– Нет, – осторожно ответила я, чувствуя, что должна заступиться за Сурт. – Это случилось ближе к Пустоши, и Старое Солнце находилось за ее плечом, когда она нацелила телескоп. Я сверилась со Стеклянной Армиллой[1], а также с картами и альманахами. Нет таких миров или шарльеров, которые она могла бы спутать с источником вспышки.

– Будь здесь другой корабль, мы бы знали об этом. Услышали бы передачи по трещальнику и болтовню через черепа, увидели бы не одну парусную вспышку. Если бы Сурт заметила ее несколько раз, я бы поверила, но…

Я встряла:

– Это случилось не один раз.

Фура тотчас же впилась в меня взглядом:

– За одну вахту?

– Когда я увидела ее записи, на всякий случай прочесала тот участок. Кажется, я тоже что-то видела.

– Увидела – значит записала?

Я прибегла к лжи, чтобы защитить Сурт и убедить Фуру в серьезности ситуации. Но я не хотела ухудшить свое положение.

– Это была кратчайшая вспышка, не настолько яркая, чтобы упоминать о ней в журнале наблюдений. При других обстоятельствах я бы и вовсе не обратила внимания. Но более раннее наблюдение Сурт не позволяет просто так отмахнуться. Я склонна думать, что нас преследует другой корабль.

– Парусную вспышку очень трудно засечь, даже если предположить, что этот твой корабль-призрак реален. Однако в нужных условиях, с достаточным увеличением и темновой адаптацией[2], подобная вспышка может быть замечена на расстоянии в десять миллионов лиг – слишком далеко, чтобы представлять для нас хоть малейший интерес.

Для человека, который до прошлого года ни разу не покидал свой мир, моя сестра была склонна вести себя так, словно родилась и выросла на солнечном паруснике, накопив профессиональный опыт во всем, что касается навигации и космоплавания. Она уверенно говорила о сомнительных вещах, но стоило мне высказать столь же уверенное мнение, как Арафура принималась разбирать его по косточкам, качая головой с видом знатока.

– Или, – терпеливо возразила я, зная, что опыт у нас почти одинаковый, – другой корабль может быть гораздо ближе.

Она перевела взгляд на стеклянный шар – голову робота.

– Паладин, ты все понял, что сейчас сообщила Адрана?

– Да, – ответил он глубоким, полным достоинства голосом, который, как я теперь знала, принадлежал роботу, когда-то бывшему солдатом, а также другом и защитником людей, служившему своим хозяевам с преданностью и мужеством, а потом наказанному за преданность. – Я понимаю, что такое парусная вспышка. Когда один или несколько парусов отклоняются от общей массы из-за повреждения или саботажа, они могут превратиться в зеркало, выявляющее присутствие судна за пределами досягаемости обычных средств обнаружения.

– Не стоит даже упоминать о неумелом управлении кораблем, – заметила я.

– Разумеется, мисс Адрана. При обычных обстоятельствах это почти неизбежно – профессиональная опасность небесной навигации. Но капитан или парусный мастер, ищущие скрытности, сделают все возможное, чтобы не позволить парусной вспышке случиться на линии видимости другого судна.

– Паладин, – сказала Фура, – ты бы доложил, если бы кто-то поприветствовал нас или запеленговал в порядке обычной проверки?

– Я не обнаружил ничего похожего на сигнал подметалы, мисс Арафура, а наш собственный прибор работает на минимальной мощности. Мы также не перехватывали трещальных передач, закодированных или иных, которые могли бы предназначаться для другого судна в нашем районе.

– И мы, конечно, не вели никаких трещальных передач, если не считать коротковолновую связь во время походов в шарльеры, – сказала Фура. – И наши паруса не вспыхивают. Так что никакой корабль не смог бы нас обнаружить, даже если бы подозревал, что мы действуем в этом секторе.

– Еще есть шарльер, – произнес Паладин неуверенно, словно напоминать нам об этом было дурным тоном.

– Он всегда тут был, – возразила Фура.

– Но мы-то не были, – ответил робот. – Когда поле шарльера работало, он был самым ярким объектом в округе и мы вращались вокруг него. У вас есть координаты инцидентов с парусными вспышками, мисс Адрана?

– Да. Оба объекта находились примерно в ста шестидесяти шести градусах к востоку и двадцати двух к югу.

Свет в его голове вспыхнул от внезапного потока вычислений.

– Тогда, возможно, нас видели, когда мы проходили над поверхностью шарльера. Пусть у нас темные паруса, но они не невидимые, и даже с уменьшенной площадью парусов мы намного больше, чем шарльер. Есть еще один фактор. Если другой корабль внимательно следил за этим шарльером, он мог видеть шлейф ракетных двигателей нашего катера, когда тот улетал и прилетал.

Я поразмыслила над ответом робота и не упомянула о том, что первую вспышку Сурт увидела до того, как мы выслали катер.

– Ты хочешь сказать, что кто-то зациклился на этом шарльере не просто так?

– Если бы кто-то хотел найти корабль, работающий на границе Пустоши, было бы гораздо эффективнее следить за несколькими тщательно отобранными шарльерами, а не пытаться обыскать каждую кубическую лигу пустого пространства.

– Мне это не нравится, – покачала головой Фура. – Если какой-то корабль случайно наткнулся на нас в этом месте, я прокляну свое невезение, но смирюсь. Но, судя по тому, что говорит Паладин, это смахивает на какой-то продуманный план.

– Если оно и впрямь так, может, череп нам что-нибудь подскажет. Я знаю, в последнее время ты неохотно им пользуешься…

– И на то есть веские причины. Это наш единственный череп, и он поврежден. Я бы предпочла пользоваться им экономно, пока он еще работает. А еще может случиться так, что мы выдадим свое местоположение, пусть и непреднамеренно.

– Я знаю об опасности, но если мы не воспользуемся одним из наших основных ресурсов, с тем же успехом можем сами разбить череп вдребезги. – Я бросила на Фуру пронзительный взгляд. – Почему ты упорно отказываешься идти в комнату костей? Ты была так увлечена, когда мы были в команде Ракамора, – всегда старалась доказать, что превосходишь меня по способностям. Если кто-то из нас и должен проявлять сдержанность, так это я.

– Это не было соревнованием, – холодно заявила Фура. – И если я, как ты выразилась, проявляю сдержанность… Ты понятия не имеешь, каково это – носить в себе подобную штуку. – По мере того как ее настроение ухудшалось, доселе едва заметный светлячок сиял на коже все ярче. – Я могу – и буду – его контролировать. Но мне не надо, чтобы в моих снах раздавались вопли пришельческих призраков, потому что моя голова и так полна фантомов, с которыми нужно бороться. Разве ты не удовлетворена тем, что теперь эта роль принадлежит только тебе? Кораблю нужен лишь один чтец костей, не так ли? А ты у нас такая способная.

– Как ты и сказала, это не соревнование. – Но, желая представить дело в менее тревожном свете и не дать ее настроению еще сильнее ухудшиться, я прибавила: – Это была просто парусная вспышка, и есть другие вещи, которые могут вызвать подобное явление. Никто не засек нас и не попытался напасть. Сейчас мы выходим в открытый космос и скоро ляжем на курс. Скорее всего, больше не увидим никаких следов этого корабля.

– Уверена, что ты права, Адрана. – Она протянула руку через стол и сняла магнитное пресс-папье с обложки тяжелой книги, страницы которой были длиннее в ширину, чем в высоту. – Нет смысла зацикливаться на этом, во всяком случае, пока мы не получим больше информации. – Она посмотрела на меня с явным беспокойством. – Вижу, ты встревожена. Хочешь еще один повод, чтобы заморочиться?

К чему она клонит? Любопытство оказалось сильнее меня.


– Еще одна вещь Босы?

– Из ее имущества, да, хотя не думаю, что созданная с ее участием. – Сестра пододвинула ко мне книгу. – Она могла это найти, захватить на каком-нибудь корабле.

– Или в шарльере?

– Нет, это создано во время нынешнего Заселения, как ты сама увидишь, поэтому сомневаюсь, что подобное могли написать, потом спрятать в шарльере и опять найти, причем на протяжении последних веков.

Книга распахнулась на странице с закладкой. Обе страницы были из тех, что можно развернуть несколько раз, но в данный момент Фура направила мое внимание на правую, из более плотной кремовой бумаги, тогда как левая выглядела тонкой и прозрачной.

– Открой и скажи, что ты видишь.

Я приподняла бровь:

– Опять командуешь?

– Нет, хочу сделать тебе подарок, чтобы отвлечь от других проблем. – Она изучала меня все более пристально. – Неужели ты думаешь, что я настолько самонадеянная, чтобы обращаться с сестрой как с подчиненной? Это ведь я пришла за тобой, Адрана, – я буквально рисковала жизнью и конечностями ради твоего спасения. Стала бы я так поступать, если бы не любила тебя, как положено любить родную сестру?

– Конечно нет, – ответила я слегка обиженно и чуть-чуть раздраженно. – Я никогда не забуду, что ты для меня сделала.

«Да и шансов забыть не так уж много», – добавила про себя.

– Ладно. А теперь сделай то, о чем прошу: открой книгу.

Я подчинилась, стараясь не порвать жесткую бумагу, когда расправляла ее. Страница удлинилась в четыре раза, едва не убежала за край стола, и мне пришлось придавить ее пресс-папье, чтобы гармошка не сложилась опять. Я сразу же узнала открывшуюся картинку и изумилась: ну и что тут загадочного? Передо мной хронология Заселений, хорошо знакомая нам по длинной стене исторического зала в Мазариле. Известная любому разумнику из почти любого мира Собрания, потому что подобные музеи есть повсюду и тысячи книг в школах и библиотеках содержат одну и ту же схему.

Слева направо шла красная линия с большими и маленькими вертикальными черточками, отмечающими миллионы и сотни тысяч лет. На этой линии через неравные промежутки времени, как последние сломанные столбы прогнившей изгороди, поднимались тринадцать Заселений – тринадцать случившихся после Раскола циклов, когда люди расселялись по Собранию и основывали цивилизацию. Колонны были очень узкими – заселения длились в лучшем случае несколько тысяч лет.

Обычно такие схемы сопровождались примечаниями. Например, Третье Заселение иногда называли Эпохой изготовителей шарльеров, потому что никому не удалось найти шарльер, который был бы старше. Восьмое Заселение часто называли Эпохой Двуглавых Владык. Одиннадцатое – либо Советом Облаков, либо Империей Вечно Набегающих Волн, либо и тем и другим сразу, в зависимости от заинтересованного лица. Это было сложно, потому что у экипажей имелась своя терминология, а у историков – несколько других, и они не всегда сочетались.

Однако здесь не было никаких пояснений – только колонны, окрашенные в тот же красный цвет, что и базовая линия.

– Полагаю, тут есть подвох, – сказала я. – Иначе ты не просила бы меня назвать то, что мы обе знаем как дважды два.

– Разверни левую страницу, душа моя. Она сделана так, чтобы ложиться поверх той, которую ты уже разложила на столе.

Я взялась за край полупрозрачного листа, а когда он достиг полного размера, прижала тем же пресс-папье. И нахмурилась.

– Это еще что?

– Загадка, которую, как я надеялась, ты сможешь объяснить. Только на самом деле это не загадка, поскольку смысл достаточно ясен. Но я не совсем понимаю смысл этого смысла, если можно так выразиться.

– Я тоже.

На полупрозрачном листе также была красная линия с рисками, которые в точности совпадали с теми, что на нижней странице. Другими словами, схема включала тот же временной промежуток. Но от базовой линии на полупрозрачном листе поднимался настоящий лес колонн, гораздо больше, чем жалкие тринадцать на главной временной шкале. Они были распределены равномерно – с рисками не совпадали, но расстояние между ними выглядело одинаковым.

– Их тут сотни, – сказала я.

– Четыреста сорок, если это имеет значение, – ответила Фура. – Паладин исследовал схему и получил ту же цифру. Напомни мне, Паладин, какие между ними интервалы?

– Каждая вертикальная отметка отстоит от предыдущей на двадцать две тысячи пятьсот лет, – сообщил робот.

– Теперь ты видишь, как они соотносятся с тринадцатью большими колоннами на нижнем листе? – спросила меня Фура.

– Большинство – никак.

– Но тринадцать отметок на обоих листах безупречно совпадают – Паладин это подтвердил.

Так оно и было на самом деле, насколько я могла судить, напрягая зрение и рассматривая полупрозрачный лист вместе с тем, что под ним, учитывая складки бумаги, толщину нарисованных чернилами колонн и прочее.

– Не знаю, что и думать, – сказала я. – Тринадцать Заселений очень хорошо вписываются в отметки на прозрачном листе. Но как насчет сотен, которые вообще с ними не совпадают? Они находятся в промежутках между Заселениями, а мы знаем, что в те периоды цивилизаций не существовало.

– Известных нам цивилизаций.

Я медленно кивнула. Время от времени историки допускали теоретическую возможность существования Теневых Заселений – маленьких ложных рассветов цивилизации, случавшихся между известными Заселениями. От них либо не осталось никаких следов, либо эти следы затерялись среди руин ведомых нам Заселений. Такая вероятность, полагаю, существовала, и она давала возможность историкам спорить на эту тему, что идеально соответствовало их темпераменту. Но, насколько я помнила, даже самый сумасбродный историк никогда не предполагал, что существовали сотни Теневых Заселений.

Что уж говорить про четыреста двадцать семь.

– Этого не может быть, – твердо заявила я. – Мы бы о таком уже знали. Оценщики рвали бы на себе волосы каждый раз, когда кто-то открывал очередной шарльер. Вся система рассыпалась бы. Но Тринадцать Заселений в систему, как правило, вписываются. Паладин, которое из них тебя сделало?

– Я робот Двенадцатого Заселения, мисс Адрана, и вам это прекрасно известно.

– И ты бы знал, если бы между тем и этим Заселениями случилось еще несколько десятков Теневых, не так ли?