— И ты нам сейчас поможешь! — выкрикнул один из полицейских, стоявший в нескольких футах от Билли. Это был патрульный, который работал в западной части Чикаго. Он обладал таким телосложением, как будто по совместительству еще и профессионально занимался культуризмом. Билли жестами показал патрульному, чтобы он тоже поднимался на сцену, и тот повиновался. Неизвестно, во что этот крепыш был одет раньше, когда только пришел в бар, но сейчас на нем оставалась только белая обтягивающая майка, на фоне которой еще больше бросались в глаза фигурные мускулы и блестящая лысая голова.

Билли обнял парня одной рукой.

— Мне хотелось бы поблагодарить мистера Клина за то, что он пришел сюда сегодня вечером, — объявил он.

Аудитория зашумела.

— Мистер… Я могу называть тебя «мистер»? Мистер Клин борется со всякой грязью в этом городе и тем самым очищает его уже много лет.[15]

«Как у него получается так импровизировать?» — недоумевала Пэтти. Протиснувшись сквозь толпу, она подошла к детективу Кэтрин Фентон, которая стояла у высокого стола, со смехом наблюдая за своим напарником, балагурящим на сцене.

— Привет, Кейт, — поздоровалась Пэтти.

Выражение лица девушки слегка изменилось, выдавая охватившие ее чувства, но она тут же нагнала на себя любезный вид и слегка улыбнулась:

— Привет, Пэтти.

На первый взгляд, Кэтрин Фентон была хорошей напарницей для Билли. Работая в паре, они некоторым образом сглаживали острые углы, которые имелись у обоих. Кейт обладала резким напористым нравом, тогда как Билли был спокойным, менее агрессивным и при этом более уверенным в себе. В любой ситуации он всегда находил место для юмора.

А вот у Пэтти и Кейт отношения не складывались. Пэтти и сама толком не понимала почему. Она ведь всегда вела себя по отношению к Кейт вежливо, никогда не говорила ей ни одного грубого слова. Она не смогла бы сказать, что она сделала такого, что заставило Кейт испытывать к ней неприязнь.

По данному поводу ей приходило в голову лишь одно объяснение: между ней и Кейт началось своеобразное соперничество из-за Билли. Кейт хотела быть для него самым близким человеком, однако его сестра-близнец путалась под ногами.

«Ты никогда не будешь знать его так же хорошо, как я, Кейт. Никогда».

— Поздравляю с таким знаменательным вечером, — сказала Пэтти, обращаясь к Кейт.

— Спасибо, — ответила та, глядя на сцену.

— Я по меньшей мере раз в месяц хожу в церковь вымаливать прощение за свои грехи, — трещал со сцены Билли. Аудитория слушала с интересом. — А вот сегодня вечером впервые в моей жизни мне исповедовался священник.

Слушателям его заявление понравилось: раздалось улюлюканье и нарочито громкие стоны. Билли нравился всем. Он умел играть на публику. Обычно он делал это перед своим смартфоном, прикрепленным в вертикальном — с легким наклоном — положении на табуретке, стоящей на сцене. Билли делал видеозапись своего паясничанья, а затем закачивал на страницу в «Фейсбуке», которую он делил с мужчиной по фамилии Стюарт. Он познакомился с этим мужчиной в больнице три года назад, когда ему, Билли, пришлось пережить нечто очень и очень ужасное.

О господи — уже целых три года? Для Пэтти это все было как вчера. Взгляните на Билли: он держался молодцом после трагедии, которая заставила бы сломаться большинство людей. Подобный ужас не перенесла бы и она, Пэтти. А вот Билли продолжал жить дальше как ни в чем не бывало — как будто весь обрушившийся на него поток неприятностей зацепил его лишь краем. Все, дескать, хорошо, все прекрасно.

Однако та трагедия все-таки изменила его. Да, изменила, причем таким образом, что Пэтти не до конца понимала брата. Но даже если приставить пистолет к голове Билли, он все равно ничего о себе не расскажет.

Пэтти стала наблюдать за тем, как Кейт смотрит на Билли, и ей не понравилось то, что она увидела. Кейт, надо признать, выглядела великолепно со своими зачесанными назад красновато-коричневыми волосами, большими зелеными глазами, сильным атлетическим телом. Ее удивительная красота, наверное, делала ее недосягаемой для большинства мужчин. Билли тоже бросался в глаза своей внешностью: высокий, крепко сложенный, с неотразимой улыбкой, частенько играющей у него на губах. Пэтти не раз приходило в голову, что Билли и Кейт могли бы стать очень даже неплохой парой. Однако она никогда раньше не замечала никаких признаков влечения между ними и лишь сегодня вечером увидела нечто в глазах Кейт, которая внимательно слушала его разглагольствования.

Да, по глазам Кейт было видно, что ее влечет к Билли. Алкоголь, похоже, сделал ее менее сдержанной и разбередил чувства. Кроме того, сейчас она и предположить не могла, что за ней кто-то наблюдает.

«А я наблюдаю, Кейт».

Закончив свою тираду, Билли поднял бокал с пивом, и публика стала ему аплодировать. Когда аплодисменты стихли, Пэтти поставила бокал на стол и подошла поближе к Кейт.

Она встала так близко, что девушка не смогла бы проигнорировать ее, не проявив при этом невежливости, а потому Кейт с неохотой повернулась к Пэтти и подняла брови.

— Билли — хороший парень, — констатировала Пэтти.

— Он самый лучший, — поддакнула Кейт.

— Знаешь, он все еще никак не придет в себя после того, что с ним произошло.

Кейт отхлебнула пива.

— Я это знаю.

— Знаешь?

— Да, Пэтти, знаю.

— Не причиняй ему боль, — сказала Пэтти. — Не делай больно моему братику.

Кейт отпрянула:

— И что это означает?

— Ты знаешь, что это означает. И имей в виду: я говорю серьезно.

Пэтти хотела сказать что-то еще, но она уже довольно много выпила, и кто знает, какие слова могли бы выскочить из ее рта, если бы она не дала задний ход? Чувствуя, как у нее жжет в груди, она одним махом опустошила бокал и направилась прямо к выходу.






10




Билли сел за один из столов в дальней части бара и посмотрел на стоящие перед ним бокалы с пивом и виски. Он уже и не помнил, когда в последний раз напивался так сильно. Кто-то поставил на стол тарелку с хрустящей жареной картошкой. Билли решил, что даже не притронется к ней: от жирной пищи его могло стошнить.

К нему подсела Кейт, и он подвинулся, освобождая для нее место. Бар потихоньку пустел. На часах — половина четвертого, а заведение работало до четырех. У посетителей принимали последние заказы.

— Ну и ночка сегодня, черт бы ее побрал! — пробормотал он.

— Ну да, я понимаю…

Ладонь Кейт коснулась под столом его ноги. Ее ладонь… на его ноге.

— Привет! — сказал, подходя к ним, какой-то пьяный парень (впрочем, в это время суток трезвым в баре взяться было неоткуда). — А как выглядел мэр?

— Он в течение всей суматохи вел себя как джентльмен, — ответил Билли. — Он принял свою судьбу с изяществом и достоинством.

Парень засмеялся. Засмеялась и Кейт.

Ее ладонь переместилась чуть выше. Билли был пьяным и уставшим, но кое-какая часть его тела вдруг проснулась и напомнила о себе.

— Это было, наверное, очень даже волнительно — застать его в пикантной ситуации, — предположил парень.

Кейт повернулась к Билли, который уже и сам не знал, что написано сейчас на его лице.

— Это было волнительно? — переспросила она, и ее ладонь стала двигаться выше по его ноге. — Волнительно, детектив?

Билли посмотрел Кейт прямо в глаза. Похоже, тут нет никакого недоразумения. Ее ладонь медленно перемещалась вверх по его ноге отнюдь не случайно.

— Я бы сказал, что скорее неожиданно, — признался он.

Ее ладонь снова пришла в движение и приблизилась уже вплотную к паху.

— Неожиданно в хорошем смысле слова? — поинтересовалась Кейт. — Или в плохом?

Ого! Ладонь Кейт нашла его главную «артерию», обхватила пальцами, стала сдавливать и гладить.

— Вполне могло бы быть и в плохом, — отозвался он, глядя на сидящего напротив мужчину — пьяного полицейского, которого сейчас больше интересовал картофель фри.

— Да, верно, — подтвердила Кейт, кивая с таким видом, как будто под столом ничего не происходило, хотя она вообще-то расстегнула застежку-молнию на штанах Билли и засунула туда свою ладонь. — Могло быть в очень плохом.

Она, можно сказать, баловалась с «заслонкой». Если бы она продолжала это делать, то произошел бы «пуск».

— Мне нужно пойти отлить, — икнул пьяный полицейский, поднимаясь со стула. Билли с Кейт остались одни.

— Плохое иногда может быть хорошим, — витиевато завернул фразу Билли.

Его правая ладонь скользнула вниз и нашла ногу Кейт. В тот момент он пожалел, что на ней джинсы, а не юбка. Ноги Кейт под столом раздвинулись, и Билли, реагируя на приглашение, стал перемещать ладонь вверх.

— Если всего лишь один раз, — сказала Кейт. — И если ничего не усложнять.

Теперь Билли стало трудно дышать. Он не был слепым. Он знал, что Кейт — умопомрачительная женщина. Просто он никогда не позволял себе по отношению к ней ничего лишнего. Она была его напарницей. Он осознанно воспринимал ее только в этой ипостаси.

Однако сейчас препятствия устранялись сами по себе. Конечно же, ему и раньше приходили в голову кое-какие мысли. Невозможно видеть Кейт каждый день, проводить рядом с ней одну восьмичасовую смену за другой, чтобы при этом у тебя не возникали кое-какие мысли. Чтобы понять такую простую вещь, достаточно лишь взглянуть на нее.

Что Билли сейчас и сделал. Однако, глядя на нее, он видел уже не детектива Кэтрин Фентон — он видел Кейт и мысленно представлял себе, как она, голая, выгибает спину, как ее волосы ниспадают на лицо, как ноги обхватывают с двух сторон его торс, как с ее губ срывается стон, как ее тело подстраивается под его движения…

— Нам не нужны осложнения, не так ли, напарник? — взглянула она на него.

— Нет… осложнений не нужно.

Билли так сильно возбудился, что едва мог говорить. Он был готов войти в Кейт прямо здесь, на глазах у нескольких пьяных полицейских, никто из которых, слава богу, пока еще вроде бы ничего не замечал.

Затем они вдвоем, помахав на прощание всем сидящим в баре, направились к выходу.

— Всего лишь один раз — ничего особенного, — проговорил Билли.

На улице стояли, выстроившись в очередь, такси. Они сели в первое попавшееся.

— Подумаешь! Большое дело! — хорохорился он.

— А что, нет? — Она снова положила руку туда, куда клала ее, пока они сидели в баре. — А мне это показалось очень даже большим.