– О, – понимающе кивнула Луиза, – кажется, я поняла, к чему ты клонишь… Но сначала сходим на кастинг мюзикла. Мне не терпится познакомиться поближе с лапочкой Олегом Дубровским, и я не теряю надежды заполучить роль в новом спектакле.

– Олег Дубровский?! – выдохнула Марьяна. – Звезда моих любимых сериалов?! Он сейчас в вашей академии? Может, мне тоже отправиться на этот кастинг?

– Уймись уже, тетка, – ответила ей Алена Александровна. – Увидев тебя, этот парень грохнется в обморок, и тогда ребятам точно не видать никаких новых спектаклей. Не лишай детей общения с прекрасным.

– Умеете же вы в душу плюнуть, – возмущенно буркнула Марьяна. – А я, между прочим, ходила в театральную студию, когда в школе училась!

– И кого же ты играла? Хагрида? – поинтересовалась Сухорукова.

Женя и Луиза захохотали так, что едва не выплеснули на себя горячий чай.





* * *


Утром следующего дня Владимир Мезенцев проснулся от резкого звонка.

Сначала он решил, что это будильник, но тут же вспомнил, что уже несколько дней не заводил его. К чему? Ведь на работу он сейчас не ходит. Оказалось, что звонит телефон.

Состояние, в котором пребывал Мезенцев, сложно было назвать сном, скорее это было полузабытье. Шериф, неловко скрючившись, полулежал на жестком диване в своей гостиной, и ему казалось, что его тело полностью одеревенело. Среди ночи он подскочил от резкой боли, скрутившей позвоночник, – случилось то, о чем предупреждала Кадиша де Лафуэнте. Он не представлял, что за обряд совершила над ним проклятая ведьма, но боль и правда ненадолго ушла. А теперь вернулась, став сильнее прежнего.

Владимир встал и, стиснув зубы, дошел до кухни, чтобы наглотаться болеутоляющих таблеток. Затем присел на диван, ожидая, когда лекарства подействуют, и тут внезапно отключился в самой неудобной позе из всех возможных.

Телефон продолжал вибрировать на журнальном столике. Мезенцев потянулся за ним, и ему показалось, что позвоночник сейчас просто треснет от боли, что позвонки отделятся друг от друга, и он уже точно никогда не сможет ходить.

Схватив трубку, шериф едва сдержал стон.

– Алло, – пробормотал он слабым голосом.

– Шеф, доброе утро! – бодро поздоровался Виктор Шилов. – Как самочувствие?

– Бывало и лучше.

– Значит, визит к знахарке не помог?

– Помог… но кратковременно… – Владимир замер с трубкой, прижатой к уху.

Его вдруг осенило. Магия де Лафуэнте, как ни странно, действительно помогла ему. А Кадиша ясно дала понять, что необходимо сделать для продолжения лечения.

Но он уже был готов на все, лишь бы избавиться от боли.

– Вить, – Мезенцев смущенно прокашлялся, – у меня к тебе небольшая просьба. Помнишь тряпичную куклу, найденную в кабинете Михаила Шорохова?

– Похожую на него? Конечно помню.

– Можешь сегодня привезти ее ко мне? Не задавая вопросов… И так, чтобы Макарский ничего не узнал.

– Постараюсь, – сдержанно ответил Шилов. Если просьба шерифа и удивила его, то он никак этого не показал.

– Спасибо. Буду ждать.

Мезенцев положил телефон обратно на столик, затем попытался встать с дивана, но без костылей ему это не удалось. Кое-как выпрямившись на ногах, Владимир тяжело вздохнул. Лучше попробовать и посмотреть, что получится, чем оставить все как есть и сдаться на милость врачей.

Скажи ему кто-нибудь месяц назад, что он станет так рассуждать, шериф ни за что не поверил бы и вышел из себя, ведь он всегда считал себя умным, образованным, трезво мыслящим человеком. Но сейчас Владимир вдруг поймал себя на мысли, что и правда готов поверить в существование черной магии.





Глава 18

Кастинг для нового мюзикла





Объявление о том, что в актовом зале академии будет проводиться кастинг артистов для участия в мюзикле, появилось накануне во второй половине дня. Тимофей его не видел, поскольку ездил с Оксаной в Новый Ингершам, но все остальные ученики уже успели ознакомиться.

Конечно, главной приманкой было участие в проекте самого Олега Дубровского. Многие студенты видели фильмы, в которых он снимался, и на кастинг заявилось около ста человек, хотя в театральном кружке занималось всего двенадцать. В зале яблоку было негде упасть.


Кастинг начался рано утром, сразу после физкультуры, поэтому многие ребята пришли в спортивной форме и кроссовках, в том числе Димка и Стас Кащеев. В этой толпе доморощенных артистов Тимофей обнаружил почти всех своих соучеников, а еще Ирину с Лизой. Сестры появились перед самым началом конкурса. Внешне они общались между собой вполне дружелюбно. Ирина привела Лизу на пятый ряд, где были самые лучшие места. В центре ряда расположился Степа Лешеев, но стоило Ирине только глянуть на него, и парня как ветром сдуло. Степан славился своей робостью, а Ирину вообще боялся как огня. Зверева уселась на освободившееся место, рядом пристроилась Лиза. Покрутив головой, она заметила Тимофея и с улыбкой ему помахала. Он кивнул в ответ.

Неподалеку от Тимофея сидели Серафима Долмацкая и Клим Поликутин. Они так крепко держались за руки, словно их приклеили друг к другу. Карина и Димка тоже сели рядом с Тимой, но не вместе, а по обе стороны от него. Перед ними три кресла заняли Алиса, Женя и Луиза. Многие напевали себе что-то под нос, кашляли, прочищая горло, что-то нечленораздельно мычали – причем все одновременно, – и от этого в зале стоял дикий гвалт.

– Вот не думал, что у нас здесь столько артистов, – хмыкнул Димка. – Может, и мне податься на большую сцену?

– Не стоит, – покачала головой Карина. – Ты поешь, как кот, которого дергают за хвост. Если начнешь петь и танцевать, я тут же тебя брошу и найду себе парня поспокойнее. Мне только театральных артистов не хватало.

– Многие девушки на все готовы, лишь бы заполучить себе такого парня! – заявил Димка.

– Вот и поищешь их, когда я тебя выставлю, – мило улыбнулась Кикмарина.

В этот момент на сцену вышел Олег Дубровский в темно-синих джинсах с потертостями на коленях и в простой белой рубашке с закатанными рукавами. Он совсем не выглядел кинозвездой, но женская половина зала зашлась в диком визге и аплодисментах.

– Спасибо! – воскликнул Дубровский, когда шум немного утих. – Итак, как вы уже знаете, руководство академии попросило меня заняться с вами драматическим и музыкальным искусством. А практика – лучшее учение! Поэтому я решил сразу начать с постановки нового спектакля, а уж попутно поделюсь с вами азами актерского мастерства. Ставить будем мюзикл. Исторический, костюмированный, естественно про любовь. В общей сложности мне понадобится тридцать человек, танцующих, поющих, играющих. Первая задача – найти тех, кто может петь, для этого и нужен кастинг. Остальными займемся позже. Номерки участников у всех есть?

Большая половина зала подняла в воздух бумажки с написанными на них номерами.

– Отлично, – кивнул Олег. – Вызывать будем по очереди. Каждому отводим от трех до пяти минут. Фонограммы все приготовили?

Андрей Николаев, сидевший за звукооператорским пультом, поднял вверх два больших пальца.

– Включать буду прямо по порядку номеров! – крикнул он.

– Если вы подойдете, попадаете во второй тур, – сообщил Олег. – И там вам уже придется читать наизусть куски текста. На этом пока все! Заставьте нас полюбить вас!

Он спрыгнул со сцены и занял место в первом ряду, рядом с Машей Коневой, которая вся прямо тряслась от волнения.

– Машка сейчас свалится в обморок, – глядя на нее, констатировала Женя.

– Я бы тоже свалилась, если бы сидела рядом с кинозвездой, – сказала Луиза. – Рухнула бы прямо ему на колени! Пришлось бы Олегу делать мне искусственное дыхание, я об этом с седьмого класса мечтаю!

– Номер первый! – крикнул Дубровский. – Твой выход!

И кастинг начался. Номером первым вышла конечно же Маша Конева, как глава театрального кружка. Пела она неплохо, ее остановили после первого же куплета и попросили сесть.

Затем начался кошмар. Великими певцами себя считали очень многие, но слухом и голосом обладали далеко не все. Кандидаты завывали и ревели белугами, стонали и пищали так, что зрители в первых рядах затыкали уши.

Одна девица из старшей группы начала отплясывать, лихо выкидывая коленца, как только заиграла музыка. Она исполняла свой танец ровно четыре минуты, а затем замерла с широкой улыбкой на лице и приготовилась к аплодисментам.

– Ну а теперь спой нам что-нибудь, – попросил Олег.

– А может, лучше еще раз станцевать? – натянуто улыбнулась она.

– Понятно, – кивнул Дубровский. – Следующий!

Следующей оказалась Даша Киселева в черной толстовке с низко надвинутым на глаза капюшоном. Она вполне сносно исполнила рок-балладу, и ее тут же взяли в будущую постановку. Затем вышел Сергей Бельцев. Оказалось, что поет он тоненьким голоском, от которого у всех зубы сводило. Женя Степанова сделала вид, что ее стошнило прямо на Луизу.

– Вы сейчас с физкультуры? – тихо спросила Карина. – Он поет так, будто кто-то заехал ему между ног.

– Если он не закроет рот, именно этим сейчас все и закончится, – мрачно изрекла Алиса.

Девчонки громко прыснули. А Сергея наконец-то попросили удалиться со сцены.

Певцы и певицы сменяли друг друга, но от энтузиазма Дубровского уже не осталось и следа. Поначалу он еще говорил: «Спасибо, оставь свой номер телефона, и мы позвоним!», а теперь просто отмахивался: «Следующий!» Все сидящие вокруг Тимофея бурно обсуждали происходящее на сцене, и только Клим с Серафимой говорили о другом.

– Я хочу познакомить тебя со своим отцом, – вполголоса произнес Клим. Серафима изумленно застыла. – Он очень хороший человек, думаю, вам нужно встретиться.

– Ты действительно так считаешь? – удивленно спросила Долмацкая. – А если я ему не понравлюсь?

– Как такое может быть, если я от тебя без ума? – шепнул Поликутин, взяв ее за руку. – Он будет рад тебя видеть, гарантирую.

– Ну хорошо, – немного подумав, кивнула Серафима. – Я согласна… Если ты действительно этого хочешь.

– Замечательно, – обрадовался Клим. – Может, прямо сегодня вечером? Я приглашаю тебя на ужин к нам домой!

– Сегодня?!

– У тебя другие планы? – огорчился парень.

– Нет, никаких планов. Просто ты застал меня врасплох…

– Посмотришь, как мы живем, – продолжал напирать Клим. – Я покажу тебе свою комнату. Дом у нас ничуть не хуже вашего, отец ведь тоже влиятельный и богатый человек.

– Богатство меня мало интересует, – шепнула ему на ухо Серафима. – Но от вкусного ужина я никогда не откажусь. Хорошо, я приду к вам, только назови время.