— Любовь важнее власти? — спрашиваю я почти шепотом.

Его губы изгибаются в улыбке.

— Morte, когда дело касается тебя, любовь укрепляет власть, — погрузив пальцы в мои волосы, Неро притягивает меня ближе к себе. Я тянусь к нему, и наши губы встречаются. Это уже не просто поцелуй. Это клятва, обещание чего-то большего, чем просто я и он. Это мы - против всего и всех, способных причинить нам боль. Я чувствую все то, что он не произносит вслух, через его губы, благоговейно прикасающиеся к моим губам, через его руки, собственнически и требовательно сжимающие мои волосы. Этим поцелуем Неро заявляет, что он окончательно и безоговорочно на моей стороне. Прервав поцелуй, он прижимается лбом к моему лбу.

— Теперь Король защищает Королеву, — выдыхает Неро возле моих губ.

И, естественно, реальность рушится, словно плотина под натиском потока воды. Неро пробуждает во мне надежду и желание. Желание верить в то, что у него получится защитить меня. И хотя я знаю, что это невозможно, мне все равно почему-то не хочется разубеждать его в том, что он сможет. Это, конечно, глупость, но, думается, я живу какой-то извращенной мечтой. Большинству девочек снится замужество и жизнь в красивом доме. Я же во снах всегда видела кровь и пытки. Неро – это герой моей сказки, безжалостной и кровавой, как и мы сами. Другого нам не дано. А скоро и этого не будет. Я говорила ему, что «долго и счастливо» нам не светит, потому что в этой сказке мы оба злодеи. Это правда. В нашем мире хаоса и смерти добро не имеет будущего. Интересно, он сам это понимает? Или действительно думает, что все будет в порядке только потому, что он, Неро Верди, так хочет?

Мы подъезжаем к особняку в Верхнем Ист-Сайде. Я выхожу из машины и окидываю взглядом четырехэтажный дом на ничем не примечательной улице. Окна украшены подвесными цветочными клумбами, а вдоль бордюра растут невысокие деревца. Это уровень жизни семьи чуть выше среднего класса.

Мы преодолеваем три ступени, ведущие к входной двери, и Неро нажимает на кнопку звонка, и его звук эхом разносится по ту сторону массивной деревянной двери. Дверь практически сразу открывает молодой парень в безупречном костюме и с гладко зачесанными назад темными волосами. Вздернув подбородок, он смотрит на Неро, а потом переводит взгляд на меня и хмурится.

— Она со мной, — говорит Неро, не дав парню открыть рта.

Тот впускает нас, закрывает дверь и, не говоря ни слова, ведет вверх по лестнице. Мы оказываемся в кабинете на самом верхнем этаже дома.

Более разных вкусовых предпочтений, чем у Неро и Чезаре, представить невозможно. Неро – это минимализм и модерн. Чезаре – чистая классика. Его кабинет выложен паркетом, обставлен кожаной мебелью и устелен мягкими коврами. Одну из стен занимают полки, заставленные старыми книгами. В воздухе витает запах кожи и сигар. Казалось бы, здесь должно быть темно и мрачно, но это не так. Прямо за письменным столом стеклянная перегородка, сквозь которую видна терраса со стоящей там садовой мебелью. С нее взору открывается панорама раскинувшегося перед ней города.

Неро садится, а я рассматриваю книжные полки, заметив за стеклом одно из первых изданий Хемингуэя. Я раньше не встречалась с Чезаре лично, но достаточно просто оказаться в доме человека, чтобы многое узнать о нем.

Дверь открывается, и в кабинет входит Чезаре. Выражение его лица хмурое.

— Неро, — коротко бросает он, едва взглянув на меня.

— Чезаре, — холодно приветствует его Неро.

— Не ожидал.

— Я же заранее позвонил.

— Да, верно. Но ты не говорил, что привезешь с собой Уну Иванову, — говорит он, буквально выплевывая мое имя, словно оно его оскорбляет. — Я бы предпочел, чтобы ты не приглашал в мой дом русских убийц.

Неро бросает на меня предостерегающий взгляд. Повисшее в воздухе напряжение настолько плотное, что его можно резать ножом.

Закатив глаза, я подхожу к Чезаре и встаю прямо перед ним.

— Не могу поверить, что мы встретились, — я протягиваю ему руку, но он просто смотрит на меня, изучая взглядом мою обтянутую платьем фигуру. Сжав губы и приподняв брови, Чезаре вопросительно смотрит на Неро.

— Я велел тебе исполнить свой долг, а ты преподносишь такой подарок?

— Если от этого вам станет легче, то все произошло до того, как вы решили заявить о своих отцовских правах, — произношу я. Понимаю, что играю с огнем, но неужели он серьезно? — О, и… хм… я больше не вхожу в «Элиту». Хотя… не припоминаю, чтобы это было проблемой, когда семье требовались мои услуги.

Глаз Чезаре слегка дергается, но в остальном выражение его лица остается неизменным. Профессионал.

Усмехнувшись, я отхожу от него, но взгляд Неро буквально пригвоздил меня к месту.

— Я уже говорил тебе: Уна никуда не уйдет.

Я подхожу и занимаю место рядом с Неро. Он стоит, небрежно засунув руки в карманы, и я, взяв его под локоть, пристально смотрю на Чезаре. Знаю, что я внушаю страх, но Неро… он даже в хорошем расположении духа вселяет в людей ужас. Вместе мы чудовищная угроза даже для такого искушенного во власти человека, как Чезаре. Я знаю это. И Неро тоже.

— Но ты не говорил, что она ждет ребенка.

Я приподнимаю бровь.

— Удивлены?

Он бросает на меня сердитый взгляд.

— Молодец, Неро. Тебе удалось заделать ублюдка русской шлюхе.

Я слышу, как Неро с шипением втягивает воздух, и чувствую, как напрягается каждый мускул его тела. Отпустив его руку, я делаю шаг назад.

— Это щекотливая тема, — меня распирает от удовольствия при виде Неро, готового вот-вот взорваться, и… ну… мне нравятся взрывы и кровь.

— Ты выполнишь свой долг и женишься на итальянке. Я и так позволил зайти этому слишком далеко, — Чезаре презрительно усмехается. — Наша семья живет согласно многолетним традициям, а ты просто наплевал на них.

Неро сохраняет невозмутимость, явно сдерживая свой гнев, в то время как моя собственная кипящая ярость готова выплеснуться наружу. Пальцы конвульсивно дергаются от желания выхватить нож, пристегнутый с внутренней стороны моего бедра.

Отойдя от Неро. Я обхожу Чезаре, оценивая его как своего противника и подмечая каждую уязвимую точку. Судя по его позе, у него была травмирована правая нога. Давно, потому что это почти незаметно. Если атаковать его, то справа – с этой стороны у него ограниченные возможности для маневра. Я бросаю взгляд на Неро, но он отвечает мне едва заметным покачиванием головы.

— А разве это он наплевал на традиции? — я постукиваю указательным пальцем по нижней губе.


Чезаре поворачивает голову, чтобы взглянуть на меня.

— Да что ты можешь знать о наших обычаях? У тебя ведь нет ни чести, ни сострадания.

Неро вздыхает.

— Она русская. Она убивает людей. Да-да, я в курсе этого. Но теперь тебе придется принять ее как мать моего ребенка. Публично, перед всей семьей.

Чезаре смеется так отчаянно, что, закашлявшись, вынужден ухватиться за живот.

— Русская. С моим сыном. Да я скорее отрекусь от тебя, — рычит он. — Эту шлюху я никогда не признаю, — Чезаре тычет пальцем в мою сторону. — И ни один из наших людей не признает ее. Она убила твоих братьев, а ты трахаешься с ней. Можно подумать, дырка у нее из золота. Если ты женишься на ней, Неро, то потеряешь все. Хорошенько подумай.

Неро напрягается и сжимает кулаки. На этот раз я качаю головой, останавливая его. Не стоит сейчас показывать зубы. Мы должны держать старика под контролем. Пусть он считает себя хозяином положения.

— Видите ли, тут нужно кое-что прояснить, — я сажусь в одно из кресел и медленно закидываю ногу на ногу. — Вот вы говорите о традициях, о чести… — я замолкаю, и на моих губах появляется легкая улыбка. — Но все остальные в курсе, что вы организовали убийство своих же людей только ради того, чтобы привести к власти сына? — я делаю вид, что сосредоточенно изучаю свой маникюр. — Они знают, что с вашего одобрения убит брат Неро?

Чезаре фыркает.

— Никто не поверит твоим словам, Bacio Della Morte, — выплевывает он.

— Верно, зато все поверят моим, — говорит Неро, обходя кресло и становясь позади меня.

— Не трать понапрасну мое время. Ты, как всегда, вляпался по самые уши.

Неро пожимает плечами.

— И что?

— Видишь ли, Чезаре, разница между нами в том, что мы не пытаемся «надеть белое пальто», чтобы притвориться тем, кем на самом деле не являемся. Меня воспитывали не совсем в духе итальянских традиций. За это скажи спасибо Маттео. Мне плевать на ваши обычаи и уж точно плевать на честь, — продолжает Неро убийственно спокойным голосом. — И это всем известно. Мне нет нужды притворяться. В отличие от тебя… — издав тихий смешок, Неро ненадолго замолкает. — Ты - великий Чезаре Уголи, человек чести, поборник нравственности и приверженец традиций.

— Насколько я могу понять, Чезаре, у вас есть два варианта, — говорю я. — Вы можете стать врагом или же союзником. Я намерена убить Николая. К моим навыкам и связям стоит добавить один маленький факт: больше всего на свете Николай хочет меня вернуть. И, естественно, я могу вывести Неро на торговлю русским оружием. Или…

— Или, — резко обрывает меня Неро, — я могу сделать так, чтобы все узнали, как ты подставил собственных людей, наняв Уну, а потом бросил ее на произвол судьбы, позволив Арнальдо охотиться на нее, как на чертову дичь, хотя она носит под сердцем твоего внука!

— В противном случае, Николай проявляет большое радушие к людям, обладающим качествами Неро. Он отлично впишется в «Братву».

На этот раз у Чезаре заметно дергается глаз. Естественно, я блефую. Если бы Чезаре знал о намерениях Николая, то загнал бы нас в угол, потому что, выдав меня ему, он решил бы все свои проблемы.

— Конечно, теперь, когда вы признали Неро своим сыном, его сотрудничество с врагом обернулось бы полной катастрофой.

— Эта вонючая шлюха собирается заманить тебя к русскому придурку! — взрывается Чезаре. Терпению Неро приходит конец. В мгновение ока он оказывается перед стариком, сжимая в руке пистолет. Я встаю между Чезаре и Неро, стараясь попасть в его поле зрения и, положив ладонь на плечо, жду, когда его полный ярости взгляд остановится на мне. Через мгновение глаза Неро замечают меня, и он с глубоким вздохом убирает пистолет в кобуру.

Чезаре переводит сердитый взгляд с меня на Неро.

— Что ты предлагаешь? — цедит он сквозь стиснутые зубы.

Неро отходит от меня, погладив при этом по плечу. Это легкое прикосновение, выражающее поддержку, демонстрирует его отцу нашего единство.

— Ты дашь всем понять, что Уна не убивала тех людей, и за всем стоял Арнальдо, а Уну он подставил, сделав своим прикрытием. Она убивала не по твоему приказу – это была месть одинокой беременной женщины. Справедливая месть. А учитывая то, что Арнальдо убил своих, поступок Уны вполне оправдан. Согласен?

Так вот где собака зарыта. Неро шантажировал меня с согласия Чезаре. По сути, именно он подписал смертный приговор тем людям, которых я убила по приказу Неро.

Чезаре подходит к своему столу, садится в кресло, открывает металлическую коробку, достает сигару и, зажав между губами, медленно закуривает. Раздается щелчок зажигалки, после которого воцаряется напряженная тишина.

— Ты готов предать меня, предать семью ради этой женщины? — спрашивает Чезаре, не сводя пристального взгляда с Неро.

— Может, ты и смог отвернуться от собственного ребенка и любимой женщины, но я не сделаю этого.

Брови Чезаре взлетают вверх, после чего хмуро сходятся на переносице.

— И ты рискнешь своим положением, своим именем, своей жизнью ради этого? — он бросает взгляд на меня, и я понимаю, что ответ ему уже известен.

— Если придется, то да, — отвечает Неро.

Я не могу позволить ему поставить на карту все. К тому же Чезаре балансирует на грани срыва.

— Неро … — начинаю я.

Он бросает на меня предупреждающий взгляд.

— Я понимаю, почему ты уважаешь ее, — говорит Чезаре, всматриваясь в меня прищуренными глазами. — Она для тебя как точильный камень для острого клинка. Рядом с ней ты еще опаснее.

— Мы можем устранить русских, — говорит Неро.

— Может, я вам и не нравлюсь, Чезаре, но я хочу покончить с Николаем. Он будет преследовать меня, пока жив. Мне известно о нем все, что только можно. Пожалуй, я - единственный человек, способный убить его. Вам не помешало бы увидеть во мне союзника.