А Влад улыбнулся сам себе. Пробник, значит. Ну-ну. Все-таки с тех пор, как он потерял зрение, замечать он стал гораздо больше.

Он еще не успел уйти из прихожей, когда в дверь позвонили. Влад предположил, что Кристина что-то забыла и вернулась, но на пороге обнаружилась Юля.

– Почему звонишь? – удивился он, пропуская ее в квартиру. В последнее время Юля заходила сама.

– Не хотела снова тебя напугать, – объяснила она, и голос ее прозвучал странно. То ли напряженно, то ли обиженно – трудно понять наверняка, когда не видно лица.

– Прости, если вчера я был слишком резок, – на всякий случай извинился Влад.

Юля мягко коснулась его руки и поцеловала в уголок рта, давая понять, что на его реакцию накануне зла не держит.





* * *


У нее ничего такого и в мыслях не было. Она действительно просто не хотела снова попасть на момент, когда Влад отключается от реальности. После странного, жуткого в своей реалистичности кошмара Юля очень хорошо прочувствовала, каково это: слышать, что рядом кто-то есть, но не видеть его.

– Я не ждал тебя сегодня утром, – признался Влад, оставаясь на месте. Он никогда не делал лишних движений, а сейчас, вероятно, силился понять, зачем она пришла и надолго ли.

Юля действительно не собиралась к нему. Она планировала отвести в школу Семку, немного прибраться и отправиться на занятие по испанскому, но кошмар вынудил немного изменить свои планы.

Обнаружив грязь на своих ступнях, Юля вновь испытала ужас. Такой же парализующий, как и во сне. Ведь если ей все приснилось, то где она могла испачкаться? А если она все же куда-то ходила, а потом просто вновь оказалась в своей постели, то что, черт побери, это значит?! Ей нужно было с кем-то поговорить об этом, и именно с Владом она обычно обсуждала подобные темы, поэтому пришла к нему.

Но теперь почему-то не знала, как начать разговор. Только ежилась от сковывающего с ночи холода и натягивала на ладони рукава теплого свитера с высоким горлом. Если бы Влад видел ее, он бы сразу понял, что у нее на душе абсолютный раздрай, и спросил бы, что происходит, а она в ответ все сразу рассказала бы. Но он ее не видел.

– Да вот, соскучилась, – неловко улыбнулась Юля. Это было правдой. – Подумала, может быть, мы выпьем вместе кофе, прежде чем я поеду на занятия?

– Я уже выпил его с Кристиной, – признался Влад. – И до этого еще один, поэтому для меня будет явный перебор. Но я могу сделать кофе тебе…

– Не надо, – быстро отмахнулась Юля. – Честно говоря, я кофе уже тоже пила. Просто…

Она осеклась и тяжело вздохнула, чувствуя себя немного глупо. Зря пришла сюда, надо было повременить, перекрутить случившееся в голове, а потом прийти к нему уже с внятным рассказом.

– Юль? – настороженно позвал Влад за секунду до того, как она решила ретироваться, быстренько попрощавшись. – Что-то случилось? У тебя такой странный голос…

Он все-таки заметил и спросил! Повинуясь внезапному эмоциональному порыву, Юля крепко обняла Влада. Его руки в ответ легли ей на плечи, он осторожно погладил ее по голове, заранее утешая и безмолвно обещая поддержку, хотя даже еще не знал, в чем проблема.

– Мне приснился странный сон. Про черную дверь, фабрику, эту выгоревшую комнату… И еще там был человек в черном балахоне.

– Убийца? – уточнил Влад.

– Не знаю. Я видела его вчера. Наяву. Ну, почти наяву…

– Я не понимаю.

– В той комнате, где был повешенный, – торопливо попыталась объяснить Юля. – Сначала я увидела в петле человека в балахоне. Но это длилось всего пару мгновений. Стоило моргнуть – и видение исчезло.

– Почему ты мне ничего не сказала?

– Не знаю… Решила, что мне померещилось. Не хотела выглядеть двинувшейся по фазе. С чего бы убийце в балахоне висеть там в петле?

Влад пожал плечами, она не столько увидела это, сколько почувствовала.

– Я утром снова нарисовал тот коридор, но черная дверь уже оказалась открыта. Кристина сказала, что в коридоре на этом рисунке стоит мужчина в балахоне. Посмотришь?

Он не попытался отстранить ее сам, чтобы показать рисунок, лишь предложил. Юля нехотя выскользнула из его объятий и поплелась на кухню, где на столе остался лежать испещренный карандашными штрихами лист бумаги.

– Да, это он, – с содроганием подтвердила она и тут же отложила рисунок в сторону. Ей было неприятно на него смотреть.

– Убийца, которого ты видела у колодца, или человек из твоего кошмара? – педантично уточнил Влад. – Или это один и тот же человек?

– Я же говорю: не знаю! – с нотками отчаяния в голосе воскликнула Юля, плюхнувшись на стул.

Влад тоже сел за стол, но более плавно и осторожно.

– С одной стороны, они похожи. С другой… Этот человек в балахоне снится мне уже несколько месяцев. Он начал появляться в кошмарах задолго до того, как я увидела убийцу в лесу.

– Ты раньше не упоминала, – нахмурился Влад.

– Я считала это просто кошмарами. – Юля неловко повела плечами. – В первый раз мне снилась Настасья. В том сне я все видела ее глазами. Ее как раз вели… топить. Он был там, этот человек. Именно он руководил людьми. Это произошло в ту ночь, когда я обнаружила Настасью, парящей под потолком моей комнаты. Мы тогда прибежали к тебе, помнишь?


– Конечно, – улыбнулся Влад. Видимо, он считал это воспоминание приятным. Юля не могла сказать того же о себе.

– Потом я снова видела его во сне, в котором брела по лесу к колодцу. Сам знаешь, к какому… Я никогда не вижу его лица, оно всегда скрыто капюшоном, но он всегда где-то рядом. И в этот раз снова было так, только очень-очень реально!

– Расскажи все как можно подробнее, – попросил Влад.

И Юля принялась рассказывать, начиная с того момента, как проснулась ночью и услышала шум в шкафу в прихожей. Она описывала все очень подробно, шаг за шагом, включая собственные мысли. Запнулась лишь один раз, когда дело дошло до странного поведения неизвестного в абсолютно темной комнате. Влад нахмурился сильнее, когда услышал, что именно тот человек прошептал ей на ухо, прежде чем она смогла вырваться. Однако он никак это не прокомментировал. Лишь когда она в своем рассказе дошла до собственного крика и пробуждения рядом с перепуганным Семкой, спросил:

– Почему вы не пришли ко мне сразу после этого?

– Я не хотела снова мешать тебе спать, – вздохнула Юля. – Не могу же я будить тебя из-за каждого своего кошмара…

– Вообще-то, можешь, – серьезно возразил Влад. – Тем более я этой ночью почти не спал. Внезапный приступ бессонницы, у меня бывает.

– Я буду иметь в виду, – улыбнулась Юля. – Только дело даже не в кошмаре. К ним я уже привыкла, научилась справляться. Но это был не просто сон. Пока Семка бегал за подушкой, чтобы остаться спать со мной, я пошла на кухню, воды попить. И обнаружила, что у меня ступни грязные.

– В смысле?

– В прямом! Они были перепачканы копотью и землей, словно я действительно бродила по выгоревшей комнате, а потом бегала по лесу. Как это объяснить, я не знаю. И это пугает меня больше всего, понимаешь? До сих пор я думала, что этот мужчина в балахоне – просто часть страшного сна, какой-то образ, воплощающий мои страхи. Но теперь мне так не кажется. Все это как-то связано: незнакомец из снов, орудующий в Шелково маньяк, Настасья, кошмары, фабрика с комнатой и человек за черной дверью. Только я не понимаю, что это значит и какую угрозу в себе несет.

– С этим нужно разобраться, – протянул Влад задумчиво. – Может быть, Нурейтдинов нам поможет, пока он здесь. Если я правильно понимаю, именно такие услуги его Институт и оказывает. Я договорюсь с ним о встрече…

– Мне нужно на занятия, – напомнила Юля. – Потом за Семкой, а еще помочь ему с уроками и делать свое домашнее задание, потому что завтра снова занятия…

– Я свяжусь с ним, пока тебя не будет, обо всем договорюсь. Могу для начала встретиться с ним сам, перескажу все то, что рассказала мне ты. Ему будет с чего начать. Встретишься с ним, когда у тебя будет время.

Юля снова взяла его за руку и благодарно сжала.

– Спасибо! Что бы я без тебя делала? Вообще-то, это я должна тебе помогать, а в итоге в основном ты помогаешь мне.

– У меня слишком много свободного времени, – отмахнулся он. – Езжай на занятия и ни о чем не думай. Мы разберемся. Сегодня с Семкой переночуете у меня. Так будет безопаснее. Если это был не совсем сон… Лучше вам пока держаться подальше от того шкафа.

Юле на это нечего оказалось возразить.





Глава 13




2 февраля 2017 года

– Ты прям светишься как медный таз, – мрачно прокомментировал Петр Григорьевич, едва Соболев утром переступил порог кабинета и бодро поздоровался с коллегой.

Сам Разин сегодня выглядел еще менее радостно, чем обычно.

– Сияешь, – весело поправил Соболев, вешая куртку и растирая руками уши, которые успели подмерзнуть за те несколько минут, что он шел от машины к отделению и докуривал у входа сигарету. – Медный таз не светится.

– Медный таз, может, и не светится, а ты – очень даже, – меланхолично отмахнулся Петр Григорьевич, провожая Соболева взглядом к его рабочему месту. – Главное, ни одной причины не вижу, чтобы радоваться. На нас очередной странный труп, к маньяку ни на шаг не приблизились, а день его все ж таки неумолимо приближается. Так в чем подвох?

Соболев лишь пожал плечами, не желая раскрывать свои секреты. Даже Петру Григорьевичу он не рисковал рассказывать о внезапно возникшей связи с сестрой их главного подозреваемого. Ни к чему это. Но спрятать хорошее настроение после проведенного с Кристиной времени тоже не мог.

Впрочем, оно быстро спряталось само. Долго на работе оперативника ни светиться, ни сиять не приходится. В этот раз утро началось с опознания тела, которое прошло, можно сказать, «успешно»: Нина опознала в их повешенном своего пропавшего мужа.

Соболев понял это еще до того, как она смогла что-то сказать или хотя бы кивнуть. Он уже не раз наблюдал за тем, как меняется взгляд у людей, пришедших на опознание тела. К этому невозможно привыкнуть. Вот они смотрят на тебя со страхом и затаенной надеждой, слегка наклоняют голову, давая понять, что готовы. А потом откидывается простыня, взгляд фокусируется на лице покойника и мгновенно меняется. Надежда гаснет так быстро, словно кто-то внутри щелкает выключателем. На смену ей приходит горькая отрешенность. И дальше кто-то заливается слезами, кто-то теряет сознание, кто-то с кажущимся спокойствием подтверждает, что на столе лежит тело его родственника или близкого человека.

Впрочем, иногда бывает, что вместо горечи во взгляде появляется облегчение: нет, это не то тело! И надежда разгорается с новой силой, а им приходится идентифицировать труп дальше. Но такие ошибки случаются довольно редко. С Ниной этого не произошло.

К моменту подписания всех необходимых бумажек, от радужного настроения, с которым Соболев пришел на работу, не осталось и следа.

– Вот теперь ты похож на себя, – хмыкнул Петр Григорьевич, когда Соболев вернулся в кабинет.

Коллега уже потягивал из огромной кружки горячий чай, громко прихлебывая, а на стуле для посетителей сидел Нурейтдинов. В ответ на вопросительный взгляд Соболева он быстро поприветствовал его и пояснил:

– Михаил Петрович вчера просил меня подъехать, сказал, что к этому времени должны быть готовы результаты вскрытия.

Велесов, конечно, слегка промахнулся в своем прогнозе: Логинов был готов отчитаться перед ними лишь полчаса спустя. Впрочем, ничего внятного он сказать не смог.

– Какой-то бред, – эксперт мрачно нахмурился, шлепнув папку с отчетом на стол следователю. – Первый раз сталкиваюсь с таким за все годы работы.

– Причина смерти не определена? – прочитал Велесов удивленно и уставился на Логинова. – Как так?