Нет, старик просто пытался меня запутать, вывести из себя. Я не знала, зачем ему это, но поддаваться не собиралась.
— Это ловец душ, — уверенно произнесла я, отряхивая ладони от мела. — Он…
— Это простой накопитель, — фыркнул Гантрам. — Ты лишь собрала кровушки для питания этих троглодитов, другой вопрос — почему они притворились пойманными. Неужели тебе не любопытно? — Он снова сел и вальяжно раскинулся в кресле. — Знаешь, твоей подружкой кобылицей я займусь в последнюю очередь. Дам тебе шанс задать ей парочку вопросов. Самому интересно, что она ответит.
К глазам вновь подступили предательские слезы, и я часто-часто заморгала, пытаясь их сдержать. Ну уж нет, в это я точно не поверю. Не поверю, что единственная в мире подруга, пусть донельзя вредная и не совсем живая, как-то использовала меня в своих целях. Она же знает, сколько предательств было в моей жизни, и не стала бы мною играть. В Тильде я больше всего и ценила как раз болезненно-грубую откровенность…
— Что значит «займетесь в последнюю очередь»? — прохрипела я, зацепившись за одну из фраз некроманта.
Он лишь загадочно улыбнулся и повторил:
— Дорисуй — узнаешь.
Дорисовывать хотелось все меньше и меньше, но я подняла дрожащими пальцами обломок мелка и, сдув с пентаграммы крошево, продолжила работу.
Оставалось всего несколько символов.
— Что вы подсунули мэтру Штанге? — чуть-чуть успокоившись, спросила я после нескольких мгновений молчания, скрежета мела и шороха страниц. — Вишху писал, что для успешного внедрения необходимы неодушевленные посредники. Одним стала защита Арве-мал-Тиге, это я поняла. А еще? Артефакты? Штанге ведь не просто так возвращался в дом, вы что-то с ним сделали.
Да, я уже сложила два и два и осознала, что в чудачествах местного крючкотворца тоже виноват Раджинманд Гантрам. Он ведь сам сказал, я не безнадежна. И о столкновении в библиотеке я вспомнила. Явно же старик пытался управлять жертвой, а остальные ему мешали. Вот только почему они скрыли происходящее?
На секунду показалось, что он заупрямиться и не ответит, но то ли мой убитый вид вдохновлял на откровенность, то ли успехом хотелось поделиться, и в итоге он открыл рот:
— У вашего мэтра Штанге есть крохотный изъян. — Затем оглядел свое тучное тело и хмыкнул: — To есть изъянов в нем полно, но конкретно этот оказался губителен для него и полезен для меня. Сама догадаешься?
— Я устала гадать, — вздохнула я.
— Штанге — вор. Наглый, жалкий воришка. Вряд ли он действует осознанно, скорее, руки сами тянутся ко всякой незначительной мелочевке. А потом мэтр находит украденное и, обливаясь потом, спешит вернуть. Такой вот занятный недуг.
Я бы, наверное, поразилась открытию, кабы не другая странность, захватившая все мое существо. Гантрам говорил о Штанге в настоящем времени. А значит… мэтр жив?
Я поспешно опустила взгляд, дабы не показать вспыхнувшей внутри радости. И чему, спрашивается, обрадовалась? Как будто пусть даже живой, но подавленный чужим духом заклинатель смог бы чем-то помочь…
— Он украл всего лишь подставку для перьев. Дешевку, — продолжал меж тем некромант. — А когда вернулся, я уже был готов. И против кольца с частичкой моей плоти воришка не устоял, после чего просто не мог держаться вдали от Арве-мал- Тиге.
На «кольце с частичкой плоти» меня отчетливо передернуло, и Гантрам расплылся в гаденькой улыбке. Удивительно, но теперь я все яснее видела за по-детски пухлыми щеками и залысинами мэтра Штанге потрескавшееся от старости, скуластое лицо с неизменным моноклем и белоснежные, зализанные назад волосы. Хотелось верить, что чуждый дух проглядывается потому, что тело его отторгает, а не наоборот…
Задумавшись, я сама не заметила, как перерисовала последний символ — кривую хвостатую звезду, — зато некромант сей момент не упустил и вскочил, довольно потирая ладони:
— Превосходно! А теперь, как и обещал, у тебя будет шанс проявить себя.
Ехидный комментарий о том, что этот шанс он может предоставить кому-нибудь другому, а я, пожалуй, обойдусь, пришлось проглотить. Я опомниться не успела, как уже стояла перед письменным столом, уставившись на три книги. Две были открыты на нужных некроманту страницах, а последнюю — треклятый гримуар Вишху, — очевидно, предстояло открыть мне. Конечно, Гантрам же знал, что я всегда под рукой, вот и не побоялся захлопнуть его между делом.
— Прочти, — велели мне. — Я выделил нужные абзацы. У Вишху найдешь пятую главу в третьем разделе, о расширении резерва, и тоже прочтешь. А потом создашь формулу для ритуала.
Я задумчиво провела пальцем по одной из змей на обложке гримуара:
— Вы так уверены, что у меня получится?
— Обратная сторона дара — непреложная истина, — как дурочке объяснил старик. — Итан не зря столько лет пичкал тебя всевозможными языками и заклинаниями, раскачивал способности. Ты теперь должна за секунду обращать любое описание в действующую формулу и наоборот.
Да, я не забыла разговор с Рэйнером и, когда Гантрам поведал о моей роли в его сегодняшнем представлении, почти не удивилась. Но сомнения все равно были, куда без них. Сотворить то, чего еще никогда не делала… Причем сотворить за считанные мгновения и с первой попытки, когда некромант уже запустит ритуал, иначе нам с мэйном конец.
— А ведь Итан не желал, чтобы гримуар попал в ваши руки, — поняла я. — Сами говорили, он чувствовал внушение и наверняка на момент смерти догадывался о ваших планах, вот и отсрочил отправку. Наверное, давал мне время уехать, чтобы вам некому было помогать.
— Ох, опять ты за свое, — всплеснул руками старик. — Святой Итан, практически великомученик. Да не тебе он время давал, а себе. Чуял неладное, готовился к возрождению, придержал книжку. Но все равно указал, чтоб сюда отправили, к верной женушке, которой из дома деваться некуда. Вот только рассчитывал умереть по-особенному и на тот момент уже привязать себя к гримуару. Зря.
— Это вы его. — Я не спрашивала, утверждала.
— Скажем так, я подсобил. Надо было еще раньше озаботиться. Позор семьи, с этими своими… мальчиками. Как жил ничтожно, так и помер.
Поразительно длинными оказались руки мертвого некроманта. При таких способностях он бы давно отсюда выбрался, кабы заполучил гримуар пораньше… Конечно, как захватить чужое тело, Гатрам знал и без него, но закрепиться смог только благодаря моей безалаберности. А теперь еще готовил очередной ритуал. Что же там такое в пятой главе третьего раздела?
— Читай уже, — как-то обреченно проворчал старик. — Сил никаких нет объяснять тебе элементарное…
И пока я пыталась сосредоточиться на расплывающихся перед глазами буквах, сам он двинулся к пентаграмме. Я то и дело косилась в ту сторону, толком не улавливая смысл текста, так что приходилось каждое предложение перечитывать по несколько раз. Гантрам полюбовался моими художествами, взмахнул рукой, убирая с рисунка меловое крошево и выравнивая границы, и вроде как остался доволен. Облегчение смешалось с разочарованием, и я вернулась к книгам.
«…чистая энергия души… поток… единовременное пополнение из пяти источников…»
— Чушь какая-то, — пробормотала я и потянулась к гримуару.
Там текст был еще веселее. Поначалу. Но по мере того, как в моей голове складывалась общая картинка, волосы на затылке вставали дыбом, а руки дрожали все сильнее.
«…вторичный материал… переработанная сила… пополнение и расширение резерва… магия без границ… пять лучей звезды по двадцать душ…»
— Ч-ч-что… вы… задумали? — прошептала я, поднимая глаза на некроманта.
Неприметное кольцо на его указательном пальце — наверняка то самое, с плотью — сияло зеленоватым светом, и Гантрам водил им над пентаграммой, наполняя символы силой. В воздух один за другим взмывали мерцающие треугольники, круги и звезды, выстраиваясь в неведомый узор, и комната наполнялась тихим мерным гулом.
— Ты думала, гримуар — безобидное пособие по медитациям? — Некромант изобразил обеими руками хитроумный пас, и пульсирующие зеленью символы застыли. — Вишху недаром считают великим. Он знал, как достичь могущества, и у меня есть для этого все необходимое.
— Так все это, — я беспомощно развела руками, — этот умный дом… только чтобы собрать души и… и… переработать их? Н… напитаться их энергией?
— Нет, почему? — Гантрам тряхнул ладонями, словно сбрасывая с них капли воды, и на шаг отступил от своего детища. — Просто раньше я мыслил мелко. Узко. Но десятилетия бесплотного существования любого заставят задуматься. День за днем, год за годом я перебирал полученные когда-то знания и все отчетливее сознавал, на какие глупости спустил жизнь. Теперь у меня есть второй шанс. — Он оглянулся на меня. — И есть сотня душ, которая может сделать меня всемогущим. Кто от такого откажется, девочка?
«Я, я откажусь!» — едва не завопила я, но голос подвел. Ноги тоже грозили отняться, а пока просто мелко дрожали, так что пришлось для надежности опереться на стол.
— Ты же уже поняла, что от тебя требуется? — уточнил некромант. Наверное, я кивнула, ибо он довольно улыбнулся: — Чудесно. Смотри, времени будет мало. Как только я всех призову, сразу выстраивай символы в формулу. — Он махнул на застывшие в воздухе геометрические фигуры. — Как и обещал, подружку твою впитаю последней, успеете поболтать.
«А помешать тебе, старый хрыч, успеем?» — отрешенно подумала я, все еще не в силах ни шелохнуться, ни выдавить хоть слово.
Что-то мне подсказывало, что нет, не успеем. Или не сумеем. Слишком уж уверенным выглядел некромант, явно не ожидая от меня удара в спину. Но это не значило, что я не попытаюсь ударить — еще как попытаюсь. И скорее сама сигану в бездну, чем создам нужную ему формулу.
Сотня душ во имя расширения и пополнения резерва одного единственного мага. Сотня душ, лишенная посмертия и перерождения. Нет, лучше стать сто первой, чем пособницей мерзкого старика. Тем более я сильно сомневалась, что, обретя пресловутое могущество, Гантрам оставит нас с Рэйнером в живых.
Кстати о Рэйнере.
Я мельком глянула на лабораторный стол и, опасаясь выдать немалое изумление, тут же уставилась в пол. Да так и стояла пару минут, кажется, разучившись даже дышать. Очнулась, только когда некромант дважды хлопнул в ладоши:
— Ну вот, все в сборе.
«Ошибаешься, ублюдок, не все», — злорадно подумала я, поднимая глаза.
Комната теперь действительно была заполнена мерцающим маревом, в котором с трудом угадывались перепуганные знакомые и незнакомые мне лица да огоньки свечей.
«Я про ту ночь рассказал. Про ту когда было много свечей и все кричали», — так говорил Бруно. Похоже, все вернулось к истокам, и старик надеялся завершить начатый семьдесят два года назад ритуал, но теперь с иным результатом.
Что ж, его ждал сюрприз. Потому что мэйн Рэйнер умудрился под шумок испариться со своего импровизированного жертвенного алтаря.
Глава 25
Глава двадцать пятая, в которой души уходят, а дом остается
Я на всякий случай шагнула поближе к сияющей пентаграмме, чувствуя как духи покорно расступаются и тут же сливаются за моей спиной в плотную стену тумана. Вскоре за этой белой мглой было уже не разглядеть обстановку комнаты, и я вздохнула с облегчением — теперь некромант точно не заметит отсутствия Рэйнера. Может, почувствует, но вряд ли станет отвлекаться от столь важного ритуала ради проверки.
Парящие в воздухе символы разгорались все ярче, вызывая резь в глазах; огарки свечей в руках пятерки главных слуг чадили, и по лаборатории расползался терпкий запах каких-то трав и воска.
Пятерка главных слуг… Пятеро. И лучей звезды тоже пять. «Единовременное пополнение из пяти источников…»
Аццо, Катрин, Джерт, Лорэлея и Тильда — единственные, чьи силуэты отчетливо выделялись в беспокойном призрачном мареве — стояли по кругу, каждый перед своим лучом. Сегодня их лица пугали как никогда, ибо даже черты вечно невозмутимого дворецкого были искажены животным ужасом. Они знали, что уготовил им старик Гантрам, и опять не могли вырваться из-под его власти.
Наверное, я приближалась слишком медленно, и нетерпеливо притопывающий у границы внешнего круга некромант не выдержал и подскочил ко мне сам:
— Сколько можно! Я же сказал, формула нужна сразу! — А затем втолкнул меня в самое сердце пентаграммы.
На миг я замерла, ослепленная сиянием символов, окруживших меня точно звезды, а потом огляделась. To ли за доли секунды ситуация в комнате изменилась, то ли этот едкий зеленый свет даровал мне особое зрение, но теперь я видела вовсе не сплошной туман и даже не разношерстную толпу призраков. Я видела… людей.
Самых настоящих, живых людей. За спиной Аццо испуганно жались друг к другу совсем молоденькие горничные и лакеи. За плечами Катрин покачивались белые колпаки дрожащих поварят, к Джерту стянулись все садовники, а Лорэлея пыталась прикрыть тощим станом служителей пера и хранителей пыльных книжных полок. Возле Тильды же заливались слезами Холли и Нелли и о чем-то причитали сгорбленные старики — я понятия не имела, какие функции они выполняли в доме.
Столько людей — я и не думала, что лаборатория такая огромная, — столько загубленных жизней. Может, Гантрам и не убил их самолично, но он лишил их шанса на возрождение… медленно убивал души, что куда страшнее смерти телесной.
Я в очередной раз уверилась, что никакой формулы он от меня не дождется. Тем более теперь, когда до Рэйнера ему не дотянуться, а других рычагов давления поблизости нет. Кажется…
— Ну же! — рявкнул старик, и я наконец разглядела его за пределами круга, где-то между Аццо и Тильдой. — Формула!
Я покачала головой, и лицо некроманта заалело. Он подпрыгнул на месте, всплеснул руками, задевая близстоящих слуг, но словно не замечая этого. Наверное, для него они все так же оставались безликим туманом. Затем вдруг застыл, прищурился и злорадно ухмыльнулся:
— Решила, что самая умная? Думаешь, я не заметил побег твоего героя-любовника?
«Если и заметил, то только сейчас, — поняла я. — И не побег, а тактическое отступление».
— Это ловец душ, — уверенно произнесла я, отряхивая ладони от мела. — Он…
— Это простой накопитель, — фыркнул Гантрам. — Ты лишь собрала кровушки для питания этих троглодитов, другой вопрос — почему они притворились пойманными. Неужели тебе не любопытно? — Он снова сел и вальяжно раскинулся в кресле. — Знаешь, твоей подружкой кобылицей я займусь в последнюю очередь. Дам тебе шанс задать ей парочку вопросов. Самому интересно, что она ответит.
К глазам вновь подступили предательские слезы, и я часто-часто заморгала, пытаясь их сдержать. Ну уж нет, в это я точно не поверю. Не поверю, что единственная в мире подруга, пусть донельзя вредная и не совсем живая, как-то использовала меня в своих целях. Она же знает, сколько предательств было в моей жизни, и не стала бы мною играть. В Тильде я больше всего и ценила как раз болезненно-грубую откровенность…
— Что значит «займетесь в последнюю очередь»? — прохрипела я, зацепившись за одну из фраз некроманта.
Он лишь загадочно улыбнулся и повторил:
— Дорисуй — узнаешь.
Дорисовывать хотелось все меньше и меньше, но я подняла дрожащими пальцами обломок мелка и, сдув с пентаграммы крошево, продолжила работу.
Оставалось всего несколько символов.
— Что вы подсунули мэтру Штанге? — чуть-чуть успокоившись, спросила я после нескольких мгновений молчания, скрежета мела и шороха страниц. — Вишху писал, что для успешного внедрения необходимы неодушевленные посредники. Одним стала защита Арве-мал-Тиге, это я поняла. А еще? Артефакты? Штанге ведь не просто так возвращался в дом, вы что-то с ним сделали.
Да, я уже сложила два и два и осознала, что в чудачествах местного крючкотворца тоже виноват Раджинманд Гантрам. Он ведь сам сказал, я не безнадежна. И о столкновении в библиотеке я вспомнила. Явно же старик пытался управлять жертвой, а остальные ему мешали. Вот только почему они скрыли происходящее?
На секунду показалось, что он заупрямиться и не ответит, но то ли мой убитый вид вдохновлял на откровенность, то ли успехом хотелось поделиться, и в итоге он открыл рот:
— У вашего мэтра Штанге есть крохотный изъян. — Затем оглядел свое тучное тело и хмыкнул: — To есть изъянов в нем полно, но конкретно этот оказался губителен для него и полезен для меня. Сама догадаешься?
— Я устала гадать, — вздохнула я.
— Штанге — вор. Наглый, жалкий воришка. Вряд ли он действует осознанно, скорее, руки сами тянутся ко всякой незначительной мелочевке. А потом мэтр находит украденное и, обливаясь потом, спешит вернуть. Такой вот занятный недуг.
Я бы, наверное, поразилась открытию, кабы не другая странность, захватившая все мое существо. Гантрам говорил о Штанге в настоящем времени. А значит… мэтр жив?
Я поспешно опустила взгляд, дабы не показать вспыхнувшей внутри радости. И чему, спрашивается, обрадовалась? Как будто пусть даже живой, но подавленный чужим духом заклинатель смог бы чем-то помочь…
— Он украл всего лишь подставку для перьев. Дешевку, — продолжал меж тем некромант. — А когда вернулся, я уже был готов. И против кольца с частичкой моей плоти воришка не устоял, после чего просто не мог держаться вдали от Арве-мал- Тиге.
На «кольце с частичкой плоти» меня отчетливо передернуло, и Гантрам расплылся в гаденькой улыбке. Удивительно, но теперь я все яснее видела за по-детски пухлыми щеками и залысинами мэтра Штанге потрескавшееся от старости, скуластое лицо с неизменным моноклем и белоснежные, зализанные назад волосы. Хотелось верить, что чуждый дух проглядывается потому, что тело его отторгает, а не наоборот…
Задумавшись, я сама не заметила, как перерисовала последний символ — кривую хвостатую звезду, — зато некромант сей момент не упустил и вскочил, довольно потирая ладони:
— Превосходно! А теперь, как и обещал, у тебя будет шанс проявить себя.
Ехидный комментарий о том, что этот шанс он может предоставить кому-нибудь другому, а я, пожалуй, обойдусь, пришлось проглотить. Я опомниться не успела, как уже стояла перед письменным столом, уставившись на три книги. Две были открыты на нужных некроманту страницах, а последнюю — треклятый гримуар Вишху, — очевидно, предстояло открыть мне. Конечно, Гантрам же знал, что я всегда под рукой, вот и не побоялся захлопнуть его между делом.
— Прочти, — велели мне. — Я выделил нужные абзацы. У Вишху найдешь пятую главу в третьем разделе, о расширении резерва, и тоже прочтешь. А потом создашь формулу для ритуала.
Я задумчиво провела пальцем по одной из змей на обложке гримуара:
— Вы так уверены, что у меня получится?
— Обратная сторона дара — непреложная истина, — как дурочке объяснил старик. — Итан не зря столько лет пичкал тебя всевозможными языками и заклинаниями, раскачивал способности. Ты теперь должна за секунду обращать любое описание в действующую формулу и наоборот.
Да, я не забыла разговор с Рэйнером и, когда Гантрам поведал о моей роли в его сегодняшнем представлении, почти не удивилась. Но сомнения все равно были, куда без них. Сотворить то, чего еще никогда не делала… Причем сотворить за считанные мгновения и с первой попытки, когда некромант уже запустит ритуал, иначе нам с мэйном конец.
— А ведь Итан не желал, чтобы гримуар попал в ваши руки, — поняла я. — Сами говорили, он чувствовал внушение и наверняка на момент смерти догадывался о ваших планах, вот и отсрочил отправку. Наверное, давал мне время уехать, чтобы вам некому было помогать.
— Ох, опять ты за свое, — всплеснул руками старик. — Святой Итан, практически великомученик. Да не тебе он время давал, а себе. Чуял неладное, готовился к возрождению, придержал книжку. Но все равно указал, чтоб сюда отправили, к верной женушке, которой из дома деваться некуда. Вот только рассчитывал умереть по-особенному и на тот момент уже привязать себя к гримуару. Зря.
— Это вы его. — Я не спрашивала, утверждала.
— Скажем так, я подсобил. Надо было еще раньше озаботиться. Позор семьи, с этими своими… мальчиками. Как жил ничтожно, так и помер.
Поразительно длинными оказались руки мертвого некроманта. При таких способностях он бы давно отсюда выбрался, кабы заполучил гримуар пораньше… Конечно, как захватить чужое тело, Гатрам знал и без него, но закрепиться смог только благодаря моей безалаберности. А теперь еще готовил очередной ритуал. Что же там такое в пятой главе третьего раздела?
— Читай уже, — как-то обреченно проворчал старик. — Сил никаких нет объяснять тебе элементарное…
И пока я пыталась сосредоточиться на расплывающихся перед глазами буквах, сам он двинулся к пентаграмме. Я то и дело косилась в ту сторону, толком не улавливая смысл текста, так что приходилось каждое предложение перечитывать по несколько раз. Гантрам полюбовался моими художествами, взмахнул рукой, убирая с рисунка меловое крошево и выравнивая границы, и вроде как остался доволен. Облегчение смешалось с разочарованием, и я вернулась к книгам.
«…чистая энергия души… поток… единовременное пополнение из пяти источников…»
— Чушь какая-то, — пробормотала я и потянулась к гримуару.
Там текст был еще веселее. Поначалу. Но по мере того, как в моей голове складывалась общая картинка, волосы на затылке вставали дыбом, а руки дрожали все сильнее.
«…вторичный материал… переработанная сила… пополнение и расширение резерва… магия без границ… пять лучей звезды по двадцать душ…»
— Ч-ч-что… вы… задумали? — прошептала я, поднимая глаза на некроманта.
Неприметное кольцо на его указательном пальце — наверняка то самое, с плотью — сияло зеленоватым светом, и Гантрам водил им над пентаграммой, наполняя символы силой. В воздух один за другим взмывали мерцающие треугольники, круги и звезды, выстраиваясь в неведомый узор, и комната наполнялась тихим мерным гулом.
— Ты думала, гримуар — безобидное пособие по медитациям? — Некромант изобразил обеими руками хитроумный пас, и пульсирующие зеленью символы застыли. — Вишху недаром считают великим. Он знал, как достичь могущества, и у меня есть для этого все необходимое.
— Так все это, — я беспомощно развела руками, — этот умный дом… только чтобы собрать души и… и… переработать их? Н… напитаться их энергией?
— Нет, почему? — Гантрам тряхнул ладонями, словно сбрасывая с них капли воды, и на шаг отступил от своего детища. — Просто раньше я мыслил мелко. Узко. Но десятилетия бесплотного существования любого заставят задуматься. День за днем, год за годом я перебирал полученные когда-то знания и все отчетливее сознавал, на какие глупости спустил жизнь. Теперь у меня есть второй шанс. — Он оглянулся на меня. — И есть сотня душ, которая может сделать меня всемогущим. Кто от такого откажется, девочка?
«Я, я откажусь!» — едва не завопила я, но голос подвел. Ноги тоже грозили отняться, а пока просто мелко дрожали, так что пришлось для надежности опереться на стол.
— Ты же уже поняла, что от тебя требуется? — уточнил некромант. Наверное, я кивнула, ибо он довольно улыбнулся: — Чудесно. Смотри, времени будет мало. Как только я всех призову, сразу выстраивай символы в формулу. — Он махнул на застывшие в воздухе геометрические фигуры. — Как и обещал, подружку твою впитаю последней, успеете поболтать.
«А помешать тебе, старый хрыч, успеем?» — отрешенно подумала я, все еще не в силах ни шелохнуться, ни выдавить хоть слово.
Что-то мне подсказывало, что нет, не успеем. Или не сумеем. Слишком уж уверенным выглядел некромант, явно не ожидая от меня удара в спину. Но это не значило, что я не попытаюсь ударить — еще как попытаюсь. И скорее сама сигану в бездну, чем создам нужную ему формулу.
Сотня душ во имя расширения и пополнения резерва одного единственного мага. Сотня душ, лишенная посмертия и перерождения. Нет, лучше стать сто первой, чем пособницей мерзкого старика. Тем более я сильно сомневалась, что, обретя пресловутое могущество, Гантрам оставит нас с Рэйнером в живых.
Кстати о Рэйнере.
Я мельком глянула на лабораторный стол и, опасаясь выдать немалое изумление, тут же уставилась в пол. Да так и стояла пару минут, кажется, разучившись даже дышать. Очнулась, только когда некромант дважды хлопнул в ладоши:
— Ну вот, все в сборе.
«Ошибаешься, ублюдок, не все», — злорадно подумала я, поднимая глаза.
Комната теперь действительно была заполнена мерцающим маревом, в котором с трудом угадывались перепуганные знакомые и незнакомые мне лица да огоньки свечей.
«Я про ту ночь рассказал. Про ту когда было много свечей и все кричали», — так говорил Бруно. Похоже, все вернулось к истокам, и старик надеялся завершить начатый семьдесят два года назад ритуал, но теперь с иным результатом.
Что ж, его ждал сюрприз. Потому что мэйн Рэйнер умудрился под шумок испариться со своего импровизированного жертвенного алтаря.
Глава 25
Глава двадцать пятая, в которой души уходят, а дом остается
Я на всякий случай шагнула поближе к сияющей пентаграмме, чувствуя как духи покорно расступаются и тут же сливаются за моей спиной в плотную стену тумана. Вскоре за этой белой мглой было уже не разглядеть обстановку комнаты, и я вздохнула с облегчением — теперь некромант точно не заметит отсутствия Рэйнера. Может, почувствует, но вряд ли станет отвлекаться от столь важного ритуала ради проверки.
Парящие в воздухе символы разгорались все ярче, вызывая резь в глазах; огарки свечей в руках пятерки главных слуг чадили, и по лаборатории расползался терпкий запах каких-то трав и воска.
Пятерка главных слуг… Пятеро. И лучей звезды тоже пять. «Единовременное пополнение из пяти источников…»
Аццо, Катрин, Джерт, Лорэлея и Тильда — единственные, чьи силуэты отчетливо выделялись в беспокойном призрачном мареве — стояли по кругу, каждый перед своим лучом. Сегодня их лица пугали как никогда, ибо даже черты вечно невозмутимого дворецкого были искажены животным ужасом. Они знали, что уготовил им старик Гантрам, и опять не могли вырваться из-под его власти.
Наверное, я приближалась слишком медленно, и нетерпеливо притопывающий у границы внешнего круга некромант не выдержал и подскочил ко мне сам:
— Сколько можно! Я же сказал, формула нужна сразу! — А затем втолкнул меня в самое сердце пентаграммы.
На миг я замерла, ослепленная сиянием символов, окруживших меня точно звезды, а потом огляделась. To ли за доли секунды ситуация в комнате изменилась, то ли этот едкий зеленый свет даровал мне особое зрение, но теперь я видела вовсе не сплошной туман и даже не разношерстную толпу призраков. Я видела… людей.
Самых настоящих, живых людей. За спиной Аццо испуганно жались друг к другу совсем молоденькие горничные и лакеи. За плечами Катрин покачивались белые колпаки дрожащих поварят, к Джерту стянулись все садовники, а Лорэлея пыталась прикрыть тощим станом служителей пера и хранителей пыльных книжных полок. Возле Тильды же заливались слезами Холли и Нелли и о чем-то причитали сгорбленные старики — я понятия не имела, какие функции они выполняли в доме.
Столько людей — я и не думала, что лаборатория такая огромная, — столько загубленных жизней. Может, Гантрам и не убил их самолично, но он лишил их шанса на возрождение… медленно убивал души, что куда страшнее смерти телесной.
Я в очередной раз уверилась, что никакой формулы он от меня не дождется. Тем более теперь, когда до Рэйнера ему не дотянуться, а других рычагов давления поблизости нет. Кажется…
— Ну же! — рявкнул старик, и я наконец разглядела его за пределами круга, где-то между Аццо и Тильдой. — Формула!
Я покачала головой, и лицо некроманта заалело. Он подпрыгнул на месте, всплеснул руками, задевая близстоящих слуг, но словно не замечая этого. Наверное, для него они все так же оставались безликим туманом. Затем вдруг застыл, прищурился и злорадно ухмыльнулся:
— Решила, что самая умная? Думаешь, я не заметил побег твоего героя-любовника?
«Если и заметил, то только сейчас, — поняла я. — И не побег, а тактическое отступление».