- Но внешность же не главное, а характер у нее взрывной, с такой не выстроишь долгих отношений. А как это хотеть женщину только из-за ее красоты? Просто на одну ночь, без обязательств?
- Да, парень, да! Вот так думают настоящие мужчины, а не юнцы, которые женщину только в трактате видели! В одной седьмой его части, если точнее.
* 24 * (Пак)
- Вы с Фредерикой слишком много беспокоитесь о моих отношениях с женщинами. Это странно, не находишь?
Верж промолчал, а после предпочел исчезнуть из виду. Они как раз вышли на широкую оживленную улицу, и крохотный человечек на плече привлекал бы излишнее внимание.
Пак до сих пор сомневался, правильно ли поступил, когда поддался на уговоры Клу и покинул дом Алварес. Но, так или иначе, через несколько дней Пак вернется в свою общину и вряд ли еще покинет ее в ближайшие годы: завтра истечет срок его разрешения на пребывание в столице. А оставаться в Эбердинге без него - серьезное преступление, могут и в тюрьму посадить на неделю-другую. Но если попытается уехать - наверняка нарвется на дружков тех вержей, которые вчера погибли по его вине. Там же все знают и настоящее имя Пака и номер его общины. Сам по недомыслию оставил эту информацию, когда забирал выигрыш.
И оставался клык чужого, таинственный артефакт, который неплохо бы вернуть владельцам, иначе под угрозой окажется и сам Пак, и вся его семья.
- Сворачивай направо, там будет стоянка такси, - прошелестел прямо над ухом голос Клу. - Выберешь машину получше, уверенно откроешь дверь, сядешь на заднее сидение и прикажешь! Именно прикажешь, это важно! Везти тебя в самый лучший игорный дом Второй линии, где отдыхают приличные люди.
- Точно самый лучший? Давай выберем что попроще?
- В домах попроще оборот пониже, а нам с тобой нужно сорвать большой куш, пока приспешники Хоса и его хозяина караулят тебя возле зеленого поезда.
- И зачем тебе столько денег? Прости, но такому малышу вряд ли многое нужно.
- Не твое дело! - огрызнулся Клу. - Я же не спрашиваю, зачем деньги туповатому земпри.
- Выкуплю землю и дом родителей, подарю маме небольшой ресторанчик где-нибудь на Второй линии, она так вкусно готовит, пусть люди тоже пробуют и радуются, отцу - автомобиль…
Пак старался говорить очень тихо и поднял воротник, чтобы это не так бросалось в глаза, но прохожие не обращали на него внимания. Равнодушные люди живут в этом городе. Замкнутые и слепые. А ещё очень жадные, даже крохе размером с мизинец зачем-то нужна целая тысяча галлов.
- Хватит! - Клу больно стукнул Пака по виску. Кажется, сила вержа уменьшалась далеко не пропорционально росту. - Надоел уже со своей общиной и приземленными мечтами: домик, жена, коровушка, яблоневый сад и детишки-шалунишки - тьфу! У меня вот серьезное дело.
- Подарочное издание трактата об удовольствиях?
Стоянку такси Пак нашел очень быстро, а вот как выбрать самый лучший автомобиль - понятия не имел. На вид они особенно друг от друга не отличались, даже цвета одного, жёлтого.
- Билет на серебряный поезд, - серьезно произнес Клу. - В стране ушшей живёт королева вержей, если ее уговорить, она изменит мое проклятие. Так болтали парни у нас в игорном доме, врали, наверное, да вариантов у меня и нет. Скоро уменьшусь настолько, что исчезну.
- Не пользуйся своей магией, - Пак наугад выбрал автомобиль и сел в него, даже приказ отвезти в самый лучший и популярный игорный дом прозвучал вполне властно. Но здесь Пак просто постарался скопировать интонации Фредерики. Все же урождённая донья, знает толк в таких вещах.
Таксист расплылся в улыбке, пообещал доставить до места без задержек и лишней тряски, наверняка рассчитывал на щедрые чаевые. И в самом деле тронулся с места плавно, лишь на минуту затормозив, чтобы отругать подзадержавшихся земпри, стоявших на дороге.
"Тупые землемесы" так отличались от "доброго вечера вам, свогор", что Пак недовольно покачал головой. Что в нем изменилось? Только одежда, а относится сразу стали иначе.
- Нельзя не пользоваться магией, если она у тебя в крови, - вздохнул над ухом Клу. - Это как не дышать. Ты можешь не дышать? Заставить не биться сердце? Охладить твоего дружка, когда он представляет хорошенькую донью в ванне?
Пак глянул на водителя, но тот слишком увлеченно следил за дорогой и не думал поворачиваться или смотреть в зеркало заднего вида, а рев мотора перекрывал все звуки.
- Мне-то какое дело, что друзья представляют? - пожал плечами Пак.
Клу почему-то хрюкнул и пристукнул себя ладонью по лбу. Все же в столице вержи и те странные. Зато красиво здесь. Пак придвинулся ближе к окну и разглядывая все, что проносилось мимо. Громадные дома, причудливые фонтаны и разодетые свогоры обоих полов. За несколько минут в Эбердинге увидишь больше, чем за год в общине. Много ли там нового? Поля, пастбища, лес и большой пруд в центре поселения, который питает его водой даже в самые засушливые годы. И все одинаковое: внешность у людей, прически, одежда, распорядок дня и даже разговоры.
Хорошая жизнь, простая и понятная, но иногда хотелось немного изменить ее. Сделать что-то неправильное, сумасшедшее, но чтобы никому не навредить. И эта мысль, непонятный зов, тянувший Пака в город, тоже был сродни жажде. Так что он понимал Клу: кроха не мог без магии, Пак не мог без мечты.
- Но если знаешь, что скоро умрешь или сойдешь с ума, - заговорил он, пока верж не исчерпал все свои намеки на умственную отсталость земпри, - разве не можешь остановиться?
- Не дыши хотя бы десять минут, Пак Ува, или не притворяйся таким болваном! Сможешь? - верж говорил с такой злостью, с таким отчаянием, что Пак пожалел о выборе темы. - Вот и мы не можем! Это сильнее, понимаешь? Гончие знают, что спятят и превратятся в зверя, и все равно при каждом удобном случае меняют облик полностью или частично. Я использую свою удачу или дар к перемещениям. И главное - чем больше ты используешь магию, чем ближе к черте невозврата, тем становишься сильнее. Все в мире находится в равновесии, так учили ушши. Поэтому к каждому дару идет проклятие. Но говорят, королева вержей, которая приходится то ли дочерью, то ли внучкой самому Отцу-Защитнику и Деве Порочной, может изменить проклятие, дать тебе другое, если докажешь, что достоин. Представь, я бы мог сменить свое на, скажем, не носить лиловое! Что проще? Никогда бы не притронулся к лиловому, на милю не подошел!
- А вырасти обратно не хотел бы?
Клу еще раз ткнул щеку Пака, изобразив могучий удар в челюсть, после чего ненадолго замолчал.
Стоило автомобилю свернуть с оживленной улицы в подворотню, как водитель разогнался так, что и видами не полюбуешься. А еще невыносимо трясло, так сильно, что Пака почти укачало.
- У-у-у, приближаемся ко Второй линии! - оживился Клу. - Давай еще раз повторим: ты входишь в игорный дом, там потребуют выложить все артефакты и пройти досмотр. Соглашаешься…
- Но отдаю им только пустышку, которую ты стащил из шкатулки Фредерики, и протягиваю вперед руки.
Под правой манжетой у Пака был спрятан клык чужого, от контакта с ним амулет для поиска магии ненадолго выключится и не сможет обнаружить присутствие Клу. А дальше уже дело техники - пронести вержа в зал, надеяться на его удачу и делать ставки побольше. Поначалу Пак наотрез отказывался так рисковать и идти в игорный дом на следующий день после того, как попал в такой переплет. Но Клу убедил, что все дружки убитого Хлоса сейчас обыскивают гостиницы и вокзал в поисках земпри, а хорошо одетый свогор не привлечет их внимания. Тем более ходить они будут только по приличным местам, где хватает охраны и полицейских.
Крохотный верж так жалостливо рассказывал о своих проблемах и живо описывал грядущую радость от выигрыша и кучу денег, что Пак не выдержал и сдался. Тем более чувствовал, что чем-то злит Фредерику. А это неправильно. Хороший гость не должен надоедать хозяину.
* 25 * (Пак)
Таксист остановил машину прямо у мраморного крыльца огромного здания, настолько щедро отделанного позолотой и резьбой, что Паку стало не по себе. Это же серьезное место, простого земпри туда не пустят. Но Клу уже болтал что-то на ухо и призывал идти напролом, не останавливаясь, как и положено настоящему свогору.
Дверь перед ним распахнул улыбчивый парень-верж, с шерстью на лице и руках. Он был в красном пиджаке с золотыми нашивками и черной фуражке. Вид странный, но в такой униформе, как оказалось, ходили и остальные сотрудники игорного дома. И все, как один, улыбались, кланялись, желали Паку хорошего вечера и зазывали пройти с ними.
Здесь было абсолютно все: несколько игровых залов, бассейн и сауна, ресторан, комнаты для уединения с девушками… Пак тонул в ярких красках, играющей музыке и мелькающей всюду позолоте. Один из вержей проводил его за столик, стоявший неподалеку от сцены и рядом с рулеткой, а после принес целый бокал того самого игристого. Но после прошлого раза, когда Пак поддался на обманчивую легкость этого напитка, снова пробовать не тянуло.
Шарик задорно скакал по секторам, пока не остановился на "тринадцать-красное". После крупье отдал выигрыш очередному счастливчику и запустил игру снова, принимая ставки. Пак пару минут наблюдал за шариком и за движением рук высокого вержа с оленьими рогами на голове и копытами там, где должны быть ступни. Покрытые шерстью пальцы бросали шарик уверенно, точно так, чтобы он остановился в секторе, на который не было крупных ставок. Притом крупье менял и силу, и скорость броска, предсказать результат или обхитрить такого не выйдет. Точнее, дядюшка Рауль бы смог, а у Пака на хватало практики.
Клу тоже притих и всего один раз напомнил, что им нужно идти к карточным столам, только там есть шанс сорвать большой куш. Но из зала вело множество дверей, и рядом с каждой стояло по паре здоровущих вержей. Вряд ли они пропустят в приватные комнаты постороннего человека.
Поэтому Пак позволил себе откинуться на стуле и заказать у официанта блюдо с труднопроизносимым названием. Раз торчит в столице, то должен непременно попробовать всякого, даже если это будут лягушки или протухшая в бочках рыба. Клу как-то очень гнусно рассмеялся, когда услышал заказ. Но после в зале потушили свет и кроха успокоился. Пак уже думал бежать к выходу, но остальные посетители сидели спокойно и перешептывались, предвкушая нечто грандиозное.
Луч света над сценой разорвал темноту и показал всем большую золотую клетку, на полу которой лежала птица. Пак замер и уставился на происходящее: никогда не видел таких больших крыльев и перьев, что переливаются голубым и лиловым. Где-то зазвучала музыка, такая тихая и спокойная, кажется, флейта или что-то подобное.
Очень грустная музыка, царапающая душу, и птица, заслышав ее, начала медленно шевелиться. Пак не мог отвести взгляд от плавных движений крыльев и того, как меняется цвет перьев на свету.
Затем птица дернулась и расправила спину, отчего зрители дружно ахнули. А с ними и Пак. У птицы оказалось лицо и тело обычной девушки, только вот руки заменяли ей крылья и по телу кое-где росли перья. Или это был такой причудливый наряд, чтобы скрыть наготу?
Флейта стонала все печальнее, в ее звуках слышалось отчаяние и боль, и в такт с мелодией девушка-птица билась о прутья золотой клетки, пыталась вырваться наружу. Пак поймал себя на том, что сжимает в руках вилку и прикусывает губы от волнения. Даже охальник Клу притих и не делился своими мыслями.
И с такого расстояния были заметны капли и потеки ярко-алой крови на теле девушки, ее страдания проходили через Пака, заставляли сопереживать и мучиться. И когда затихла флейта, он поймал себя на том, что не шевелится и не дышит.
Девушка-птица же со всей силы налетела на один из прутов, выбила его и вырвалась наружу. Только там она расправила крылья, оказавшиеся метров пять в размахе, чуть согнула колени и взлетела, скрывшись в темноте. На зрителей посыпались голубоватые перья и подуло холодом, будто наверху открыли окно, выпуская бывшую невольницу наружу.
Свет погас, а когда загорелся вновь, на пустую сцену выбежала целая стайка девушек-танцовщиц, тоже в перьях, извивающихся под бодрую музыку. Пак невольно потянулся к бокалу с игристым, затем одернул себя, подозвал официанта и попросил принести обычный лимонад. Остальные зрители тоже оживились, они вовсю обсуждали этот номер и один за другими заказывали все новые и новые порции выпивки.
- Свобода, избавление, бла-бла-бла, - напомнил о себе Клу. - В клетке у этой дуры было трехразовое питание, мягкая постелька и заботливый хозяин, иначе бы ни в жисть не отъела такие бедра, а теперь придется самой клевать червячков. Могу поспорить: сейчас налетается и вернется на прежнее место.
- А ты вот ушел от Хоса, - Пак поблагодарил за лимонад и неуверенно ковырнул вилкой нечто студенистое и склизкое. Пробовать или нет? Для рассказов о столичной жизни хватит и простого присутствия этого самого блюда рядом.
А вдруг оно необыкновенно вкусное? Нет, сам Пак с таким не сталкивался, чтобы еда на вид, цвет и запах не внушала доверия, но поражала вкусом, но в книгах читал. И дядюшка Рауль регулярно рассказывал.
- Причины были, - огрызнулся верж. - А ты давай, заканчивай пускать слюни на пернатую и ищи нам пропуск туда, где идет серьезная игра.
Пак почесал подбородок, затем снова подозвал официанта. Улыбчивый хвостатый верж сразу же подскочил и спросил, что угодно доброму свогору. Пак вытащил из кошелька купюру в пятьдесят галлов и положил на стол. Если помогло проникнуть в дом столичной доньи, то и здесь должно сработать.
- Я занятой человек, хотелось бы пообщаться с близкими мне по духу свогорами, а не собирать мелочь в рулетке.
Хвостатый цапнул купюру так быстро, что она будто растворилась в воздухе, затем попросил следовать за ним.
- И заберите мою одежду, здесь очень душно, - Пак всучил официанту темный пиджак и шляпу с верезжащим от возмущения Клу, а после шагнул за массивную деревянную дверь.
* 26 * (Пак)
Дальше они проследовали по темному коридору, и Пака наконец пустили в просторную комнату, в которой из мебели был только стол со стульями.
Игроки уже собрались, пустовало только одно место. И карты розданы под "пальцы обезьяны", а не "пьяного гробовщика". Пака поприветствовали, но внимания на него никто не обратил, так еще один игрок, который всего-навсего станет шестым в этот вечер. Тем лучше.
Пак засучил рукава, чтобы все видели, у него не спрятан лишний туз за манжетом, клык чужого же вовремя отправился в карман брюк. После Пак поднял свои карты и сделал первую ставку. Еще не серьезную, на пробу. Надо вначале запомнить карты, присмотреться к манере других игроков, а после уже подготовиться и сорвать тот самый куш, на который надеялся Клу. Пак уже один раз воспользовался магией, до добра это не довело. Сейчас - только простые приемы и знания, полученные от дядюшки Рауля. Тот, конечно, строго запретил играть на деньги, но Пак твердо пообещал себе, что использует полученные знания только во имя благого дела, а что может быть благороднее спасения одного маленького вержа?
Первый кон он ожидаемо проиграл, зато запомнил больше половины карт и успел приглядеться к игрокам. Второй справа бледнел, если не выходило собрать стоящую комбинацию, у соседа слева, если пытался блефовать, краснело ухо, сидящая прямо напротив старушка с длинным жемчужным колье на шее хрустела пальцами, когда получала карты одной масти… Не так много данных, если разобраться, поэтому Пак позволил себе проиграть и второй кон, чтобы чувствовать себя увереннее.
На третьем же ко второму соседу слева пришли отличные карты и он поднял ставки до сотни галлов. Пак сделал вид, что хочет испугать его и подкинул ещё две сотни. В голове отбивали ритм счеты, переводя его ставку в некупленных коров, автомобили и почему-то экскурсии по спальням разнообразных девиц. Особенно горько вздыхала эфемерная Фредерика, так и не получившая свою тысячу за ночь. Вытирала сухие глаза кружевным платком, теребила подол короткой кружевной сорочки и потом, потягиваясь, выгибалась в спине и чуть приподнимала завитые локоны со спины. Тяжёлые и темные, со здоровым блеском и пахнувшие апельсином и немного мятой. Пак и уловил-то это случайно, ещё прошлой ночью, когда донья склонилась над ним, обрабатывая раны. Непривычный такой запах, легкий, но запоминающийся. И в целом Фредерика очень красива, очень. Но неужели кто-то и вправду готов заплатить такие деньги за то, в чем приличная донья вряд ли смыслит? Да она и целоваться-то вряд ли умеет.
Пак зажмурился, тряхнул головой, отгоняя видение полуобнаженной Фредди, раскинувшейся на кровати под балдахином, и под довольный смешок соседа накинул еще пятьдесят галлов к своей ставке. Старушка спасовала первой, красноухий все еще пытался изобразить отличную игру, хотя и побаивался, но главный противник Пака был уверен в победе и смело придвинул все свои деньги к центру стола.
Рисковый. И очень уверен в своей победе. А еще в том, что Пак - обычный юнец, которому спасовать не позволяет самолюбие.
- Да, парень, да! Вот так думают настоящие мужчины, а не юнцы, которые женщину только в трактате видели! В одной седьмой его части, если точнее.
* 24 * (Пак)
- Вы с Фредерикой слишком много беспокоитесь о моих отношениях с женщинами. Это странно, не находишь?
Верж промолчал, а после предпочел исчезнуть из виду. Они как раз вышли на широкую оживленную улицу, и крохотный человечек на плече привлекал бы излишнее внимание.
Пак до сих пор сомневался, правильно ли поступил, когда поддался на уговоры Клу и покинул дом Алварес. Но, так или иначе, через несколько дней Пак вернется в свою общину и вряд ли еще покинет ее в ближайшие годы: завтра истечет срок его разрешения на пребывание в столице. А оставаться в Эбердинге без него - серьезное преступление, могут и в тюрьму посадить на неделю-другую. Но если попытается уехать - наверняка нарвется на дружков тех вержей, которые вчера погибли по его вине. Там же все знают и настоящее имя Пака и номер его общины. Сам по недомыслию оставил эту информацию, когда забирал выигрыш.
И оставался клык чужого, таинственный артефакт, который неплохо бы вернуть владельцам, иначе под угрозой окажется и сам Пак, и вся его семья.
- Сворачивай направо, там будет стоянка такси, - прошелестел прямо над ухом голос Клу. - Выберешь машину получше, уверенно откроешь дверь, сядешь на заднее сидение и прикажешь! Именно прикажешь, это важно! Везти тебя в самый лучший игорный дом Второй линии, где отдыхают приличные люди.
- Точно самый лучший? Давай выберем что попроще?
- В домах попроще оборот пониже, а нам с тобой нужно сорвать большой куш, пока приспешники Хоса и его хозяина караулят тебя возле зеленого поезда.
- И зачем тебе столько денег? Прости, но такому малышу вряд ли многое нужно.
- Не твое дело! - огрызнулся Клу. - Я же не спрашиваю, зачем деньги туповатому земпри.
- Выкуплю землю и дом родителей, подарю маме небольшой ресторанчик где-нибудь на Второй линии, она так вкусно готовит, пусть люди тоже пробуют и радуются, отцу - автомобиль…
Пак старался говорить очень тихо и поднял воротник, чтобы это не так бросалось в глаза, но прохожие не обращали на него внимания. Равнодушные люди живут в этом городе. Замкнутые и слепые. А ещё очень жадные, даже крохе размером с мизинец зачем-то нужна целая тысяча галлов.
- Хватит! - Клу больно стукнул Пака по виску. Кажется, сила вержа уменьшалась далеко не пропорционально росту. - Надоел уже со своей общиной и приземленными мечтами: домик, жена, коровушка, яблоневый сад и детишки-шалунишки - тьфу! У меня вот серьезное дело.
- Подарочное издание трактата об удовольствиях?
Стоянку такси Пак нашел очень быстро, а вот как выбрать самый лучший автомобиль - понятия не имел. На вид они особенно друг от друга не отличались, даже цвета одного, жёлтого.
- Билет на серебряный поезд, - серьезно произнес Клу. - В стране ушшей живёт королева вержей, если ее уговорить, она изменит мое проклятие. Так болтали парни у нас в игорном доме, врали, наверное, да вариантов у меня и нет. Скоро уменьшусь настолько, что исчезну.
- Не пользуйся своей магией, - Пак наугад выбрал автомобиль и сел в него, даже приказ отвезти в самый лучший и популярный игорный дом прозвучал вполне властно. Но здесь Пак просто постарался скопировать интонации Фредерики. Все же урождённая донья, знает толк в таких вещах.
Таксист расплылся в улыбке, пообещал доставить до места без задержек и лишней тряски, наверняка рассчитывал на щедрые чаевые. И в самом деле тронулся с места плавно, лишь на минуту затормозив, чтобы отругать подзадержавшихся земпри, стоявших на дороге.
"Тупые землемесы" так отличались от "доброго вечера вам, свогор", что Пак недовольно покачал головой. Что в нем изменилось? Только одежда, а относится сразу стали иначе.
- Нельзя не пользоваться магией, если она у тебя в крови, - вздохнул над ухом Клу. - Это как не дышать. Ты можешь не дышать? Заставить не биться сердце? Охладить твоего дружка, когда он представляет хорошенькую донью в ванне?
Пак глянул на водителя, но тот слишком увлеченно следил за дорогой и не думал поворачиваться или смотреть в зеркало заднего вида, а рев мотора перекрывал все звуки.
- Мне-то какое дело, что друзья представляют? - пожал плечами Пак.
Клу почему-то хрюкнул и пристукнул себя ладонью по лбу. Все же в столице вержи и те странные. Зато красиво здесь. Пак придвинулся ближе к окну и разглядывая все, что проносилось мимо. Громадные дома, причудливые фонтаны и разодетые свогоры обоих полов. За несколько минут в Эбердинге увидишь больше, чем за год в общине. Много ли там нового? Поля, пастбища, лес и большой пруд в центре поселения, который питает его водой даже в самые засушливые годы. И все одинаковое: внешность у людей, прически, одежда, распорядок дня и даже разговоры.
Хорошая жизнь, простая и понятная, но иногда хотелось немного изменить ее. Сделать что-то неправильное, сумасшедшее, но чтобы никому не навредить. И эта мысль, непонятный зов, тянувший Пака в город, тоже был сродни жажде. Так что он понимал Клу: кроха не мог без магии, Пак не мог без мечты.
- Но если знаешь, что скоро умрешь или сойдешь с ума, - заговорил он, пока верж не исчерпал все свои намеки на умственную отсталость земпри, - разве не можешь остановиться?
- Не дыши хотя бы десять минут, Пак Ува, или не притворяйся таким болваном! Сможешь? - верж говорил с такой злостью, с таким отчаянием, что Пак пожалел о выборе темы. - Вот и мы не можем! Это сильнее, понимаешь? Гончие знают, что спятят и превратятся в зверя, и все равно при каждом удобном случае меняют облик полностью или частично. Я использую свою удачу или дар к перемещениям. И главное - чем больше ты используешь магию, чем ближе к черте невозврата, тем становишься сильнее. Все в мире находится в равновесии, так учили ушши. Поэтому к каждому дару идет проклятие. Но говорят, королева вержей, которая приходится то ли дочерью, то ли внучкой самому Отцу-Защитнику и Деве Порочной, может изменить проклятие, дать тебе другое, если докажешь, что достоин. Представь, я бы мог сменить свое на, скажем, не носить лиловое! Что проще? Никогда бы не притронулся к лиловому, на милю не подошел!
- А вырасти обратно не хотел бы?
Клу еще раз ткнул щеку Пака, изобразив могучий удар в челюсть, после чего ненадолго замолчал.
Стоило автомобилю свернуть с оживленной улицы в подворотню, как водитель разогнался так, что и видами не полюбуешься. А еще невыносимо трясло, так сильно, что Пака почти укачало.
- У-у-у, приближаемся ко Второй линии! - оживился Клу. - Давай еще раз повторим: ты входишь в игорный дом, там потребуют выложить все артефакты и пройти досмотр. Соглашаешься…
- Но отдаю им только пустышку, которую ты стащил из шкатулки Фредерики, и протягиваю вперед руки.
Под правой манжетой у Пака был спрятан клык чужого, от контакта с ним амулет для поиска магии ненадолго выключится и не сможет обнаружить присутствие Клу. А дальше уже дело техники - пронести вержа в зал, надеяться на его удачу и делать ставки побольше. Поначалу Пак наотрез отказывался так рисковать и идти в игорный дом на следующий день после того, как попал в такой переплет. Но Клу убедил, что все дружки убитого Хлоса сейчас обыскивают гостиницы и вокзал в поисках земпри, а хорошо одетый свогор не привлечет их внимания. Тем более ходить они будут только по приличным местам, где хватает охраны и полицейских.
Крохотный верж так жалостливо рассказывал о своих проблемах и живо описывал грядущую радость от выигрыша и кучу денег, что Пак не выдержал и сдался. Тем более чувствовал, что чем-то злит Фредерику. А это неправильно. Хороший гость не должен надоедать хозяину.
* 25 * (Пак)
Таксист остановил машину прямо у мраморного крыльца огромного здания, настолько щедро отделанного позолотой и резьбой, что Паку стало не по себе. Это же серьезное место, простого земпри туда не пустят. Но Клу уже болтал что-то на ухо и призывал идти напролом, не останавливаясь, как и положено настоящему свогору.
Дверь перед ним распахнул улыбчивый парень-верж, с шерстью на лице и руках. Он был в красном пиджаке с золотыми нашивками и черной фуражке. Вид странный, но в такой униформе, как оказалось, ходили и остальные сотрудники игорного дома. И все, как один, улыбались, кланялись, желали Паку хорошего вечера и зазывали пройти с ними.
Здесь было абсолютно все: несколько игровых залов, бассейн и сауна, ресторан, комнаты для уединения с девушками… Пак тонул в ярких красках, играющей музыке и мелькающей всюду позолоте. Один из вержей проводил его за столик, стоявший неподалеку от сцены и рядом с рулеткой, а после принес целый бокал того самого игристого. Но после прошлого раза, когда Пак поддался на обманчивую легкость этого напитка, снова пробовать не тянуло.
Шарик задорно скакал по секторам, пока не остановился на "тринадцать-красное". После крупье отдал выигрыш очередному счастливчику и запустил игру снова, принимая ставки. Пак пару минут наблюдал за шариком и за движением рук высокого вержа с оленьими рогами на голове и копытами там, где должны быть ступни. Покрытые шерстью пальцы бросали шарик уверенно, точно так, чтобы он остановился в секторе, на который не было крупных ставок. Притом крупье менял и силу, и скорость броска, предсказать результат или обхитрить такого не выйдет. Точнее, дядюшка Рауль бы смог, а у Пака на хватало практики.
Клу тоже притих и всего один раз напомнил, что им нужно идти к карточным столам, только там есть шанс сорвать большой куш. Но из зала вело множество дверей, и рядом с каждой стояло по паре здоровущих вержей. Вряд ли они пропустят в приватные комнаты постороннего человека.
Поэтому Пак позволил себе откинуться на стуле и заказать у официанта блюдо с труднопроизносимым названием. Раз торчит в столице, то должен непременно попробовать всякого, даже если это будут лягушки или протухшая в бочках рыба. Клу как-то очень гнусно рассмеялся, когда услышал заказ. Но после в зале потушили свет и кроха успокоился. Пак уже думал бежать к выходу, но остальные посетители сидели спокойно и перешептывались, предвкушая нечто грандиозное.
Луч света над сценой разорвал темноту и показал всем большую золотую клетку, на полу которой лежала птица. Пак замер и уставился на происходящее: никогда не видел таких больших крыльев и перьев, что переливаются голубым и лиловым. Где-то зазвучала музыка, такая тихая и спокойная, кажется, флейта или что-то подобное.
Очень грустная музыка, царапающая душу, и птица, заслышав ее, начала медленно шевелиться. Пак не мог отвести взгляд от плавных движений крыльев и того, как меняется цвет перьев на свету.
Затем птица дернулась и расправила спину, отчего зрители дружно ахнули. А с ними и Пак. У птицы оказалось лицо и тело обычной девушки, только вот руки заменяли ей крылья и по телу кое-где росли перья. Или это был такой причудливый наряд, чтобы скрыть наготу?
Флейта стонала все печальнее, в ее звуках слышалось отчаяние и боль, и в такт с мелодией девушка-птица билась о прутья золотой клетки, пыталась вырваться наружу. Пак поймал себя на том, что сжимает в руках вилку и прикусывает губы от волнения. Даже охальник Клу притих и не делился своими мыслями.
И с такого расстояния были заметны капли и потеки ярко-алой крови на теле девушки, ее страдания проходили через Пака, заставляли сопереживать и мучиться. И когда затихла флейта, он поймал себя на том, что не шевелится и не дышит.
Девушка-птица же со всей силы налетела на один из прутов, выбила его и вырвалась наружу. Только там она расправила крылья, оказавшиеся метров пять в размахе, чуть согнула колени и взлетела, скрывшись в темноте. На зрителей посыпались голубоватые перья и подуло холодом, будто наверху открыли окно, выпуская бывшую невольницу наружу.
Свет погас, а когда загорелся вновь, на пустую сцену выбежала целая стайка девушек-танцовщиц, тоже в перьях, извивающихся под бодрую музыку. Пак невольно потянулся к бокалу с игристым, затем одернул себя, подозвал официанта и попросил принести обычный лимонад. Остальные зрители тоже оживились, они вовсю обсуждали этот номер и один за другими заказывали все новые и новые порции выпивки.
- Свобода, избавление, бла-бла-бла, - напомнил о себе Клу. - В клетке у этой дуры было трехразовое питание, мягкая постелька и заботливый хозяин, иначе бы ни в жисть не отъела такие бедра, а теперь придется самой клевать червячков. Могу поспорить: сейчас налетается и вернется на прежнее место.
- А ты вот ушел от Хоса, - Пак поблагодарил за лимонад и неуверенно ковырнул вилкой нечто студенистое и склизкое. Пробовать или нет? Для рассказов о столичной жизни хватит и простого присутствия этого самого блюда рядом.
А вдруг оно необыкновенно вкусное? Нет, сам Пак с таким не сталкивался, чтобы еда на вид, цвет и запах не внушала доверия, но поражала вкусом, но в книгах читал. И дядюшка Рауль регулярно рассказывал.
- Причины были, - огрызнулся верж. - А ты давай, заканчивай пускать слюни на пернатую и ищи нам пропуск туда, где идет серьезная игра.
Пак почесал подбородок, затем снова подозвал официанта. Улыбчивый хвостатый верж сразу же подскочил и спросил, что угодно доброму свогору. Пак вытащил из кошелька купюру в пятьдесят галлов и положил на стол. Если помогло проникнуть в дом столичной доньи, то и здесь должно сработать.
- Я занятой человек, хотелось бы пообщаться с близкими мне по духу свогорами, а не собирать мелочь в рулетке.
Хвостатый цапнул купюру так быстро, что она будто растворилась в воздухе, затем попросил следовать за ним.
- И заберите мою одежду, здесь очень душно, - Пак всучил официанту темный пиджак и шляпу с верезжащим от возмущения Клу, а после шагнул за массивную деревянную дверь.
* 26 * (Пак)
Дальше они проследовали по темному коридору, и Пака наконец пустили в просторную комнату, в которой из мебели был только стол со стульями.
Игроки уже собрались, пустовало только одно место. И карты розданы под "пальцы обезьяны", а не "пьяного гробовщика". Пака поприветствовали, но внимания на него никто не обратил, так еще один игрок, который всего-навсего станет шестым в этот вечер. Тем лучше.
Пак засучил рукава, чтобы все видели, у него не спрятан лишний туз за манжетом, клык чужого же вовремя отправился в карман брюк. После Пак поднял свои карты и сделал первую ставку. Еще не серьезную, на пробу. Надо вначале запомнить карты, присмотреться к манере других игроков, а после уже подготовиться и сорвать тот самый куш, на который надеялся Клу. Пак уже один раз воспользовался магией, до добра это не довело. Сейчас - только простые приемы и знания, полученные от дядюшки Рауля. Тот, конечно, строго запретил играть на деньги, но Пак твердо пообещал себе, что использует полученные знания только во имя благого дела, а что может быть благороднее спасения одного маленького вержа?
Первый кон он ожидаемо проиграл, зато запомнил больше половины карт и успел приглядеться к игрокам. Второй справа бледнел, если не выходило собрать стоящую комбинацию, у соседа слева, если пытался блефовать, краснело ухо, сидящая прямо напротив старушка с длинным жемчужным колье на шее хрустела пальцами, когда получала карты одной масти… Не так много данных, если разобраться, поэтому Пак позволил себе проиграть и второй кон, чтобы чувствовать себя увереннее.
На третьем же ко второму соседу слева пришли отличные карты и он поднял ставки до сотни галлов. Пак сделал вид, что хочет испугать его и подкинул ещё две сотни. В голове отбивали ритм счеты, переводя его ставку в некупленных коров, автомобили и почему-то экскурсии по спальням разнообразных девиц. Особенно горько вздыхала эфемерная Фредерика, так и не получившая свою тысячу за ночь. Вытирала сухие глаза кружевным платком, теребила подол короткой кружевной сорочки и потом, потягиваясь, выгибалась в спине и чуть приподнимала завитые локоны со спины. Тяжёлые и темные, со здоровым блеском и пахнувшие апельсином и немного мятой. Пак и уловил-то это случайно, ещё прошлой ночью, когда донья склонилась над ним, обрабатывая раны. Непривычный такой запах, легкий, но запоминающийся. И в целом Фредерика очень красива, очень. Но неужели кто-то и вправду готов заплатить такие деньги за то, в чем приличная донья вряд ли смыслит? Да она и целоваться-то вряд ли умеет.
Пак зажмурился, тряхнул головой, отгоняя видение полуобнаженной Фредди, раскинувшейся на кровати под балдахином, и под довольный смешок соседа накинул еще пятьдесят галлов к своей ставке. Старушка спасовала первой, красноухий все еще пытался изобразить отличную игру, хотя и побаивался, но главный противник Пака был уверен в победе и смело придвинул все свои деньги к центру стола.
Рисковый. И очень уверен в своей победе. А еще в том, что Пак - обычный юнец, которому спасовать не позволяет самолюбие.