— Моя голубка, она так похожа на тебя. Только ты, Уна, всегда была очень сильной. Ты - настоящий воин. Превзойти тебя сможет только твой ребенок.

К горлу подступает тошнота, когда я слышу его слова, он говорит как мальчишка в ожидании получения новой игрушки.

— А вот Анна… Анна не так сильна, как ты, голубка. Боец из нее не получится, — Николай замолкает, его слова повисают в воздухе.

— Клянусь, если ты хоть пальцем ее тронешь, я вырву твое сердце! — рычу я, теряя контроль из-за закипающего гнева.

— Я ведь учил тебя быть выше этого, - цокает он языком. - Ты слишком долго отсутствовала, и это испортило тебя. Я думал, что достаточно прочно вбил в твою голову: любовь – это слабость. Твоя сестра, итальянец, ребенок… они лишают тебя силы, Уна. Ты стала слабой, — Николай словно выплевывает эти слова, и голос его наполнен гневом. После небольшой паузы он продолжает: — Но ничего. Все в порядке. Я смогу тебя исцелить. Не волнуйся, голубка. Я снова сделаю тебя совершенной. А твой ребенок станет еще сильнее, чем ты.

Я зажмуриваюсь и прижимаю кулак ко лбу.

— Возвращайся домой, и я освобожу Анну. У тебя есть сорок восемь часов, а потом я убью ее. Тик-так, время пошло, — звонок завершается, и я швыряю телефон через всю комнату. Он ударяется о стену, оставляя вмятину в гипсокартоне.

Я прижимаю ладони к глазам, чтобы не заплакать, но это бесполезно. Мне чертовски страшно. Я боюсь за Анну. Боюсь за своего ребенка. Боюсь за себя, так как точно знаю, что ожидает меня по возвращении туда. Он «перезагрузит» меня. Месяцы электрошоковой терапии, дрессуры, пыток водой оставят в рабочем состоянии только условные рефлексы. Есть только один способ пережить это – стать бесчувственной. Это и станет моей проверкой. Сохранив даже остатки чего-то человеческого, оттуда не выбраться. Человеческий разум не в состоянии такого вынести. Именно этим и пользуется Николай. Ему не нужны люди. Ему нужны солдаты – бесчувственные машины для убийства.

Я чувствую прикосновение пальцев к своему подбородку и, убрав руки от лица, встречаюсь с жестким взглядом Неро. Вспомню ли я его? Когда Николай сотрет все мои чувства без остатка, вспомню ли я то, что между нами было? Буду ли я вообще знать, что любила его, или он покажется мне просто давней слабостью, не более чем тенью воспоминаний? А мой ребенок… Буду ли я любить его? Думаю, что против методов Николая не выстоит даже мать-природа.

Неро вытирает текущие по щекам слезы.

— Ты никуда не поедешь, — в его рокочущем голосе слышится недовольство.

— У него Анна.

Он кивает.

— Я знаю.

— Что?! — я вскакиваю на ноги и, качая головой, отстраняюсь от него. — Почему ты мне не сказал?

— Потому что не знал наверняка, у него она или нет.

— Черт! — я провожу обеими руками по волосам. — Как это могло произойти, Неро? Ты же говорил, что она в полной безопасности! — не могу избавиться от ощущения, что меня предали, ведь я чертовски сильно доверяла ему. Я, как наивная дурочка, поверила Неро на слово, поверила в безграничность его власти. И недооценила возможности Николая. Несмотря на все то, что я о нем знаю, мне следовало предугадать его действия. Я позволила тоске и надежде затуманить разум, и теперь мне это дорого обойдется. Нельзя допустить, чтобы за мои проступки расплачивалась Анна. Ему нужна не она, а я. Она всего лишь приманка – беззащитное существо в водовороте одержимости Николая. — Он убьет ее, — шепчу я, представляя все те ужасы, которым Николай подвергнет Анну, и все потому, что я осмелилась не подчиниться ему. — Я должна поехать к нему.

— Нет, — голос Неро звучит обманчиво спокойно.

Я поворачиваюсь к нему лицом, но он опережает меня и, застав врасплох, обнимает со спины. Одной рукой он обнимает меня поверх груди, фиксируя руки, а другой – за талию.

— Не сопротивляйся, — сердито шепчет он мне на ухо. Удары сердца эхом отдаются в ушах, дыхание сбивается. Я пытаюсь вырваться, но у Неро стальная хватка.

— Неро …

— Я не позволю тебе этого, Morte, — его дыхание касается моей шеи, но хватка не ослабевает. — Ты не имеешь права голоса, когда речь идет о безопасности нашего ребенка.

Я делаю глубокий вдох и беру себя в руки.

— Ты не понимаешь. Он убьет ее, но меня в покое не оставит. Он никогда не успокоится. Вот и все.

— Уна …

— Ты говорил, что мы во всем равны.

После нескольких секунд сомнений с губ Неро срывается хриплый стон.

— Это совершенно другое. Ты перестаешь рационально мыслить, когда дело касается Анны.

— Ты мне доверяешь? — шепчу я. Поворачивая к нему голову. Он прижимается своей щекой к моей щеке, и я чувствую на своей коже его колючую щетину. Отрывистый вздох срывается с губ Неро, и я почти чувствую его отчаяние, словно вздыхает демон, живущий в нем. Он боится. Неро боится.

— Morte…

— Ты доверяешь мне? — повторяю я свой вопрос.

Он вздыхает.

— Да.

— Мы должны взять это под свой контроль.

— Что именно?

Я стараюсь высвободиться из захвата Неро, и он с неохотой отпускает меня, хотя, судя по его виду, готов снова скрутить меня в любую секунду.

— Николай считает, что у него есть преимущество, — начинаю я. — И мы должны сделать все, чтобы он продолжал быть в этом уверенным. Мы должны усыпить его бдительность.


Темные глаза Неро встречаются с моими. Я вижу в его взгляде желание посадить меня под замок в надежном месте, а ключ выбросить куда подальше.

Но мне нужно убедить его.

— Я знаю, куда он меня отвезет. Ты сможешь вытащить меня оттуда.

— Нихера! Ты никуда не поедешь! — Неро ощетинивается и переходит на крик.

— Я должна!

Он делает угрожающий шаг в мою сторону, и я отступаю.

— Если я вернусь к нему, он будет уверен, что победил. Я смогу… Я смогу подобраться к нему ближе, смогу выманить его, — торопливо объясняю я. — Это единственный способ.

— Нет! — Неро почти рычит.

— Просто выслушай меня. И постарайся быть объективным.

— Я не могу быть объективным, когда дело касается тебя.

— И это позволит Николаю победить. Потому что в его жизни нет любви, нет места никаким чувствам. У него нет слабостей.

Неро обхватывает ладонями мои щеки и заставляет взглянуть на него.

— Любовь – это не слабость, Morte. Любовь – это сила.

Хотелось бы верить. Лично я не чувствую себя сильнее, ведь на кону жизни слишком многих людей, которых я люблю.

— Неро, единственная слабость Николая – это я. И я единственная, кто может воспользоваться этим.

Стиснув челюсти, Неро тяжело вздыхает, а потом отходит от меня.

— Нет. У меня есть другой план. Оденься, у нас будут гости, — и, не оглядываясь, выходит из комнаты.



***



Сидя на диване в кабинете, я смотрю на экран ноутбука и нервно дергаю ногой. Неро в это время говорит по телефону, но я чувствую на себе его взгляд. Стены кабинета давят на меня. Единственная картинка, возникающая в моей голове, – это сломленная и униженная Анна, до того, как Неро ее выкупил. Я снова вижу, как истощенную, беспомощную девушку насилуют перед веб-камерой ради развлечения каких-то извращенцев. Неужели Николай поступит с ней также? Сможет ли она пережить все это еще раз?

В итоге я больше не могу выдерживать пылающий взгляд Неро, поэтому решаю встать и сходить за кофе.

Стоя у барной стойки, я жую батончик мюсли и глажу Джексона по голове, пытаясь успокоиться, когда до меня доносится звонок – это лифт. Услышав характерный испанский акцент, я выбегаю из кухни. Рафаэль д`Круз. Я узнаю его, потому что Николай из года в год заставлял меня запоминать всех влиятельных людей нашего мира: капо, боссов, продажных политиков.

С ним четверо мужчин, и все они быстро переговариваются о чем-то с Неро и Джио. Рафаэль на полном серьезе прижимает к груди скрещенные руки, словно оправдываясь. Я бросаюсь в их сторону, и они замечают меня лишь в последнюю секунду.

— О, черт, — только и успевает пробормотать Джио, когда я со всего маху бью Рафаэля в челюсть.

Один из его людей делает шаг вперед, и я, выхватив пистолет из-за пояса джинсов, направляю его смельчаку в голову.

— Я пристрелю тебя, мешок дерьма, — мой голос звучит обманчиво ровно.

Рафаэль потирает подбородок и, приподняв брови, смотрит на Неро.

— Она всегда такая?

Неро пожимает плечами и подходит ко мне.

— Он здесь, чтобы помочь.

Я пристально смотрю на Рафаэля, а в это время парень, стоящий под дулом моего пистолета, потихоньку отодвигается в сторону, бормоча себе под нос: — Locoputa1. Я бью его рукоятью по переносице, всё также не сводя глаз с Рафаэля. Парень отшатывается и хватается за сломанный нос. Неро закашливается, пытаясь замаскировать смех.

— Ты упустил мою сестру, — выплевываю я сквозь стиснутые зубы.

Рафаэль вздыхает и проводит ладонью по лицу.

— Не думай, что я подошел к этому делу безответственно. Русские убили четверых моих людей.

Есть в нем что-то агрессивное, какая-то опасная неуравновешенность, и обычно я принимаю это во внимание, но сегодня мне проще убить его.

— Мне плевать на твоих людей! Ты обещал, что обеспечишь ее безопасность!

Обещание давал Неро, и я ненавижу его за это, потому что теперь не могу верить его словам.