— Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось, — бормочет он, и его теплое дыхание щекочет кожу. Меня переполняют эмоции. Я доверяю ему, но чувствую в груди зияющую дыру – омут, затягивающий меня в глубины отчаяния и безысходности. Планы Неро весьма расплывчаты, и я понимаю, что время уходит. Вот мы сейчас разговариваем, а я словно чувствую, как Николай дышит мне в спину.

Я сажусь, обнимаю Неро за шею и прижимаюсь губами к его губам – мне необходимо почувствовать его. Необходимо ощутить себя неуязвимой, как бывает всегда, когда он обнимает меня, когда говорит, что любит. Неро приоткрывает губы, и наши языки соприкасаются. Поцелуй становится жестким и требовательным. Одно движение – и я уже спиной на кровати, а Неро во мне.

Мое дыхание смешивается с его дыханием. Неро трахает меня медленно и жестко, с каждым толчком проникая все глубже и глубже и вытягивая из меня один стон за другим. И здесь, в его объятиях, я на миг чувствую умиротворение. Знаю, что именно он хочет мне подарить, поэтому принимаю его дар и впускаю его в себя. Я позволяю себе на несколько коротких мгновений утонуть в этой безмятежности. Цепляюсь за нее и не хочу отпускать, но понимаю, что должна это сделать. Я провожу ладонями по напряженным, играющим под смуглой кожей мышцам Неро. Он – олицетворение красоты, силы и непредсказуемости. И он мой.

В объятиях Неро я засыпаю, но даже ему не под силу сдержать накрывающее меня чувство пустоты.

Темно. Очень темно. Ощущаю себя потерянной. Все чувства притуплены. Тело онемело.

— О, голубка, ты проснулась.

Я поворачиваю голову и вижу сидящего рядом Николая. Его расплывчатые очертания с каждой секундой приобретают все большую четкость. Темные с проседью волосы, как всегда, зачесаны назад. Костюм-тройка безупречен: даже торчащий из верхнего кармана носовой платок подобран в тон галстука. Поистине дьявол в человеческом обличии.

— У меня для тебя подарок.

— Какой подарок? — спрашиваю я.

Он разворачивается, указывая на пятно света на дальней от меня стене. К стене прикован Неро.

— Нет, — шепчу я и пытаюсь пойти к нему, но ноги не слушаются – они словно приросли к полу.

Неро поднимает голову. Его темные глаза встречаются с моими. Его грудь и живот покрыты ровными порезами, из которых струится кровь.

— Отпусти его.

Николай смеется.

— Ах, моя голубка. Он - твое слабое место. Без него ты станешь такой, какой должна была стать.

Я качаю головой, но он вкладывает в мою руку пистолет. Я смотрю на оружие, а когда снова поднимаю глаза, то рядом с Неро вижу кого-то еще, тоже прикованного к стене. Это мальчик лет десяти. Его голова безвольно повисла, темные спутанные волосы слиплись. Он медленно выпрямляется. Взгляд цвета индиго встречается с моим. Глаза у него мои, а лицо… копия Неро. И я понимаю, что это мой ребенок.

— Убей одного из них, голубка, — довольно мурлычет Николай.

— Нет, — шиплю я сквозь стиснутые зубы и чувствую, как горячая слеза скатывается по щеке.

— Выбирай, или этот выбор за тебя сделаю я, — говорит Николай.

— Morte …

Я смотрю на Неро. Это не Алекс. Его лицо не умоляет меня убить. Оно приказывает сделать это. Неро не боится смерти – я это знаю, но… но я люблю его.

— Подними пистолет, — невозмутимо произносит он.

Я подчиняюсь.

— Молодец. А теперь направь его мне в голову.

Я делаю то, что он говорит, но моя рука дрожит, потому что сердце приказывает ей остановиться. Я еще раз смотрю на мальчика, с которым не знакома, но которого знаю. Сердце мое знает его.

— Смотри на меня, — голос Неро гипнотизирует. — Нажми на курок, Morte . Будь сильной.

— Я люблю тебя, — всхлипываю я, и слезы текут по моим щекам.

— Я тоже тебя люблю, — отвечает Неро, и на его лице застывает выражение твердой решимости. Он кивает, и я, закрыв глаза, делаю глубокий вдох. Слышу, как кровь грохочет у меня в ушах. Слышу каждый свой вдох и выдох. А потом… прижимаю дуло пистолета под своим подбородком.

— НЕТ!!! — одновременно выкрикивают Неро и Николай. И это последнее, что я слышу.

ВЫСТРЕЛ!



Я просыпаюсь и рывком сажусь в кровати, хватая ртом воздух. Тело липкое от пота, а сердце колотится с такой силой, что я чувствую, как оно ударяется о ребра.

— Morte, — моргнув, я перевожу взгляд на Неро. Он сидит рядом со мной. Взяв мое лицо в ладони, он подушечками больших пальцев стирает оставшиеся под глазами непрошенные слезы.

— Я… просто… дай мне минуту, — я вылезаю из постели, иду в ванную и закрываю за собой дверь. Включаю воду, снимаю с себя футболку Неро и встаю под душ. Но вода не помогает стереть воспоминания о сне. Мысль о том, что придется выбирать между Неро, ребенком и собой кажется очень реальной. И я точно знаю, что в подобном случае выберу себя. Однажды я уже убила человека, которого любила, и в тот момент во мне что-то сломалось. Если что-то случится с Неро…

Когда я, наконец, выхожу из ванной, Неро, откинувшись спиной на изголовье кровати, ожидает меня. Не говоря ни слова, он разводит руки, принимая меня в объятия. Я чувствую себя такой хрупкой, словно сильная Уна Иванова медленно раскалывается на кусочки. Один осколок меня – это Неро, другой – Анна, третий – мой ребенок. Разбитая, расколотая на части, я слаба. Но, не будь этих осколков, мне не за что было бы бороться, верно? Нужно найти способ снова стать тем человеком, которым я была раньше, но с иными движущими силами – с теми, которые теперь у меня появились. Задача почти невыполнимая, но я должна с ней справиться. И я справлюсь.

Под ровный стук сердца Неро и успокаивающее поглаживание его пальцев по моим волосам я засыпаю. В объятиях моего безжалостного чудовища сон крепок и глубок.






Глава 20

Неро



С чашкой кофе в руке я прислоняюсь к барной стойке.

Раннее утро. Льющийся в окна небоскреба рыжеватый солнечный свет создает иллюзию безмятежности. Я люблю это время суток. Мир еще только начинает просыпаться, и ты чувствуешь себя единственным человеком на Земле. Время словно бы остановилось, даря этот миг абсолютного покоя, прежде чем планета снова начнет вращаться, и вся ежедневная суета опять вернется. Сегодня утром этот миг мне необходим, чтобы подумать.

Уну я оставил спящей в постели. Всю ночь она ворочалась, ее сон был беспокойным. Ночные кошмары не отпускали ее до самого утра. Их не было уже довольно давно, но, видимо, стресс от того, что Николай объявил на нее охоту, снова выпустил их на свободу. Уна чертовски сильна, но я вижу – она сломлена. И это сделал он. Он сделал ее убийцей и привил те качества, которые по большей части мне нравятся в ней, но впервые в жизни я начинаю понимать: за обладание силой приходится дорого платить. Я хочу, чтобы мой ребенок был сильным, но ни за что в жизни не пожелаю, чтобы сила досталась ему такой же ценой, как Уне. И Уна тоже не захочет этого. Вот, что не дает ей покоя. Я слышу ее слова, вижу ее борьбу, но в то же время замечаю в ее глазах проблески смирения. Любой ценой я выиграю войну у этого ублюдка. Он сломил Уну, но я не отдам ее в его руки. Я сделаю ее королевой, внушающей страх всем, кроме меня. И он никогда не прикоснется к моему ребенку.

— Босс.

Я оглядываюсь на стоящего в дверях кухни Джио. Еще нет и половины седьмого, а он уже здесь, в моей квартире, и выглядит, как и всегда, бодрым. Черт возьми, этот парень когда-нибудь спит?

— У нас небольшая проблема.

Я киваю в сторону двери, и он следует за мной в гостиную. Присев на диван, беру со столика пачку сигарет, достаю одну и зажимаю ее между губами. Джио садится на диван, напротив, и я через стол подталкиваю ему сигареты.

— Зигги, — просто говорит он.

Прикурив, я делаю глубокую затяжку и хмурюсь.

— Вчера вечером Джексон ездил получить с него деньги. Двадцать штук. Он сказал, что заплатит на следующей неделе, но… — приподняв брови, Джио делает затяжку.

Твою мать. Зигги работает в Бруклине – рулит бандой. По большей части это сопляки из трущоб и наркоманы. Но они приносят мне хорошие деньги. Зигги каким-то образом удается держать их в узде – подвиг, на который не каждый способен. По этой причине он нужен мне, но вот уже второй раз он имеет наглость не платить в срок. С такими шавками, как Зигги, есть проблема: стоит убрать ногу с их горла, и они тут же кусают тебя, будь это даже кормящая их рука.

— Джексон поработал с ним. Не сильно, но качественно. Короче… ты же помнишь, что он сделал с ним в первый раз.

Да, когда Зигги впервые зажал деньги, Джексон сломал ему обе ноги. Предполагалось, что это послужит уроком и позволит избежать повторения ситуации.

— Ладно, поезжай и привези его. Позвони, когда он будет у тебя. Я разберусь с этим.

Джио кивает, встает с дивана и тушит сигарету в пепельнице.

Гребаные бандосы. В данный момент все это дерьмо мне совершенно ни к чему, но придется разобраться. Я не позволю самоуправства в своем городе, тем более, когда нам в затылок дышат русские. К сожалению, планета продолжает свое вращение вне зависимости от происходящего.

Подойдя к спальне, я открываю дверь. Уна сидит на кровати с прижатым к уху телефоном и гладит свернувшегося рядышком Джорджа. При виде меня он замирает, а Уна, нахмурив брови, обнимает его за шею и целует в голову. Чертова псина совсем избаловалась. Уна не прерывает разговора, и я понимаю, что она звонит Анне. Ей больше некому звонить, особенно ради пустой болтовни. Думаю, она пытается наладить с сестрой отношения, и понимаю, как это нелегко. Уна не из тех, кто разговаривает просто ради разговора. Честно говоря, она вообще не похожа на других людей.

Я снимаю футболку и спортивные штаны. Она скользит взглядом по моему телу, и я с ухмылкой стягиваю с себя трусы. Уна приподнимает одну бровь. В ответ я улыбаюсь и исчезаю в ванной, мне нужно принять душ.

Выйдя из душевой кабины, я застаю Уну стоящей перед раковиной с зубной щеткой во рту. Одна из моих футболок едва прикрывает ее бедра, волосы собраны в небрежный пучок. Она изо всех сил сдерживается, старается не поднимать на меня глаза. С улыбкой я беру полотенце и медленно оборачиваю его вокруг бедер, а потом, подойдя ближе к Уне, достаю свою зубную щетку. Уна отворачивается и, сплюнув пасту в раковину, полощет рот.

— Как Анна? — спрашиваю я, встречая ее взгляд в зеркале.

— Нормально, наверное, — она пожимает одним плечом.

Выдавив пасту на щетку, я легко целую Уну в шею.

— Дай ей время.

С грустным выражением лица она кивает и выходит из ванной. Я провожаю взглядом ее задницу, едва прикрытую кружевом трусиков и моей футболкой.

Почистив зубы и подравняв щетину, я иду в гардеробную и надеваю костюм.

— Мне нужно кое с чем разобраться, — говорю я, глядя на растянувшуюся на кровати Уну.

— Ладно. Развлекайся.

Я пересекаю комнату, подхожу к кровати и неспешно и глубоко целую Уну.

— Веди себя хорошо.

Она хмурит брови, и я со смехом выхожу из комнаты.



***



Зигги стоит передо мной на коленях, его руки сложены на затылке.