– Хватит притворяться, Эллорен Гарднер! Ваш дядя не мог оставить вас безоружной!
– Дядя Эдвин вообще-то против насилия, – объясняю я.
Застыв на месте, коммандер Вин смотрит на меня, будто я вдруг заговорила на непонятном языке.
– Что?!
– Дядя Эдвин не любит…
– Я слышала!
– Тогда почему…
– Чем вы вообще занимались?
– Где?
– В доме своего дяди!
С каждой минутой эта чародейка раздражает меня всё больше и больше.
– Ухаживала за садом, за животными… – Не проговориться бы о скрипках… Женщинам не полагается делать музыкальные инструменты, а выдавать дядю Эдвина я не собираюсь. – Ещё читала, варила снадобья, вырезала деревянные игрушки…
– Игрушки?!
– Игрушечных животных, – пожимаю я плечами. – Кукольную мебель… Дядя продавал эти игрушки.
Эльфхоллены, которые до сих пор смотрели на меня с опаской, удивлённо переглядываются.
– Вы что-то скрываете! – зло выплёвывает чародейка, обвиняюще глядя на меня. – Возьмите оружие!
Мне подают гладкую палочку из красного дуба.
Коммандер Вин указывает на столик у дальней стены, где виднеется незажжённая свечка в латунном подсвечнике.
– Зажгите свечу!
Взвесив в руке палочку, я глупо спрашиваю:
– А как?
– Маг Гарднер! Вы испытываете моё терпение! Это простейшее заклинание!
– Я не знаю никаких заклинаний!
– Мин, принесите книгу заклинаний! – рявкает чародейка кому-то из свиты.
Мин приносит книгу и открывает передо мной потрёпанные страницы.
– Направьте палочку на свечу и произнесите эти слова, – сдержанно советует она.
Что-то знакомое… Я где-то слышала эти слова. Может быть, во сне? Точно! Когда мне снился лесной пожар!
Неуклюже подняв палочку, я направляю её тонкий конец на свечу.
– Illiumin… – тонким, дрожащим голосом произношу я.
Коммандер Вин с отвращением фыркает:
– Эллорен Гарднер! Вы неправильно держите палочку. Обхватите рукоятку ладонью, иначе волшебная сила не найдёт выхода.
Я покрепче перехватываю палочку, направив тонкий конец на свечу. Рука мелко подрагивает. Подняв книгу заклинаний, я слово за словом читаю заклинание.
Где-то внизу, под ногами, скапливается сила, перед глазами возникает огромное дерево. Я охаю от неожиданности, когда сгусток энергии прокатывается по мне волной от ног до руки, выбивает палочку из пальцев и тем же путём уходит в землю. Как больно!
Палочка с глухим стуком падает на пол, а я обескураженно смотрю на свечу.
Ничего. Она даже не задымилась. А вот рука у меня болит, как будто её прожгли изнутри насквозь.
Что это было?
Лахлан Грей и его солдаты явно разочарованы, а чародейки и эльфхоллены облегчённо вздыхают. Только коммандер Вин обеспокоенно смотрит на руку, которую я баюкаю, чтобы ослабить боль.
– Что ж… – Прогнав с лица тревогу, уже бесстрастная, Вин снова поворачивается к отцу Лукаса. – Похоже, Лахлан, маг Гарднер никак не может быть следующей Чёрной Ведьмой.
– Я же говорила… – бормочу я, разминая руку. Боль понемногу отступает. Но сила, которая так обожгла меня… Откуда она взялась?
– Эллорен Гарднер, – церемонно объявляет отец Лукаса, – вам присваивается первый уровень магической силы.
Самый низкий уровень. Значит, во мне нет ни капли магии.
И всё же я, несомненно, что-то почувствовала.
Может, сейчас мне и не добраться до волшебной силы, но она во мне есть. Отголосок магии Чёрной Ведьмы у меня в крови. Он прячется и ждёт своего часа.
Глава 3. Знакомство с университетом
В комнату входит Экко Флад, и, вздохнув с облегчением, солдаты передают меня ей с рук на руки.
– Экко, что ты здесь делаешь? Где мои братья? Где Гарет? – Я в смятении забрасываю её вопросами.
– Меня позвал Лукас, – объясняет Экко, участливо глядя на меня.
– А где мои братья?
– Задержались в дороге. Началась гроза, лошадь Гарета испугалась грома, и он не удержался в седле. Гарет сломал ногу, и им пришлось вернуться в Валгард, к лекарю.
– Ох, как жаль! – Я едва сдерживаю слёзы. Как я соскучилась по родным!
– Идём, – зовёт Экко. – Скоро ректор будет выступать с приветственной речью. Пора занимать места.
Мы входим в Белый колледж, я стараюсь не отставать от Экко.
В таких огромных залах мне ещё не приходилось бывать. Сколько здесь собралось студентов! Невероятно… В густом влажном воздухе смешиваются запахи намокших под дождём шерстяных мантий и масла в светильниках.
Мы идём по открытой галерее, опоясывающей зал вдоль внешних стен, пол из светлого камня испещрён следами от мокрых сапог и ботинок.
Над нами нависает сводчатый потолок, под самой крышей носится чёрная, невесть как залетевшая сюда летучая мышь. Полукруглый свод с изображениями созвездий на тёмно-синем небе опирается о кольцо из арочных окон. Под каждым окном развеваются многоцветные знамёна гильдий – красные, зелёные, синие с золотом и серебром. На некоторых можно разглядеть выведенные причудливым шрифтом иностранные слова.
А вот и знамя гильдии аптекарей. Гербы гарднерийских гильдий ни с чем не спутаешь, на них символы ремесла всегда располагаются на чёрном поле.
Подобно спицам огромного колеса, длинные проходы соединяют внешнюю галерею с круглым помостом в середине, где на возвышении стоит пожилой человек с белой бородой. Его зелёная мантия отделана по краю золотой тесьмой, а слабый старческий голос эхом отдаётся от каменных стен, когда он указывает опоздавшим кельтам на места в первом ряду.
Кивнув на белобородого старца, Экко наклоняется ко мне:
– Это сам ректор Абенти.
По обе стороны от ректора расположились профессора. Они все одеты в одинаковые зелёные мантии, однако, судя по лицам, среди них есть представители всех известных мне рас.
– Идём, – подталкивает меня Экко. – Я заняла места.
Я киваю, жадно разглядывая толпу. Грозовые сумерки будто просачиваются снаружи сквозь стены, а фонари на высоких подставках разгоняют тени маленькими лучиками света.
Студенты держатся расовыми группами. Одетые в чёрное гарднерийцы клином врезаются в серебристое поле эльфов в светлых плащах.
Экко ведёт меня по длинному проходу. Слева от нас гарднерийцы, а справа – кельты. Нас провожает гул приглушённых голосов, то и дело слышится имя моей бабушки. Гарднерийцы смотрят на меня с восхищением, почти с обожанием, а кельты – с мрачной злобой. Поёживаясь под этими взглядами, я невольно ускоряю шаг.
В чёрном океане гарднерийцев выделяется островок слушателей в серых мундирах.
Военные стажёры.
И среди них в кольце гарднерийских солдат нельзя не заметить единственную девушку.
Фэллон Бэйн. И её военный эскорт.
Наши взгляды скрещиваются, и сердце у меня уходит в пятки.
С угрюмой усмешкой Фэллон незаметно направляет на меня закреплённую у пояса волшебную палочку – и тут же, наткнувшись правой ногой на что-то твёрдое, я растягиваюсь на мокром полу под удивлённые восклицания окружающих.
Пол холодный, шершавый и пахнет сыростью. Ладони саднит – наверное, поранилась. Я лежу на полу, сгорая от стыда, пока чьи-то сильные руки не ставят меня на ноги.
На меня смотрят удивительные глаза, так похожие на глаза шелки в Валгарде, но только ярко-янтарного оттенка и со странным, нечеловеческим блеском… Такие глаза бывают у диких животных.
– Дядя Эдвин вообще-то против насилия, – объясняю я.
Застыв на месте, коммандер Вин смотрит на меня, будто я вдруг заговорила на непонятном языке.
– Что?!
– Дядя Эдвин не любит…
– Я слышала!
– Тогда почему…
– Чем вы вообще занимались?
– Где?
– В доме своего дяди!
С каждой минутой эта чародейка раздражает меня всё больше и больше.
– Ухаживала за садом, за животными… – Не проговориться бы о скрипках… Женщинам не полагается делать музыкальные инструменты, а выдавать дядю Эдвина я не собираюсь. – Ещё читала, варила снадобья, вырезала деревянные игрушки…
– Игрушки?!
– Игрушечных животных, – пожимаю я плечами. – Кукольную мебель… Дядя продавал эти игрушки.
Эльфхоллены, которые до сих пор смотрели на меня с опаской, удивлённо переглядываются.
– Вы что-то скрываете! – зло выплёвывает чародейка, обвиняюще глядя на меня. – Возьмите оружие!
Мне подают гладкую палочку из красного дуба.
Коммандер Вин указывает на столик у дальней стены, где виднеется незажжённая свечка в латунном подсвечнике.
– Зажгите свечу!
Взвесив в руке палочку, я глупо спрашиваю:
– А как?
– Маг Гарднер! Вы испытываете моё терпение! Это простейшее заклинание!
– Я не знаю никаких заклинаний!
– Мин, принесите книгу заклинаний! – рявкает чародейка кому-то из свиты.
Мин приносит книгу и открывает передо мной потрёпанные страницы.
– Направьте палочку на свечу и произнесите эти слова, – сдержанно советует она.
Что-то знакомое… Я где-то слышала эти слова. Может быть, во сне? Точно! Когда мне снился лесной пожар!
Неуклюже подняв палочку, я направляю её тонкий конец на свечу.
– Illiumin… – тонким, дрожащим голосом произношу я.
Коммандер Вин с отвращением фыркает:
– Эллорен Гарднер! Вы неправильно держите палочку. Обхватите рукоятку ладонью, иначе волшебная сила не найдёт выхода.
Я покрепче перехватываю палочку, направив тонкий конец на свечу. Рука мелко подрагивает. Подняв книгу заклинаний, я слово за словом читаю заклинание.
Где-то внизу, под ногами, скапливается сила, перед глазами возникает огромное дерево. Я охаю от неожиданности, когда сгусток энергии прокатывается по мне волной от ног до руки, выбивает палочку из пальцев и тем же путём уходит в землю. Как больно!
Палочка с глухим стуком падает на пол, а я обескураженно смотрю на свечу.
Ничего. Она даже не задымилась. А вот рука у меня болит, как будто её прожгли изнутри насквозь.
Что это было?
Лахлан Грей и его солдаты явно разочарованы, а чародейки и эльфхоллены облегчённо вздыхают. Только коммандер Вин обеспокоенно смотрит на руку, которую я баюкаю, чтобы ослабить боль.
– Что ж… – Прогнав с лица тревогу, уже бесстрастная, Вин снова поворачивается к отцу Лукаса. – Похоже, Лахлан, маг Гарднер никак не может быть следующей Чёрной Ведьмой.
– Я же говорила… – бормочу я, разминая руку. Боль понемногу отступает. Но сила, которая так обожгла меня… Откуда она взялась?
– Эллорен Гарднер, – церемонно объявляет отец Лукаса, – вам присваивается первый уровень магической силы.
Самый низкий уровень. Значит, во мне нет ни капли магии.
И всё же я, несомненно, что-то почувствовала.
Может, сейчас мне и не добраться до волшебной силы, но она во мне есть. Отголосок магии Чёрной Ведьмы у меня в крови. Он прячется и ждёт своего часа.
Глава 3. Знакомство с университетом
В комнату входит Экко Флад, и, вздохнув с облегчением, солдаты передают меня ей с рук на руки.
– Экко, что ты здесь делаешь? Где мои братья? Где Гарет? – Я в смятении забрасываю её вопросами.
– Меня позвал Лукас, – объясняет Экко, участливо глядя на меня.
– А где мои братья?
– Задержались в дороге. Началась гроза, лошадь Гарета испугалась грома, и он не удержался в седле. Гарет сломал ногу, и им пришлось вернуться в Валгард, к лекарю.
– Ох, как жаль! – Я едва сдерживаю слёзы. Как я соскучилась по родным!
– Идём, – зовёт Экко. – Скоро ректор будет выступать с приветственной речью. Пора занимать места.
Мы входим в Белый колледж, я стараюсь не отставать от Экко.
В таких огромных залах мне ещё не приходилось бывать. Сколько здесь собралось студентов! Невероятно… В густом влажном воздухе смешиваются запахи намокших под дождём шерстяных мантий и масла в светильниках.
Мы идём по открытой галерее, опоясывающей зал вдоль внешних стен, пол из светлого камня испещрён следами от мокрых сапог и ботинок.
Над нами нависает сводчатый потолок, под самой крышей носится чёрная, невесть как залетевшая сюда летучая мышь. Полукруглый свод с изображениями созвездий на тёмно-синем небе опирается о кольцо из арочных окон. Под каждым окном развеваются многоцветные знамёна гильдий – красные, зелёные, синие с золотом и серебром. На некоторых можно разглядеть выведенные причудливым шрифтом иностранные слова.
А вот и знамя гильдии аптекарей. Гербы гарднерийских гильдий ни с чем не спутаешь, на них символы ремесла всегда располагаются на чёрном поле.
Подобно спицам огромного колеса, длинные проходы соединяют внешнюю галерею с круглым помостом в середине, где на возвышении стоит пожилой человек с белой бородой. Его зелёная мантия отделана по краю золотой тесьмой, а слабый старческий голос эхом отдаётся от каменных стен, когда он указывает опоздавшим кельтам на места в первом ряду.
Кивнув на белобородого старца, Экко наклоняется ко мне:
– Это сам ректор Абенти.
По обе стороны от ректора расположились профессора. Они все одеты в одинаковые зелёные мантии, однако, судя по лицам, среди них есть представители всех известных мне рас.
– Идём, – подталкивает меня Экко. – Я заняла места.
Я киваю, жадно разглядывая толпу. Грозовые сумерки будто просачиваются снаружи сквозь стены, а фонари на высоких подставках разгоняют тени маленькими лучиками света.
Студенты держатся расовыми группами. Одетые в чёрное гарднерийцы клином врезаются в серебристое поле эльфов в светлых плащах.
Экко ведёт меня по длинному проходу. Слева от нас гарднерийцы, а справа – кельты. Нас провожает гул приглушённых голосов, то и дело слышится имя моей бабушки. Гарднерийцы смотрят на меня с восхищением, почти с обожанием, а кельты – с мрачной злобой. Поёживаясь под этими взглядами, я невольно ускоряю шаг.
В чёрном океане гарднерийцев выделяется островок слушателей в серых мундирах.
Военные стажёры.
И среди них в кольце гарднерийских солдат нельзя не заметить единственную девушку.
Фэллон Бэйн. И её военный эскорт.
Наши взгляды скрещиваются, и сердце у меня уходит в пятки.
С угрюмой усмешкой Фэллон незаметно направляет на меня закреплённую у пояса волшебную палочку – и тут же, наткнувшись правой ногой на что-то твёрдое, я растягиваюсь на мокром полу под удивлённые восклицания окружающих.
Пол холодный, шершавый и пахнет сыростью. Ладони саднит – наверное, поранилась. Я лежу на полу, сгорая от стыда, пока чьи-то сильные руки не ставят меня на ноги.
На меня смотрят удивительные глаза, так похожие на глаза шелки в Валгарде, но только ярко-янтарного оттенка и со странным, нечеловеческим блеском… Такие глаза бывают у диких животных.