары.
– Решайте, кто пойдет за плотника, кто за свинаря, – предложил Антон и тут же пожалел об этом.
– Я пойду за плотника… Нет, я пойду за плотника. – Две бедуинки встали друг напротив друга в воинственных позах.
– Тихо! Ослицы! – прикрикнула Зухра. – По старшинству. Ты, – она ткнула в одну, – Рабият, пойдешь за свинаря, он постарше. Ты, Залия, за плотника…
– А я? – повернулась последняя бедуинка, почти девочка, с невызревшей грудью. – Почему мне все достается последней?
– Тебе замуж еще рано, – уверенно проговорил Антон.
– Это почему, господин? – она чуть не плакала. Но в голосе уже слышались слезы.
– У тебя сиськи не выросли.
Девочка не выдержала и зарыдала.
– Я за Эрзая хо-очу-у…А сиськи вырастут. Честное слово. Я обещаю.
Антон повернулся к Зухре за поддержкой. В его глазах читался немой вопрос: «Что делать будем?»
Та сурово посмотрела на сестру.
– Ты с ним разговаривала? – спросила она.
– Не-ет.
– Ну, вот когда поговоришь, тогда и решать будем.
– А если он не захоче-ет?
– Тогда господин купит тебе другого мужа.
– Правда? – ее слезы мгновенно высохли. – Такого же красивого, как Эрзай?
– Постараюсь! – нерешительно буркнул Антон. – Мне еще с мужчинами нужно поговорить. Ты давай… это… расти, значит.
Четыре женщины мгновенно надели полотняные рубахи, накинули платки, спрятав лицо, и уставились на Антона горящими черными глазищами.
– Вы куда? – удивился он.
– Мы с вами, господин, к мужьям. – за всех ответила Зухра.
– Со мной?.. Ну, пошли… – неуверенно произнес он, не зная, как выпутаться из создавшейся ситуации и что будет, если мужики не захотят взять в жены бедуинок. И где размещать семейные пары, если они согласятся? Но делать нечего. Слово не воробей, вылетело, теперь лови его…
Сильтак учил новобранцев обращаться палкой. Антон поманил его пальцем.
– Это Зухра, Сильтак, она хочет за тебя замуж. – он вытащил за руку старшую из сестер. Подтолкнул ее к мастеру боя… Совет вам да любовь.
Неожиданно гладиатор поклонился и, выпрямившись, произнес:
– Благодарю, господин. Я буду беречь жену и воспитывать. Иди, жена, занимайся своими делами. Встретимся вечером.
– Зухра поклонилась Сильтаку, потом поцеловала руку Антону.
– Спасибо, господин. – И полетела в замок, почти не касаясь ногами земли. Сильтак как ни в чем не бывало направился к новобранцам.
«Ну если тут прошло, – с облегчением подумал Антон, – может, и там сладится». Он посмотрел на невест. Те с неприкрытой завистью глядели в спину Зухре.
– В мастерской лежали на лавках и болтали плотник и краснодеревщик. Причем Брунко не заикался. Увидев хозяина, они вскочили.
– Брунко! – уверенно произнес Антон. – Руки тебе вылечили, пора и жениться. Вот Зарида, отдаю ее тебе в жены… Береги ее и воспитывай.
Он увидел, как покрылся красными пятнами краснодеревщик и, тряся головой, начал что-то говорить. Ссссс…
– Не благодари, Брунко, – остановил его Антон. – Иначе до вечера будешь свое «ссссс» тянуть. Отплатишь за мою доброту работой.
– Хорошо. Я согласен, господин, – без запинки ответил краснодеревщик. – А то у меня ввввв-ыкупа нет для жены.
– Отдаю ее тебе бесплатно. Иди работай, Зарида, – повернулся он к счастливой женщине. – Вечером встретитесь.
Антон нацепил на лицо суровую маску.
– А ты, – посмотрел он на плотника, почему не женат?
– Так у меня земли нет, милорд, кто ж из крестьянок за меня пойдет? А в деревне работы плотнику мало. Крестьяне сами умеют топором работать.
– Хорошо. Вот тебе жена, – он ухватил руку женщины и потянул, но та уперлась.
– Я Рабият, – пискнула она и вытолкнула вперед сестру.
– Ладно. Вот тебе жена, – он ухватил за руку другую женщину. – Береги ее и воспитывай. Ваша семья ни в чем нуждаться не будет. Ты будешь получать плату за работу в пятьдесят дибар каждые десять дней. Еда за мой счет.
Плотник бухнулся в ноги Антону, словно его подстрелили.
– Не знаю, чем вас отблагодарить, милорд…
– Работай хорошо, и этого достаточно.
Не вставая с колен, плотник спросил:
– Я могу жену отвести в свой дом?