А на четвертой станет обоженным он духом.

Однажды я услышу обоженного человека, святые песни, льющиеся с уст его из сердца, что душу вознесут мою к подножию святилища.

Услышу всех существ возобновленных, аккомпанирующих верно гласу певца бессмертного!

Животворящий и вселенский гимн, восславь могущество с любовью Предвечного; так пусть же человек, который исполнит этот божественный псалом, из жизненных источников напоен будет!





85




Религия любая свой культ с обрядами имеет, и все религиозные доктрины имеют видимое отправленье.

Они располагают действенными формулами, что связаны с идеями господства, которые почтение внушают и даже угрожают всякому, кто делается их врагом.

Материальная доктрина не имеет для своей поддержки ни зримого, ни жизненного вовсе. И сведена она лишь к воплям повсеместным: небытие, небытие! Она не в силах нанести удар достойный своим противникам.

Она со всех сторон осаждена и не обладает малейшей силой даже, чтоб сопротивляться.

Она подобна богам из дерева и камня, что, по словам Варуха, не могут защититься ни от воздушных бедствий, ни от заразной скверны, да и держаться не в силах на собственных ногах без скоб связующих железных: отсюда идолы преступников напоминают.

Гиганты, пусть ваши высота и рост позволили Потоп Всемирный пережить вам, но обладали вы еще иным господством властным; вот почему тревог вы столько принесли избранному народу.

Премудрость вас оставила существовать, дабы народ не впал сей в небреженье, дождавшись, будто бы отдохновенья день уже настал.

Все, кто сегодня покуситься хочет на трон Предвечного, желая стать гигантами как вы, на самом деле жалкие пигмеи.

И кем вы предстаете, тщеславные фантомы ночи, когда великолепно над горизонтом солнце всходит и изливает в огромных волнах свет свой?





86




Кто тот, который победителем из битвы возвратится? Воистину, печалиться он станет о сохранении своем по смерти в памяти людской, но посвятит себя заботе, чтобы у народа о Боге память не исчезла.

Он воспринять сумеет, что человек есть как алмаз, который может ограняться лишь собственным благодаря надломам, в прах окунувшись свой.

Все естество образовать стремится темницу с путами для человека; однако естеству необходимо стараться в очищении его и удалении окалины.

И почему несет уничтожение огонь? Но уплотнению благодаря того же самого огня, творится созидание.

Так созерцайте же деянья естества, питая этим разум свой. И ожидайте иную руку, но не вашу, способную предстать пред вами в действии живом.

Без этой осторожности вам не понять, в каких смятениях вторичных и извращенных, вы отражаете деянье Божье, которое должно в душе вашей вершиться.

И если столь ущербны мы, что лишь воспринимаем деяние в простых пределах, обратившись к ним, то кем должны мы стать, в пределы сложные вернувшись?

Насколько добродетель человека распространиться сможет вне его, со всем добром вокруг соединившись, настолько ощутит он благо существованья своего и жизни!

Насколько добродетель человека распространиться сможет вне его, настолько силы Божества войдут в него, и он неощутимо обратиться в иное существо!

Но без живительных орудий, которые его хранят, готовят, как сможет к Богу он приблизиться, и как Господь приблизится к нему?

И если обителей немало есть в Господнем доме, то почему не может быть их много в доме человека?





87





Блажен, кто верою и храбростью исполнен, кого минувшие грехи и беззаконья не тянут вспять в его труде!

Спросили вы о том, как надобно молиться. Болящий спрашивает, как он должен скорби выражать свои? Повелевай всегда болезни удалиться, как если бы ты восстановлен был в своих правах.

И призывай всегда добро, как если бы ты не лишился высших благ. И не гляди на то, что ты нечист и слаб. Свой взор не обращай назад и будь упорен в намерении своем.

Своей настойчивостью можешь ты восстановить божественную доброту, в тебя заложенную естеством.

И непрестанно повторяй: «Приказываю беззаконью бежать далёко от меня, повелеваю силам всем природным и духовным вокруг меня сплотиться.

Всех чистых избранных я умоляю меня сопровождать и покровительствовать мне. Я простираюсь перед Тем Единым, Кто способен во мне восстановить все жизненные связи.

Слова Его любые мiрозданье порождают; слова Его любые способны вкруг меня сосредоточить полк существ животворящих, поскольку говорит Он, лишь порождая жизнь, ее распространяя в душах, что ее взыскуют.

Увы! Мы можем Господа помазать своей молитвою, уподобляясь той блаженной дщери, что помазала благовонием Его пред погребением! Мы сделать можем так, чтоб пребывание в гробнице Ему бы менее прискорбным стало.





88




Ребенку птицу дайте, и он ее на части растерзает, чтобы узнать, что у нее внутри.

Заставьте вы его выращивать цветы, он будет рвать их всякий день, чтоб видеть, как они пускают корень.

О, человеческие дети, по отношению природы вас занимает любопытство, как если бы обязаны вы были вновь создавать творенье.

Пренебрегаете вы изучать предельные законы естества, как если бы оно бесцельным представало, как будто бы премудрость, его восставив перед вашими глазами, ему не предписала божественной работы продвиженья и улучшения существ, которыми оно населено.

И если бы Господь вам вознамерился бы сообщить все о развитии его, не показалось ли оно вам сформированным вполне; произвело тогда бы тело ваше его без разуменья вашего об этом?

Исследуйте же, почему все вещи существуют, понять же как – вам не дано; имеете вы право использовать по своему обыкновенью их, но вы не обретете право никогда их заново творить.

Когда берете лиру вы впервые, учитель сведущий вас научает, как звуки должно извлекать из инструмента, но разве он стремится показать весь путь ее изготовленья, продемонстрировав пред вами все составные части, чтоб вы смогли собрать их, а поначалу разобрать? Но это отнюдь не ваша цель.

Занятие такое бесполезным бы явилось. Вот лира перед вашими глазами, и поступая так, вы сможете ее испортить только.

О, смертные, дана вам лира гармоничная природы; вот и старайтесь звуки из нее извлечь, не тратя дни свои на расчленение ее структуры.

Святое слово, своими изысканиями пытаются они уж оскорбить тебя, как будто бы уже узнать сумели, что все сотворено их словом и ими все одушевилось.

На что Господь способен, умалившись, и разве слово животворное Его не одарило бытием мiров универсальность, когда людское слово зыбкое дает существованье совокупности своих произведений?

Дух человеческий, ты не находишь, что если б не было посмертных испытаний, твое бы возвращенье в истине явилось слишком легким?

И наказание тебе не стало б слишком малым? Не слишком ли уменьшилось почтенье, должное к Отцу любви и света? Не слишком ли умеренно и воздаянье правосудию?

После того, как ограничил ты себя премудростью бесплодной без любви и света, считаешь ли достойным ты себя войти в обитель вечной справедливости и святости?

Ведь тело появляется твое нагим в подлунном мiрe, оно почти как у атлетов на арене. Не должно ли, чтоб и твоя душа нагой однажды устремилась в предел, который дольнему подобен, дабы представить доказательства свои для зачисления в ряды воителей бесстрашных?

И чтобы славно доказательствами нам облечься, пребудет с нами до исполнения времен Лев из Иудина колена с Его избранниками.

В подлунном мире они лишь знали брань земную. И как покинули они его, душою возросли в небесной брани, дабы за все приобретенные победы в конце времен увенчанными быть бессмертным лавром.

И пусть пример их вдохновит твою отвагу. И если твое тело прекрасное сложенье получило в утробе матери своей, ты сможешь им пожать плоды во время жизни плотской.

А в теле душа твоя заключена, как будто бы в утробе материнской, и обрести она способна там сложенье собственное, из воли исходя твоей; и ей готовиться необходимо оставить тело после своего рожденья, что почитается материей за смерть.

Так обеспечь души прекрасное сложенье, исполнись упованьем на будущее царство.

Ведь самая пекущаяся мать признает, что хлопоты ее о детях ничтожеству подобны рядом с заботами, которые они приемлют от Провидения ежедневно.

Но как желалось бы тебе Его любви в осенней зрелости твоей? В любом пределе, где ты обитаешь, и на ступени всякой, которую одолевает смертный, хоть в этом мiрe, хоть в ином, не предстаешь ли ты всегда Провиденья ребенком?





90