Мама и служанка переглянулись и одновременно вздохнули.
— Как он выглядит?
Рейн ответил ещё тише:
— У него тёмные волосы. Голубые глаза. Нет, серые. Как у меня. — Незнакомец провёл рукой по кудрям, и Рейн несмело улыбнулся. Они же так похожи, этот гость просто не мог быть плохим.
Мать всплеснула руками и с ужасом воскликнула:
— Так рано! Ему же всего пять!
Мальчик сделал шаг к незнакомцу и протянул ладонь. Взрослые всегда жали руки друг другу, когда о чём-то договаривались. Они ещё не обменялись ни словом, но Рейн был уверен, что гость не оттолкнёт его.
Мать шлёпнула Рейна по руке. Он быстро прижал ладони к груди и испуганно посмотрел на неё. Отец мог ударить, мать — никогда. Что это с ней? Ну разве Рейн виноват, что чужак пришёл? Его не звали, он сам!
Мама присела перед мальчиком. Убрала за уши свои длинные чёрные волосы и положила руки сыну на плечи.
— Рейн, послушай меня, — она говорила тихо и вкрадчиво. — Помнишь, мы рассказывали тебе о демонах? Они существуют и окружают нас. У каждого есть свой демон. Он появляется, когда мы совершаем первый плохой поступок. Ты мне соврал.
Рейн осторожно кивнул. Он чувствовал, что нужно оправдать себя. Такого никогда не было и не будет больше, точно-точно! И конфеты он не хотел брать на самом деле. А чего они там стояли, такие яркие!
— Теперь ты видишь своего демона.
Мальчик ответил матери неуверенным взглядом. Агни пугала его рассказами о демонах, но этот незнакомец вовсе не был похож на жестоких существ из её историй!
— …Всю жизнь он будет неотступно следовать за тобой, словно вы связаны нитью, шептать на ухо, чтобы ты соврал, нагрубил, ударил. Прошу, не слушай его! — Мама тяжко вздохнула, поднялась, снова переглянулась с Агни и продолжила: — Больше никогда не ври мне. Не дай своему демону оказаться сильнее. Будь хорошим человеком, Рейн, и ты оставишь своей след, подобно великому Яру.
Мать сложила ладони вместе, затем кончиками пальцев дотронулась до лба — этот молитвенный жест Рейн видел десяток раз на дню. Она поднялась и с тревогой вгляделась в угол, куда указывал сын.
— Демон — зло, никогда не разговаривай с ним. Он будет путать тебя, сбивать. Не дай ему этого сделать. Слушай старших и делай всё, что они тебе говорят. Ты научишься усмирять своего демона, как и мы.
— Он кажется мне хорошим, — робко ответил Рейн и снова посмотрел в угол.
Незнакомец с любопытством оглядывался. Он растрепал волосы быстрым жестом, а затем глянул на мальчика и улыбнулся ему.
— Молчи! — воскликнула Агни и с тревогой выглянула в коридор. — О таком нельзя говорить. Какой пример ты подаёшь брату! Никогда не разговаривай с демоном и не слушай его. Закрывай глаза, затыкай уши, но только не поддавайся ему.
— И не говори отцу, — тихо добавила мама и серьёзно посмотрела на Рейна. — Ты увидел своего демона слишком рано. Где же мы ошиблись в твоём воспитании? — она вздохнула, и Рейн покраснел. Он правда не хотел!
Мальчик подошёл к матери и обнял её. Она наклонилась и обняла в ответ, шепнула на ухо:
— Будь хорошим человеком, Рейн.
Он стоял рядом с ней и смотрел на своего демона. Они же так похожи, ну не может он быть плохим!
«Аст», — подумал Рейн. Если им суждено провести рядом всю жизнь, пусть хоть имя получит. Может, мама всё-таки не права, и он станет другом?
Демон печально улыбнулся и снова взъерошил волосы.
— Я не пойду! — крикнул Рейн и накрылся с головой.
Ему было одиннадцать, и он мечтал вырасти, чтобы скорее закончить школу.
— Ах ты ленивый мальчишка! — закричала Агни и сдёрнула тонкое одеяло.
Его обдало волной холода, и он съёжился, а затем резко вскочил с кровати.
— Не пойду я в школу, — ответил Рейн уже тише и с недовольным лицом скрестил руки.
— Это всё происки твоего демона, — проворчала Агни и ткнула в пустоту, в сторону узкого письменного стола, словно могла видеть чужих демонов и знала, где стоял Аст. — Сколько раз тебе говорили, что нельзя его слушать? Это он заставляет тебя лениться.
Рейн зябко поёжился и схватил кофту со стула. Отец говорил, что холод воспитывает дух и помогает усмирить демона, поэтому в комнате топили редко.
— Я не ленюсь, — проворчал Рейн.
— Почему тогда не хочешь идти в школу? — Агни с сомнением посмотрела на мальчика.
Рейн немного постоял, раздумывая, можно ли доверять старухе-служанке, и признался:
— Мне не нравятся другие ученики. Они считают себя умнее и благороднее меня, хотя это не так!
Агни задумчиво поджала губы, помолчала с минуту, пока он натягивал школьную форму, и ответила:
— Они завидуют. Твой отец — глава Восточной Церкви, и когда-нибудь ты пойдёшь по его стопам. Это демоны подталкивают их. Не слушай никого, Рейн, только своё сердце. Это самый надёжный компас, и оно всегда укажет верный путь.
Аст расправил плечи и закивал. Рейн быстро отвернулся. Отец не раз преподавал ему урок смирения, который всегда давался через боль. Нельзя слушать своего демона — никогда, ни за что, что бы он ни говорил. Пусть другие смеются. Лучше молчать, чем отвечать так, как подсказывал демон.
— Да, это их демоны, — эхом откликнулся Рейн и вышел из комнаты.
В столовой он медленно съел кашу, размазывая её по тарелке так, чтобы Агни поверила: съедено больше половины, пора его выпустить из-за стола. Затем собрал вещи и вышел из дома.
Отойдя на несколько метров, Рейн обернулся. За высоким кованым забором прятался небольшой особняк, выкрашенный светлой краской. Остроугольную крышу покрывала красная черепица. Рейн нашёл взглядом свою комнату: балкон с балюстрадой, а за ним — огромное окно в пол. Он любил по вечерам выходить на этот балкон и, свесив ноги, наблюдать за звёздами.
Распахнулись ставни, и из кухни с угрожающим видом высунулась Агни. Мальчик отвернулся и поплёлся в школу.
По обе стороны улицы стояли похожие особняки. Позволить себе здесь жить могли немногие, но Рейн куда больше любил старые узкие переулки в центре города.
Всё вокруг утопало в зелени, сладко пахло цветами, слышалось пение птиц. На небе, на самом горизонте, уже собрались грозовые тучи, но пока всё вокруг было залито светом, и хотелось идти и идти вперёд, слоняться по улицам до самого вечера. И чтобы никакой школы.
Как всегда, та оказалась слишком близко.
Главный корпус соединялся с другими зданиями коридорами, и школа напоминала паука, который раскинул лапы во все стороны. Камень сиял белизной. Рейн недовольно скривился. Уж кому-кому, а ему было хорошо известно, сколько сил — сил самих учеников — ежегодно уходило на то, чтобы сохранить такой цвет.
На лужайке перед школой никого не осталось. Рейн глянул на часы над входом: маленькая стрелка — на восьми, большая — рядом с двенадцатью. До звонка — минуты три.
Мальчик покрепче перехватил сумку с учебниками и побежал в класс. Лучше не опаздывать, каждая секунда стоила наказания.
Как и любой юноша из великого или благородного рода, в десять лет он пошёл в школу. Отец говорил, что эта — лучшая во всей Кирии. Её закончили отец, дед, прадед… Все в семье твердили, Рейн должен продолжить традицию.
Он заскочил в классную комнату за секунду до звонка, пробежал между двумя рядами одиночных парт и сел в самый конец. Учитель, быстро поздоровавшись с классом и получив ответное приветствие, принялся писать на доске.
Рейн открыл тетрадь, взял ручку и стал торопливо записывать следом. Основание Кирии, правление великого Яра, провозглашение Лица столицей, возникновение Церкви и Инквизиции… Мальчик отодвинул от себя тетрадь. Да всё это рассказывали уже сотню раз!
Он искоса глянул в окно. В стекло упирались тонкие ветки деревца, покрытые тёмно-зелёными листьями и мелкими белыми цветами. Рейн открыл чистый лист и несколькими штрихами нарисовал это дерево. Снова отодвинул тетрадь, взглянул на рисунок и на одну из веток посадил нахохлившуюся птицу.
Вдруг Рейн почувствовал удар в лицо и так резко отшатнулся, что стул под ним заскрипел. Он поднял голову и поймал ехидный взгляд Дерита. Рейн скривился в ответ.
Дерит наклонился, отчего светлые волосы упали на лицо, и хитро улыбнулся, скомкал ещё одну бумажку и снова кинул. На этот раз Рейн был наготове и успел увернуться.
Он вырвал из тетради лист с рисунком и уже смял его, когда учитель строго спросил:
— Рейн Л-Арджан! Что ты себе позволяешь?
Ученик встал и покорно склонил голову, как положено.
— Простите, учитель, я отвлёкся.
— Ты хотел кинуть бумагу в Дерита?
Рейн краем глаза увидел, как Аст сжал кулаки и крепко стиснул зубы. Проклятия были готовы вот-вот сорваться с его губ, и мальчик отчаянно хотел повторить их.
— Да, учитель, — признал он. — Я прошу прощения за свой поступок.
Мужчина протянул руку.
— Отдай это мне.
Рейн взглянул на клочок бумаги, на котором виднелся карандашный набросок, и сильнее сжал его.
— Ну же! — потребовал учитель. Мальчик с неохотой протянул лист и отвернулся.
Учитель развернул бумагу и брезгливо скривился.
— Да ты ещё и урок не записываешь! Ради этого? — он повернул рисунок к классу так, чтобы его увидели другие. Все тут же отозвались хохотом. — Рейн, может, ты хочешь стать художником?
Аст встал рядом, быстрым движением взъерошил волосы и оскалился по-звериному.
— Да, хочешь, и что в этом такого? — прорычал он. — Не позволяй смеяться над тобой!
— Хочу! — с вызовом крикнул Рейн и смело посмотрел на учителя.
Ученики захихикали.
— Пусть себе смеются, — Аст оглядел их исподлобья. — Лучше так, чем молчать.
— Как он выглядит?
Рейн ответил ещё тише:
— У него тёмные волосы. Голубые глаза. Нет, серые. Как у меня. — Незнакомец провёл рукой по кудрям, и Рейн несмело улыбнулся. Они же так похожи, этот гость просто не мог быть плохим.
Мать всплеснула руками и с ужасом воскликнула:
— Так рано! Ему же всего пять!
Мальчик сделал шаг к незнакомцу и протянул ладонь. Взрослые всегда жали руки друг другу, когда о чём-то договаривались. Они ещё не обменялись ни словом, но Рейн был уверен, что гость не оттолкнёт его.
Мать шлёпнула Рейна по руке. Он быстро прижал ладони к груди и испуганно посмотрел на неё. Отец мог ударить, мать — никогда. Что это с ней? Ну разве Рейн виноват, что чужак пришёл? Его не звали, он сам!
Мама присела перед мальчиком. Убрала за уши свои длинные чёрные волосы и положила руки сыну на плечи.
— Рейн, послушай меня, — она говорила тихо и вкрадчиво. — Помнишь, мы рассказывали тебе о демонах? Они существуют и окружают нас. У каждого есть свой демон. Он появляется, когда мы совершаем первый плохой поступок. Ты мне соврал.
Рейн осторожно кивнул. Он чувствовал, что нужно оправдать себя. Такого никогда не было и не будет больше, точно-точно! И конфеты он не хотел брать на самом деле. А чего они там стояли, такие яркие!
— Теперь ты видишь своего демона.
Мальчик ответил матери неуверенным взглядом. Агни пугала его рассказами о демонах, но этот незнакомец вовсе не был похож на жестоких существ из её историй!
— …Всю жизнь он будет неотступно следовать за тобой, словно вы связаны нитью, шептать на ухо, чтобы ты соврал, нагрубил, ударил. Прошу, не слушай его! — Мама тяжко вздохнула, поднялась, снова переглянулась с Агни и продолжила: — Больше никогда не ври мне. Не дай своему демону оказаться сильнее. Будь хорошим человеком, Рейн, и ты оставишь своей след, подобно великому Яру.
Мать сложила ладони вместе, затем кончиками пальцев дотронулась до лба — этот молитвенный жест Рейн видел десяток раз на дню. Она поднялась и с тревогой вгляделась в угол, куда указывал сын.
— Демон — зло, никогда не разговаривай с ним. Он будет путать тебя, сбивать. Не дай ему этого сделать. Слушай старших и делай всё, что они тебе говорят. Ты научишься усмирять своего демона, как и мы.
— Он кажется мне хорошим, — робко ответил Рейн и снова посмотрел в угол.
Незнакомец с любопытством оглядывался. Он растрепал волосы быстрым жестом, а затем глянул на мальчика и улыбнулся ему.
— Молчи! — воскликнула Агни и с тревогой выглянула в коридор. — О таком нельзя говорить. Какой пример ты подаёшь брату! Никогда не разговаривай с демоном и не слушай его. Закрывай глаза, затыкай уши, но только не поддавайся ему.
— И не говори отцу, — тихо добавила мама и серьёзно посмотрела на Рейна. — Ты увидел своего демона слишком рано. Где же мы ошиблись в твоём воспитании? — она вздохнула, и Рейн покраснел. Он правда не хотел!
Мальчик подошёл к матери и обнял её. Она наклонилась и обняла в ответ, шепнула на ухо:
— Будь хорошим человеком, Рейн.
Он стоял рядом с ней и смотрел на своего демона. Они же так похожи, ну не может он быть плохим!
«Аст», — подумал Рейн. Если им суждено провести рядом всю жизнь, пусть хоть имя получит. Может, мама всё-таки не права, и он станет другом?
Демон печально улыбнулся и снова взъерошил волосы.
— Я не пойду! — крикнул Рейн и накрылся с головой.
Ему было одиннадцать, и он мечтал вырасти, чтобы скорее закончить школу.
— Ах ты ленивый мальчишка! — закричала Агни и сдёрнула тонкое одеяло.
Его обдало волной холода, и он съёжился, а затем резко вскочил с кровати.
— Не пойду я в школу, — ответил Рейн уже тише и с недовольным лицом скрестил руки.
— Это всё происки твоего демона, — проворчала Агни и ткнула в пустоту, в сторону узкого письменного стола, словно могла видеть чужих демонов и знала, где стоял Аст. — Сколько раз тебе говорили, что нельзя его слушать? Это он заставляет тебя лениться.
Рейн зябко поёжился и схватил кофту со стула. Отец говорил, что холод воспитывает дух и помогает усмирить демона, поэтому в комнате топили редко.
— Я не ленюсь, — проворчал Рейн.
— Почему тогда не хочешь идти в школу? — Агни с сомнением посмотрела на мальчика.
Рейн немного постоял, раздумывая, можно ли доверять старухе-служанке, и признался:
— Мне не нравятся другие ученики. Они считают себя умнее и благороднее меня, хотя это не так!
Агни задумчиво поджала губы, помолчала с минуту, пока он натягивал школьную форму, и ответила:
— Они завидуют. Твой отец — глава Восточной Церкви, и когда-нибудь ты пойдёшь по его стопам. Это демоны подталкивают их. Не слушай никого, Рейн, только своё сердце. Это самый надёжный компас, и оно всегда укажет верный путь.
Аст расправил плечи и закивал. Рейн быстро отвернулся. Отец не раз преподавал ему урок смирения, который всегда давался через боль. Нельзя слушать своего демона — никогда, ни за что, что бы он ни говорил. Пусть другие смеются. Лучше молчать, чем отвечать так, как подсказывал демон.
— Да, это их демоны, — эхом откликнулся Рейн и вышел из комнаты.
В столовой он медленно съел кашу, размазывая её по тарелке так, чтобы Агни поверила: съедено больше половины, пора его выпустить из-за стола. Затем собрал вещи и вышел из дома.
Отойдя на несколько метров, Рейн обернулся. За высоким кованым забором прятался небольшой особняк, выкрашенный светлой краской. Остроугольную крышу покрывала красная черепица. Рейн нашёл взглядом свою комнату: балкон с балюстрадой, а за ним — огромное окно в пол. Он любил по вечерам выходить на этот балкон и, свесив ноги, наблюдать за звёздами.
Распахнулись ставни, и из кухни с угрожающим видом высунулась Агни. Мальчик отвернулся и поплёлся в школу.
По обе стороны улицы стояли похожие особняки. Позволить себе здесь жить могли немногие, но Рейн куда больше любил старые узкие переулки в центре города.
Всё вокруг утопало в зелени, сладко пахло цветами, слышалось пение птиц. На небе, на самом горизонте, уже собрались грозовые тучи, но пока всё вокруг было залито светом, и хотелось идти и идти вперёд, слоняться по улицам до самого вечера. И чтобы никакой школы.
Как всегда, та оказалась слишком близко.
Главный корпус соединялся с другими зданиями коридорами, и школа напоминала паука, который раскинул лапы во все стороны. Камень сиял белизной. Рейн недовольно скривился. Уж кому-кому, а ему было хорошо известно, сколько сил — сил самих учеников — ежегодно уходило на то, чтобы сохранить такой цвет.
На лужайке перед школой никого не осталось. Рейн глянул на часы над входом: маленькая стрелка — на восьми, большая — рядом с двенадцатью. До звонка — минуты три.
Мальчик покрепче перехватил сумку с учебниками и побежал в класс. Лучше не опаздывать, каждая секунда стоила наказания.
Как и любой юноша из великого или благородного рода, в десять лет он пошёл в школу. Отец говорил, что эта — лучшая во всей Кирии. Её закончили отец, дед, прадед… Все в семье твердили, Рейн должен продолжить традицию.
Он заскочил в классную комнату за секунду до звонка, пробежал между двумя рядами одиночных парт и сел в самый конец. Учитель, быстро поздоровавшись с классом и получив ответное приветствие, принялся писать на доске.
Рейн открыл тетрадь, взял ручку и стал торопливо записывать следом. Основание Кирии, правление великого Яра, провозглашение Лица столицей, возникновение Церкви и Инквизиции… Мальчик отодвинул от себя тетрадь. Да всё это рассказывали уже сотню раз!
Он искоса глянул в окно. В стекло упирались тонкие ветки деревца, покрытые тёмно-зелёными листьями и мелкими белыми цветами. Рейн открыл чистый лист и несколькими штрихами нарисовал это дерево. Снова отодвинул тетрадь, взглянул на рисунок и на одну из веток посадил нахохлившуюся птицу.
Вдруг Рейн почувствовал удар в лицо и так резко отшатнулся, что стул под ним заскрипел. Он поднял голову и поймал ехидный взгляд Дерита. Рейн скривился в ответ.
Дерит наклонился, отчего светлые волосы упали на лицо, и хитро улыбнулся, скомкал ещё одну бумажку и снова кинул. На этот раз Рейн был наготове и успел увернуться.
Он вырвал из тетради лист с рисунком и уже смял его, когда учитель строго спросил:
— Рейн Л-Арджан! Что ты себе позволяешь?
Ученик встал и покорно склонил голову, как положено.
— Простите, учитель, я отвлёкся.
— Ты хотел кинуть бумагу в Дерита?
Рейн краем глаза увидел, как Аст сжал кулаки и крепко стиснул зубы. Проклятия были готовы вот-вот сорваться с его губ, и мальчик отчаянно хотел повторить их.
— Да, учитель, — признал он. — Я прошу прощения за свой поступок.
Мужчина протянул руку.
— Отдай это мне.
Рейн взглянул на клочок бумаги, на котором виднелся карандашный набросок, и сильнее сжал его.
— Ну же! — потребовал учитель. Мальчик с неохотой протянул лист и отвернулся.
Учитель развернул бумагу и брезгливо скривился.
— Да ты ещё и урок не записываешь! Ради этого? — он повернул рисунок к классу так, чтобы его увидели другие. Все тут же отозвались хохотом. — Рейн, может, ты хочешь стать художником?
Аст встал рядом, быстрым движением взъерошил волосы и оскалился по-звериному.
— Да, хочешь, и что в этом такого? — прорычал он. — Не позволяй смеяться над тобой!
— Хочу! — с вызовом крикнул Рейн и смело посмотрел на учителя.
Ученики захихикали.
— Пусть себе смеются, — Аст оглядел их исподлобья. — Лучше так, чем молчать.