Впервые он пришел в здание особого управления не как следователь, а как чиновник. Больше Хавьер не мог влезать в расследования, потерял право на служебное удостоверение и значок, а на ношение револьвера в пределах Первой линии пришлось получать разрешение. Зато отныне с ним была сила бюрократии, бюджета, знакомств и прочего, давно забытого и оставленного в прошлом, но вдруг пришедшего на помощь.

Вот и сегодня свогор Кроу упирался ровно до того момента, пока Хавьер не намекнул, что бюджет на реконструкцию здания может быть очень разным. Как и на униформу, обновление материальной базы, фонд заработной платы… Да, низко и недостойно офицера и дворянина, но Кроу вполне осознавал, кого он отправляет в чиновничье гнездо. К тому же речь шла о благополучии Ирр и, возможно, их общего ребенка, поэтому было не до игры в благородство.

Официально допрос вел Веласкес, Хавьер же исполнял роль наблюдателя, но на деле Николас Медина смотрел только на него.

— Нет тебе покоя, да, Алекс? Думаешь, победил Братство? Но мы ещё не нанесли решающий удар!

— И не нанесете. Рубио погиб, ты знал? Скоро и все прочие окажутся или твоими соседями по камере, или его, в семейных склепах.

— Карлос давно уже был не тот, — губы Медины расползлись в усмешке, но на провокацию он не поддался. — Пустая болванка, подвластная воле Мастера над корнями. Его смерть — не такая уж большая потеря. Но ты ведь не о нем хотел поговорить, да? А о своей личной королеве. Не спрашивал у нее, что случается с отвергнутыми избранниками? Ты заигрываешь с существом, которое многократно сильнее и хитрее любого из людей, а ключей к управлению им не имеешь. Будь благоразумен, отдай королеву Братству.

Ник склонился над столом, насколько позволяла цепь на наручниках, и вгляделся в глаза Хавьера. Кто знает, что он хотел там увидеть, но в его собственных плескалась только бессильная ярость.

— Нас интересует Игольник, — вмешался Веласкес, — а со своей женщиной свогор Сото и сам разберётся. Хотя по мне так обычная девчонка, воображает много и сладости любит, вот и все странности.

Хавьер сделал вид, что не замечает, как эти двое обсуждают его невесту, и тоже придвинулся ближе к Медине.

— Ник, я помню тебя как человека чести, который не одобрил бы убийства женщин. Помоги нам вычислить Игольника и, обещаю, выбью для тебя право наняться в армию и уехать в колонии.

По лицу Медины пробежала тень. Да, он сам был убийцей, но в жертвы выбирал сильных мужчин, нечистых перед законом, Игольник же не делал скидки на пол и то, что некоторые из его жертв были беременны.

— Ты его не найдешь, Алекс, никогда. Прошлая королева, которую смог подчинить Мастер над корнями, подарила многим возможности вержей, но о таком даже я не слышал: старина Хосе, — уж прости, у нас всех звали «старина Хосе», — научился менять лица, как тряпичные маски. Правда, и заплатил за это немало. Думаю, он уже ищет способ подобраться к твоей королеве, чтобы изменить свое проклятье.

— Пусть подбирается, серебряных пуль у нас хватит на всех, — стукнул ладонью по столу Веласкес.

— Пуль хватит, но Алекс может и не оценить невесту с иглами в глазницах. Здесь кто успеет первым.

Дальше он рассмеялся над чем-то своим, Хавьер же подал знак охране и покинул допросную. Никакой ясности слова Ника не принесли, зато беспокойство за Ирр росло все сильнее. Надо в самом деле жениться на ней и увезти подальше из Эбердинга, но пока стоит разобраться с ее прошлым.

Хавьер подбросил на руке монету, поймал и спрятал в карман. Пока у него оставалось немного времени до возвращения на работу, нужно навестить кое-кого.





* * *


Таверна на окраине леса была одной из главных достопримечательностей Эбердинга. Каждый из жителей или гостей города считал своим долгом хотя бы раз посетить ее, и не ради напитка счастья, а только за тем, чтобы поглазеть на совершенно инаковую постройку, словно бы сотканную из серебристых нитей, вержей-официантов и настоящих ушедших. Все, кто решался на время покинуть Серебряный остров, останавливались у Рен. Сама же хозяйка тоже стоила того, чтобы разок поглядеть на ее разделенное на две части тело: серебристое слева и иссиня-черное справа с крапинами драгоценных камней на коже.

Хавьер с братьями тоже был здесь много лет назад, тогда Рен сказала, что в следующий раз он придет один и с серебряной монетой. Тогда это казалось глупостью: чтобы сам Александр Калво, забирал что-то у мертвецов ради сомнительного шанса на счастье? Да у него и так все было. После же появился вполне обоснованный скепсис, а ещё уверенность, что счастье не добывают магией.

Но пришло время, и предсказание Рен сбылось в точности. Хавьер прошел через полупустой зал и устроился рядом со стойкой, такой же серебристой, как и все вокруг. Садиться на тонкий ажурный стул было страшно, но тот с честью выдержал тяжесть и даже не заскрипел. Рен все равно моментально обернулась и улыбнулась Хавьеру, как старому знакомому.

— Тоже хотите купить счастье, свогор Сото? — спросила она, но поставила перед ним чашку с обычным чаем.

— Одна девушка сказала мне, что монета — это пожелание другому жить счастливо, мне же ее владельцы точно не пожелали бы ничего хорошего, — Хавьер вытащил из кармана ту самую серебряную монету из руки мертвеца, за которую можно купить себе напиток счастья, и просто положил ее на стойку. Свогор Кроу долго ворчал, прежде чем отдать улику, но желание разобраться с Братством оказалось сильнее.

Рен накрыла монету черной рукой и поднесла ее к затянутому белой пленкой глазу. Повертела со всех сторон и положила обратно.

— Условия соблюдены, уверены, что не хотите себе немного счастья?

Хавьер покачал головой и не тронул монету.

— Думаю, здесь есть люди, которым она нужнее. Я уже нашел свое счастье.

Пускай то и злится временами на что-то непонятное и называет его глупым. Еще Ирр отказывалась идти к Дженни, чтобы окончательно удостовериться в своей беременности или ее отсутствии и показывала Хавьеру свою медицинскую карту с диагнозом. Но к тому моменту он уже окончательно понял, что с детьми или без, но другой свогора Сото у него не будет.

— Мудро, — согласилась Рен. — Только любовь приносит счастье. А у вас она уже есть. Но на пару с любовью ходит страдание. Что знают о боли те, чье сердце закрыто? Ваше уже пострадало достаточно, уверены, что оно выдержит еще? Мой возлюбленный супруг как-то решил ввязаться в вашу, человеческую войну, и погиб там. Прошло уже много веков, а я до сих пор скорблю о нем.

Она провела рукой вдоль темной половины лица, намекая, что сама изменила внешность в память о супруге. Да, о боли Хавьер знал немало и больше всего боялся потерять Ирр. Иногда он подолгу не мог заснуть от беспокойства, все глядел на нее и боялся, что видит в последний раз. Единственное, что его утешало: Братству нужна живая королева, хотя бы до тех пор, пока не решит их проблемы.

— Поэтому я и здесь, — Хавьер все же попробовал чай и кивнул Рен, отдавая дань его насыщенному вкусу. — Девушке, которую я люблю, угрожает опасность, а я не знаю, как ее защитить.

— Знаете. У вас в руках магия, которая не слабее, чем у нее. Наша магия. Та, которая была еще до вашего Отца-Защитника и его жены. И королева тоже не беззащитна. Ее сила растет, когда королева встречает избранника, тогда же зацветает виноград. Твои враги глупы, они все пытаются связать с физиологией, телом, его изменениями. Но магия идет от иных структур, отсюда, — она прикоснулась к груди Хавьера. К тому месту, где билось его сердце. — Просто делайте так, как оно подсказывает, и получите свое счастье.

Слова Рен, как и признание Ника не шли из головы. Магия, настоящая, древняя, а не та, которую давали амулеты, всегда была сложной и основывалась на материях, которым не всегда получалось найти рациональное объяснение или же выявить закономерности их проявления.

Но если у Братства была своя королева, то что с ней стало в итоге? И как она связана с Ирр? Почему ее так легко выпустили из рук, если Вега в самом деле причастен к делам Братства терна? Но прижать отца Ирр было пока не за что, Веласкес так и не нашел на него толкового компромата, так незначительные мелочи, большей частью связанные с его сыновьями. Хавьер уже дал себе обещание найти повод для визита к будущему родственнику, хотя бы ради того, чтобы он рассказал всю правду о происхождении Ирр.

Кроме Валерия был еще один человек, который наверняка знал о королевах и Братстве, и впервые Хавьер хотел воспользоваться своей властью и связями в особом управлении против него, если начнет упираться.


Так поздно в бывший особняк герцогов Калво обычно не пускали гостей, но для того, кто часто гостил в нем мальчишкой, существовали свои тайные ходы. Поэтому Хавьер оглянулся, не заметит ли кто-то помощника министра внутренних дел за неподобающим занятием, после поднял воротник пальто, надвинул шляпу на глаза, разогнался и в несколько прыжков между стволом дуба и забором забрался на одну из толстых веток. Прошел по ней, расставив руки в стороны, чтобы было проще удерживать равновесие, дальше свесился и спрыгнул на траву.

А в четырнадцать это было проще, и спина потом так не ныла. Ирр бы наверняка назвала его глупым и посоветовала войти через ворота, но на вечерних визитеров Сальвадор злился сильнее обычного. Не то чтобы Хавьер боялся, но разозленный дядюшка мог и вовсе отказаться выходить, а поговорить с ним хотелось именно сегодня.

Но Дева Порочная, которой полагалось покровительствовать всем темным делам, сегодня обратила свой взор на Хавьера и позволила тому без помех добраться до библиотеки и встать за спиной у Сальвадора, пока тот читал книгу.

— Добрый вечер, дядюшка.

От его слов Дон Паук резко развернулся и навис над Хавьером.

— Пошел вон! Я просил тебя больше никогда не переступать порог моего дома, предатель! Убирайся отсюда и больше не приходи!

— Хорошо, но так как других старших родственников у меня не осталось, я бы хотел просить дозволения жениться.

— На этой? С ума сошел!

Сальвадор всплеснул руками и отпрянул назад, чуть перевалившись через перила. Лететь отсюда пришлось бы долго: когда Хавьер был ещё мальчишкой, то на спор спускался вниз бесконечной библиотеки, но прошел всего десяток ярусов, пока его не поймал Сальвадор, и пола тогда не заметил, одни уходящие в темноту книжные шкафы, лестницы и балконы.

— Сам же говорил, что кровь у нее древнее нашей, — пожал плечами Хавьер. — К тому же Ирина наполовину Вега, на другую же…

— Королева! Знаешь, сколько бед от таких женщин?

— Расскажи. Хотя бы о той, которую нашло Братство.

В семье об этом не говорили открыто, но каждый знал, что Дон Паук запятнал себя связью с Братством терна. Более того, он был одним из тех, кто возродил тайное сообщество ещё до революции, после же покинул по неизвестной причине, даже сдал кого-то властям, получив за это помилование. И все равно Антонию Калво пришлось раздать немало взяток ради спасения брата.

— Эти тупицы нашли не королеву, — Сальвадор тяжело вздохнул и поник, словно бы заставлял себя говорить, — так, девчонку с каплей древней крови и слабым даром. Она могла командовать терами, чувствовала вержей, как бы те ни маскировались, пыталась менять проклятия, хотя выходило так себе.

Да, ему ведь так и не смогла помочь. А в ту пору Сальвадор все ещё мечтал вернуть себе нормальный облик и избавиться от лишних конечностей. После, кажется, смирился и начал искать плюсы в нынешнем положении.

— Ее приводили сюда, показывали мне. А может, меня ей, старину Хосе всегда было сложно понять. После же девчонка понесла, уж не знаю от кого, и ее сила начала расти. Свидетелем дальнейшего я не был, так что этот рассказ — домыслы, обрывки чужих сплетен и фактов из газет, — левой верхней рукой он почесал висок, нижней же поправил воротник у пиджака. — Они заставили девочку выдать им дары могущественных вержей и какое-нибудь простое и необременительное проклятие. Шестеро из десяти на месте превратились в деревья, у одного появились только начальные признаки, двое стали гончими-терами, а последний — мимом. Ты ведь знаешь, насколько неприятный у них дар, что и говорить о проклятии. Уважаемые доны не обрадовались и девчонку прикончили. Я же, сколько бы редкой скотиной ни был, не смог закрыть глаза на убийство беременной, поэтому и покинул Братство. Они обиделись, пытались достать, но силенок не хватило выбраться из моей библиотеки.

И, надо думать, неудачливые убийцы все же узнали, как выглядит ее пол. А дальше была революция, правительство взяло под охрану бывший особняк Калво, и члены Братства решили не тратить время на одного сварливого старика, который ни с кем не общается.

— Мог бы и раньше рассказать, — особенной ясности его слова не принесли, но Хавьер уже привык собирать правду по крупицам.

— А ты бы послушал? Никогда раньше не слушал меня, Алекс, что изменилось? Никому нет до меня дела, никому!

Почему-то вспомнилось, как Сальвадор швырял книгами в Дженни, хотя та всего-то хотела познакомиться со старшим мужчиной в семье своей подруги.

— Обещаю впредь навещать тебя почаще, — все равно никто из сестер не решается повторять подвиги Хавьера и общаться с дядюшкой, а тот явно грустит в одиночестве.

— Видеть тебя не хочу, предатель! Лучше бы нашел мне толкового помощника, — гаркнул он и спрыгнул вниз, растворяясь в темноте. — А на девке женись. Надеюсь, она тебя погубит!

Последние слова уже гулко отзывались эхом, но Хавьер все равно счёл это благословением.





* * *


Домой он добрался поздно, когда почти все окна в домах на Первой линии превратились в черные квадраты с редкими крапинами зелёных огней. Под такими светильниками приличным доньям полагалось читать хроники жизни Отца-Защитника или же записки кого-то из ушшей, но Ирр всегда выбирала необычные книги. Судостроение, высшая математика, поэмы древних поэтов на тийском и даже кулинарная книга — чего только не находил Хавьер на ее тумбочке или на столе в кабинете. Это было забавно, напоминало о том, как им с братьями впервые разрешили самостоятельно посещать библиотеку и выбирать себе книги на свой вкус. Правда, тогда они с Максимилианом чуть не подрались за трактат о телесных наслаждениях, тогда ещё не знали, насколько это скучная книга. Но Ирр или уже успела ознакомиться с трактатом, или же читала его тайком, чтобы точнее узнать, как ведут себя в постели настоящие доньи.

Сейчас зелёный огонек тоже горел в окне гостиной, но к приходу Хавьера свет вспыхнул и в коридоре, а сама Ирр уже ждала у порога. Сегодня — в непривычном пеньюаре, а не платье, застегнутом на все пуговицы. Волосы ее были свёрнуты небрежным жгутом и лежали на левом плече.

— Ты красавица сегодня, — Хавьер потянулся к ней и поцеловал. Ирр же всем телом прижалась в ответ и глубоко вдохнула запах.

— Это Роза. Говорит, что если бы ты хотел монашку в трауре, то не развелся бы с Анхель. А я молодая и красивая, нельзя прятаться под тряпками. И Марита с ней согласилась, сказала, что у матушки твоего отца была отдельная гардеробная для белья, хотя к тому времени донна уже и разменяла шестой десяток.

Когда невесту вразумляют примером бабушки уже не такого юного жениха — это перебор.

— Иногда они меня пугают. Не принимай близко к сердцу и одевайся так, как удобно.

Ирр чуть отстранилась и пожала плечами, отчего пеньюар сполз с ее плеча, обнажая острую ключицу и самый верх груди, полукружия которой торчали и без всякого белья. Взгляд так и лип к ее телу, Хавьеру пришлось собрать волю в кулак, степенно снять верхнюю одежду и пойти в столовую вслед за Ирр, которая, здесь сомнений не было, все подмечала и нарочно провоцировала. Потому что правильной донье не положено заниматься любовью, а вот соблазнять своего мужчину — вменяется в обязанность.

— Ирр, — она сразу же обернулась, подошла вплотную и обняла Хавьера, задумчиво перебирая волосы на его затылке, — а ты выйдешь за меня замуж? По-настоящему.

— Официальной любовницей выбрать было бы умнее, — она говорила тихо, а вот глаза уже полыхали интересом.

— Нет, обычной и единственной женой, по законам республики, а не имперским. Обещаю любить тебя и заботиться до самой своей смерти.

— И я тебя. Только не говори пока никому, ещё не время.