Третье первое свидание проходит подчеркнуто буднично. Никаких видеоигр, в которых Артур не может выиграть. Никаких блюд, за которые я не могу заплатить. Не то чтобы мы сразу нашли идеальный вариант. Сперва Артур предложил одну из этих диско-вечеринок, где ты надеваешь наушники и танцуешь под выбранную мелодию. В ответ я предложил «Мир Нинтендо», который для кое-кого оказался слишком близок к видеоиграм (кхе-кхе). Артур предложил мастер-класс по рисованию. Я предложил сеанс скалолазания. В итоге мы сошлись на прогулке по Центральному парку, и я даже запланировал, где именно его поцелую.

Время около шести. Мы бредем по той же дорожке, которой я проходил неделю назад с Диланом. Я даже добил днем всю домашку и подготовился к завтрашнему тесту, чтобы мы могли спокойно погулять до девяти. Артур рассказывает про свою любимую гифку, на которой лысый орел заклевывает Трампа, а я думаю, сколько же мне хочется про него узнать. И есть ли в этом смысл, если он так скоро уедет.

— Что планируешь сделать до отъезда?

— Выиграть в лотерею «Гамильтона». Посмотреть еще какой-нибудь мюзикл в день рождения. Съездить к статуе Свободы, наверное? И подняться на Эмпайр-стейт-билдинг тоже было бы интересно.

— Туда черта с два заберешься, но вид однозначно достоин инстаграма, — киваю я. — Кстати, мне понравилось твое фото в галстуке с хот-догами. То есть не только оно, конечно. Просто не хотелось быть тем парнем, который подписывается и сразу идет лайкать все старые фотки. — Я смущенно умолкаю. — Ладно. Надеюсь, то место, куда я тебя веду, тоже сгодится для инсты.

У нас до сих пор нет совместных снимков, кроме как с первого свидания. Не знаю, готов ли я запостить у себя фото Артура — это выглядело бы серьезным заявлением, — но было бы здорово начать коллекционировать общие воспоминания об этом лете.

Впереди показываются каменные ступени замка Бельведер, и я запоздало жалею, что мы не выждали еще пару часов: на закате весь город окутывает сверхъестественное сияние. Обожаю смотреть, как на улицы наползает темнота и в ней, словно золотые звезды, вспыхивают яркие квадраты окошек.

Остается надеяться, что Артур оценит и дневную панораму.

— Ну вот, — говорю я, когда мы поднимаемся на площадку. — Как тебе?

— Стопроцентно достойно инстаграма.

Я задираю голову к нависающему над нами балкону.

— Я тебя здесь искал, кстати.

— Что?

— Саманта — та девчонка, на которую запал Дилан, — пыталась мне помочь с твоими поисками. Я пересказал ей все, что о тебе знал, и она нагуглила нью-йоркскую встречу абитуриентов Йеля. Я на всякий случай туда зашел — думал, вдруг ты будешь. Но тебя там не было.

Я едва заметно пододвигаюсь к Артуру. Теперь наши локти соприкасаются.

— Круто, что ты собираешься в Йель.

Артур улыбается и кивает, но почти сразу серьезнеет. Не похоже, что сейчас подходящий момент для поцелуя.

— Все в порядке?

— Ага. В смысле это очень мило, правда. — Он делает паузу. — Просто… Я нашел твои фотки с Хадсоном из «Дэйва & Бустера». Сюда ты его тоже водил?

Гребаный Хадсон. Мы с ним даже не в друзьях, а он все равно умудряется портить мне жизнь.

— Нет. Здесь мы с Хадсоном никогда не были. — Я отодвигаюсь. Теперь между нами снова расстояние. — Я повел тебя в «Дэйв & Бустер», потому что нервничал, а там я чувствую себя увереннее. Ты поэтому грустишь?

— Я не грущу, — отвечает Артур, хотя я вижу, что он обеспокоен.

— Если хочешь о чем-то узнать, просто спроси. Это нормально. Идет? — Я потираю его плечо, надеясь, что на этом с неловкостью будет покончено. — И не забывай, что, если бы я не встречался с Хадсоном, я бы никогда с ним не порвал. Не пошел бы отправлять вещи на почту. И не встретил бы там тебя.

Могу поклясться, что лично меня эта мысль воодушевляет. Вот только Артур не выглядит особенно счастливым.





ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

АРТУР

19 июля, четверг



Артур. Заткнись. Немедленно.

Но мой мозг словно рассорился с языком. Более того, отселился на другой план реальности. Будь они героями хоррора, язык сейчас поворачивал бы ручку двери в подвал, а мозг орал ему с дивана: «НЕ НАДО, НЕ ОТКРЫВАЙ!»

Дверь с табличкой «Хадсон». Я просто не могу перестать ее толкать.

Я думал, что сегодня вечером все наконец сложится. Целую неделю прокручивал в голове каждую минуту предстоящего свидания. Собирался быть крутым и забавным и окончательно очаровать Бена. Нет, даже не очаровать — зачаровать. Воображал, как мы в конце концов сядем на скамейку вплотную друг к другу, Бен коснется моей руки, собираясь пошутить или на что-нибудь указать, и задержит ее там чуть дольше, чем собирался. Я подниму взгляд и пойму, что он засмотрелся на мой профиль. Люди будут идти мимо, как ни в чем не бывало, и он склонится ко мне, чтобы прошептать какой-нибудь мимолетный комментарий. Я буквально лишился сна, представляя, как его горячее дыхание опалит мне ухо.

За этим, конечно, последует поцелуй. Мой первый поцелуй, от которого уже два шага до потери девственности на залитом лунным светом поле. Правда, теперь мне до этого поля как до Плутона — потому что вместо того, чтобы быть крутым и забавным, я только вывернул наизнанку все свои неврозы и принялся выпытывать ответы на вопросы, которые вообще не имел права задавать. Но я не знаю, как перестать спрашивать. Таким, как я, следует рождаться со встроенной функцией отключения звука.

— Слушай, я понимаю, почему у тебя в профиле его фотки. Но они правда нужны тебе в количестве пятидесяти шести штук?

— Зачем ты считал мои фотки? — изумляется Бен.


Я оборачиваюсь к нему, застыв посреди дорожки, но он хватает меня за руку и оттаскивает с пути пешеходов. В следующую секунду мы уже сидим на скамейке — в точности как я и воображал. И Бен все еще держит меня за руку, что без преуменьшения волшебно.

— Я их не считал.



— Ты только что сказал, что их пятьдесят шесть.

— Ладно, я их посчитал.

Бен улыбается краешком рта.

— Понимаешь… Твой аккаунт в инстаграме — буквально святилище другому парню.

— Может, тебе просто не смотреть на эти фотки?

Я высвобождаю ладонь из его руки.

— Ты упускаешь суть.

— Мы с Хадсоном долго дружили до того, как начали встречаться, — говорит Бен. — У тебя ведь тонны фоток с Итаном и Джесси.

— Да, но Итан и Джесси — это Итан и Джесси!

Бен вздыхает.

— А Хадсон — это Хадсон.

Я молча смотрю, как он наклоняется завязать шнурок.

— Ладно, я просто обязан спросить. — Мой голос звучит необычно тихо, почти сипло. — Почему вы расстались?

Бен поднимает на меня взгляд, но я не могу прочесть его выражение.

— Ты правда хочешь знать?

— Да.

— Собираешься использовать это против меня?

— А ты совершил что-то ужасное?

— Нет! — Бен на секунду прикрывает глаза. — Просто… Все запутанно. Он сделал мне больно. Я же рассказывал, что он мне изменил?

Я резко выпрямляюсь.

— Изменил ?

Бен смотрит вдаль. Я вижу, как напряжена его челюсть.

— Типа того? В смысле он поцеловал другого парня, и…

— Гм, это не типа измена . Это измена.

— Да, но он думал, что к этому времени мы уже порвали…

— А вы порвали?

— Если и порвали, я был не в курсе. — В голосе Бена звенит плохо сдерживаемая ярость. — То есть мы поругались, и я сказал ему проваливать, но я не говорил: «Эй, почему бы тебе не пойти и немедленно не засосать на вечеринке какого-то левого чувака, чьего имени ты даже не знаешь…»

У меня отвисает челюсть.

— Он даже не знал его имени?

— Ну, он знал его игровой ник. — Бен пожимает плечами. — Йот3Фан.

— Йод Трифан?

— Пишется «Йот». И да, там посередине цифра три.

— О боже. — Я неверяще качаю головой. — Хадсон бросил тебя ради парня по имени Йот3Фан?

Бен делает паузу.