Наш уникальный подход объединяет в себе результаты исследований в области объективации, образа тела и устойчивости к стрессу, что позволяет объяснить, как возникает порочный круг самообъективации, затягивающий женщин, которых ценят по внешнему виду другие люди, из-за чего они и сами начинают себя так оценивать. А еще этот подход предлагает практические решения, позволяющие разорвать упомянутый замкнутый круг и даже положить ему конец. Благодаря предложенным нами шагам по укреплению психологической устойчивости к восприятию образа тела вы увидите и поймете, что объективация окружает нас повсюду. Но это вовсе не значит, что мы непременно должны принять и усвоить навязываемый нам способ бытия. Она необязательно должна расщепить нас на две части — на того, кто смотрит, и того, на кого смотрят, — в результате чего мы перестанем быть единым целым и ощутим себя чужаками в собственном теле.

Мы не утверждаем, что вам удастся полностью избавиться от объективации женщин, в том числе себя самой, — такого, к сожалению, не случится. Объективация на редкость убедительна, она может приносить прибыль, она поддерживает иерархию и неравенство, которыми наслаждаются люди, находящиеся у власти и имеющие привилегию не зависеть от нее. Пока мы окружены водами объективации, разрушение, вечно меняющиеся идеалы красоты и бе­зудержные предрассудки не исчезнут. Это врожденная особенность нашей окружающей среды. Независимо от того, насколько вы психологически устойчивы и щедро одарены силами и талантами, реальность остается неизменной: дискриминация, предвзятость, предрассудки и укоренившиеся в культуре ожидания людей — главным образом в отношении женщин, а особенно цветных женщин — никуда не денутся. Дискриминация по весу и размеру — один из последних до сих пор сохранившихся социально приемлемых предрассудков в очень многих кругах, даже весьма прогрессивных. Как лаконично выразилась Роксана Гей в своей книге Hunger («Голод»): «Как женщина, как толстая женщина, я не должна занимать пространство. А вот как феминистку меня поощряют верить, что я могу его занимать. В результате получается, что я живу в противоречивой среде, где я должна пытаться занять какое-то место, но не слишком много и подобающим способом; а если говорить о моем теле, то любой способ будет неправильным».

В июле 2019 года активистка Адриенн Хилл написала в Facebook о бремени системной предвзятости в отношении лишнего веса, характерной для нашей культуры. Хилл, в частности, пишет:





Я всю жизнь была толстой, а с девятнадцати лет активно боролась за права людей с избыточным весом. За это время я проделала огромную работу, связанную с формированием позитивного образа тела. Но никакая работа в этом направлении не избавляет от боли существования в мире, в котором крупных людей ненавидят и презирают. Несомненно, это проблема социальной справедливости. Меня, например, это много лет заставляло отказываться от посещения врача и получения необходимой медицинской помощи, потому что я очень боялась попасть к доктору, который не стал бы меня слушать, а просто объяснил все мои проблемы со здоровьем лишним весом, да еще и поиздевался бы. Впрочем, отказом от медицинской помощи дело не ограничивается. Людям с избыточным весом труднее найти работу и удержаться на ней, их реже продвигают по службе, потому что мы живем в культуре, предполагающей, что слишком большое тело четко говорит кое-что о трудовой этике его владельца. А еще я ужасно устала от утверждений, будто мое объективное восприятие этого мира, по сути, всего лишь следствие проб­лем с самооценкой. Я устала постоянно отстаивать идею, что несправедливость, с которой я ежедневно сталкиваюсь, существует объективно и что в ней нет моей вины, потому что я отказываюсь влезать в тот же бесконечный цикл йо-йо-диеты[4], в котором навечно застряла моя мама.





Когда идеалы внешности и сексуальная привлекательность служат важными критериями оценки женщин их работодателями, клиентами, студентами, врачами, родственниками, потенциальными романтическими партнерами и каждым незнакомцем, который проходит мимо них по улице или видит в интернете, женщины страдают. Невыносимо нести такое бремя! Однако такова суровая реальность объективирующей культуры, в которой мы все живем. Надо сказать, наши рекомендации относительно возможных конструктивных реакций на разрушение образа тела и трудности базируются не на спускаемых сверху решениях правительства или других надзорных органов (хотя, случись такое, нам бы это понравилось). Мы не слишком верим в успешность таких методов. Наши поддерживаемые результатами исследований методы трансформации образа тела зиждутся на том, что все мы барахтаемся в море объективации и подвергаемся стрессу, а потом используем этот унизительный и болезненный опыт в качестве мотиватора, чтобы задействовать собственные силы и восстановиться, укреп­ляя психологическую устойчивость к восприятию образа тела, независимо от того, какая среда нас ожидает в дальнейшем — изменившаяся или прежняя. Благодаря индивидуальным, а затем и коллективным действиям в этом направлении, мы и сами сможем постепенно создать лучшую и более безопасную среду, не только для себя, но и для всех, кто заслуживает того, чтобы видеть в людях нечто большее, чем тело, и чтобы другие люди его видели так же.

Решительно настроившись предложить помощь и утешение людям, стремящимся к более позитивному образу тела и улучшенным культурным представлениям и реалиям, с ним связанными, нельзя не признать и огромной работы пионеров движения в защиту прав людей с избыточным весом, которые без устали указывают обществу на игнорирование и несправедливость во всех сферах социальной жизни, с которыми сталкиваются люди с большими телами. Мы также признаем вклад мейнстримовского движения бодипозитивизма, которое помогает людям увидеть деспотичность нынешних идеалов и ратует за более разнообразное представление телосложений в медиа. Наш подход основывается на их усилиях и перекликается с движениями, которые сегодня известны под названиями бодинейтральность и бодипозитив. Суть их в том, что нужно ценить женщин не только за внешнюю красоту и с уважением относиться ко всем телам независимо от их особенностей и физических возможностей. Основываясь на этих крае­уголь­ных камнях, мы предлагаем вам не просто навыки выживания в нашей объективирующей среде, а истинную сокровищницу умений, которые радикально изменят ваш подход к тому, как вы эту среду видите и соотносите с ней себя и всех остальных. Вместо того чтобы помочь вам на время улучшить отношение к своей внешности, укрепление психологической устойчивости к восприятию образа тела на­учит вас ставить на первое место собственный взгляд на свое потрясающее тело, — взгляд, так сказать, от первого лица, как бы вы сами (и окружающие) ни выглядели и ни относились к своей внешности. Эта разница имеет решающее значение, потому что чрезвычайно важно воссоединиться со своей жизненной силой, своей целью и возможностями, не ограниченными рамками стремления к красоте или ощущения себя красивой; именно это отличает адаптацию к дискомфортной среде от борьбы за среду лучшую.

Мы по собственному опыту можем с уверенностью сказать, что все усилия, которые мы потратили на адаптацию к стыду за свое тело и самообъективации, избегая походов в бассейн и на пляж и постоянно работая над улучшением внешности, ни к чему не привели. Даже когда в результате огромных стараний нам удавалось влезть в одежду меньшего размера, о чем мы вечно мечтали, и даже когда окружающие восхищались нашими похудевшими талиями, отмечали более чистую кожу или новый макияж, мы не чувствовали, что исправили свои «изъяны». А вот что действительно нам помогло, так это присутствие в учебных аудиториях и чтение книг и статей, которые развеяли туман телоцентричного мировосприятия и научили нас видеть в объективиру­ющей среде намного больше. Научившись видеть больше в окружающем мире, мы смогли больше разглядеть и в стыде за собственную внешность: что его вызывает; кому выгодно то, что мы его испытываем; насколько распространено это явление независимо от того, как мы выглядим на самом деле. Мы увидели реальность, и это стало катализатором серьез­ных перемен в нашей жизни, но произошло это не в одно­часье. За годы учебы мы смогли на научном уровне разобраться, как манипулятивная реклама и послания медиа искажают восприятие женщинами своих тел даже несмотря на то, что перед началом занятий сами воспринимали свои тела как нечто бесконечно далекое от совершенства и, следовательно, заслуживающее того, чтобы их стесняться. Мы узнали, что наши идеалы не были ни врожденными, ни естественными, а были намеренно разработаны для того, чтобы исключить значительную часть людей из активной жизни, заставить нас прятаться от посторонних глаз и бесконечно исправлять свои недостатки. И все равно эти идеалы обладали огромной властью над нами.

Рассказывает Линдси. Я ничуть не сомневалась в своей верности этим нереалистичным идеалам — до тех пор, пока в возрасте двадцати одного года в очередной раз не столкнулась с уже знакомым разрушением образа тела. Подобный сценарий разыгрывался неоднократно: меня позвали купаться. На этот раз мы планировали понырять со скалы на местном водохранилище с моими замечательными друзьями и симпатичным тогдашним бойфрендом. Мне показали фотографии одного из приятелей, сделанные во время предыдущей поездки туда, и все выглядело действительно круто. Но при одной мысли о поездке сильнейший страх и стыд тут же выбили меня из зоны комфорта, связанной с образом тела. И я отреагировала так же, как и всегда: тут же придумала отговорки, а сама в это время уже лихорадочно составляла план, как буду исправлять свое тело, чтобы в следующий раз все-таки поехать на водохранилище с компанией.

Но в этот раз упорное цепляние за зону комфорта почему-то не успокаивало и негативные чувства, охватившие меня, никуда не девались. Более того, где-то внутри возникли другие негативные эмоции. Печаль. Разочарование. Замешательство. Ощущение, что я себя предаю. В голове выкристаллизовалась мысль: «Ты же хочешь поехать. Почему же говоришь, что не хочешь? Почему ищешь дурацкие оправдания?» Я знала, что за этим разрушением лежит не что иное, как стыд за свое тело. Друзья начали настаивать и уговаривать, и я не смогла даже заставить себя повторить свои неубедительные отговорки. Так и не дав окончательного ответа, я отправилась в ванную, где меня охватила чуть ли не паника от мысли, что я подумываю поехать и к каким последствиям это может привести. Подойдет ли старый купальник, запихнутый в глубину шкафа? Не буду ли я выглядеть в нем намного хуже остальных девчонок, которые тоже собираются ехать? Не придется ли моему парню за меня краснеть? А вдруг я ему вообще разонравлюсь?

Именно тогда, стоя в ванной комнате, я начала понимать, что разрушительная волна стыда и смущения из-за того, как я выгляжу в купальнике, не должна сбивать меня с ног или топить. Я обрела намерение твердо и целенаправленно бороться со своей верой в то, что моя внешность лишает меня права купаться и плавать. Вместо того чтобы позволить этой волне отправить меня в очередной бесплодный цикл пряток и исправлений, я решила отреагировать по-новому — принять вызов и поехать с друзьями на водохранилище.

Итак, набравшись смелости, я все же натянула купальник, никому не рассказывая о том, как для меня это трудно и важно и как много времени прошло с тех пор, когда я в последний раз плавала. Охваченная тревогой, я молча просидела в машине всю дорогу до водохранилища, шла позади компании по тропе к воде и смотрела, как ребята разбирали плоты и надувные игрушки, с помощью которых мы собирались добраться до скал на противоположном берегу. Затем я улучила момент, увидев, что никто не обращает на меня внимания, сбросила полотенце и в гордом одиночестве вошла в холодную воду. Зайдя на достаточную глубину, я погрузилась в воду и, оттолкнувшись от дна, сделала первые за несколько лет гребки. Меня тут же переполнили воспоминания о том, каково это — плавать, как это здорово и захватывающе и как удивительно естественно для меня даже после шестилетнего перерыва.

Там, плывя одна в холодной воде, я полностью преодолела одну из самых глубоких негативных эмоций, которые когда-либо испытывала. Меня переполнило ощущение, что я, как прежде, способна на многое. Что я в полном порядке. Все мои опасения по поводу того, как я выгляжу в купальнике, словно смыло чистой водой на всю остальную часть дня. Я, наконец, увидела, что застряла в бесконечном круге попыток исправить свое тело, которое вовсе не нуждалось в исправлении, чтобы делать то, что я всегда могла делать.

Когда мы по-новому реагируем на проблемы, начиная видеть в них и в себе самих больший потенциал, из волн разрушения они превращаются в волны благоприятных возможностей. Так, те самые разрушения, которые всегда заставляли меня съеживаться и прятаться, стали для меня возможностью оттолкнуть стыд и расти, используя знания и ресурсы, к которым к тому времени я уже имела доступ. Я решила подготовиться к ударам волн, а затем, доверившись им, плыть и плыть, не позволяя им разрушить временное чувство комфорта и утянуть меня на дно. Именно благодаря этой новой реакции я узнала и заново выучила то, чего не могла бы постичь никаким другим способом: я все еще пловчиха. Я люблю плавать. Мое тело никогда не было недостатком — проблема была в моем восприятии его. Решение противостоять привычной дестабилизации в тот знаменательный день в 2007 году поистине изменило всю мою жизнь. С тех пор каждый раз, когда я чувствую искушение спрятать что-то в себе от посторонних глаз или что-то в себе исправить, тот урок напоминает мне, что вместо этого я могу просто быть и делать. С того дня я не смотрю на то, как я живу, — я просто живу. Я восстановилась, укрепив свою психологическую устойчивость.

Выбор такого пути после волн разрушения требует твердого намерения противостоять стыду, а не приспосабливаться к нему, позволяя ему стать новой нормальностью. Я начала этот путь не просто потому, что решила бороться со стыдом за свою внешность, я сделала это потому, что меня в очередной раз ударило волной разрушения, которую подняло приглашение друзей, и я позволила этой волне стать благоприятной возможностью, позволившей мне больше увидеть и быть больше, чем просто тело. Я вышла из своей дискомфортной зоны комфорта и с тех пор ни разу не упустила шанса искупаться и поплавать независимо от обстоятельств или от того, кто может увидеть меня в купальнике. Я снова и снова делала нетипичный, более благоприятный для себя выбор, и это принесло в мою жизнь много радости и помогло мне начать воспринимать свое тело как личную собственность.





Плаванием проблема, конечно, не ограничивалась. Опыт стыда за свое тело, незащищенности и самообъективации, который нарабатывался начиная с подросткового возраста и аж до тридцати лет, в итоге привел к тому, что наши сердца и умы открылись для понимания истинной картины. Мы поняли, какие чувства испытывают люди, живущие в культуре, в которой ценится в первую очередь тело и лишь во вторую — человеческие качества. Именно личный опыт подтолкнул нас к работе в этом направлении; именно из-за него мы отдали десять лет, чтобы получить соответствующее образование, кульминационными точками чего стала сначала степень магистра (в 2009 году), а потом и докторская степень (в 2013 году) в Университете штата Юта. В 2009 году мы основали организацию Beauty Redefined («Новое определение красоты») и завели блог и группу в Facebook, где делимся результатами своих научных исследований. А с 2013 года управляем некоммерческой организацией под тем же названием. С тех пор мы делились результатами своих исследований в социальных медиа, рассказывали о них на онлайн-курсах по развитию психологической устойчивости к восприятию образа тела и вживую обращались к тысячам американцев на мероприятиях, которые обрели миллионный охват в сети; наше движение «Больше чем тело» росло и крепло. И мы обе убеждены и признаём, что никогда не имели бы столь важного дела в жизни и не нашли бы общей цели — помогать другим людям, не имей мы собственного опыта болезненных эмоций, вызываемых самообъективацией и стыдом за свою внешность. А еще, учитывая критику, с которой сталкиваются женщины, осмелившиеся не только иметь тело, но и подавать голос, мы ни за что не смогли бы смело высказывать свои мысли и так откровенно предъявлять себя миру, если бы однажды не бросили вызов прежнему самовосприятию и не развивали бы способность восстанавливаться благодаря психологической устойчивости.

Мы снова и снова с успехом применяем эти навыки на практике в собственной жизни, но также много раз видели, как они работают и у других людей. Помните вопрос, который мы задавали и задаем участницам нашего исследования и ученицам своих онлайн-курсов, «Как вы относитесь к своему телу?». Так вот, хотя большинство давали ответы, явно порожденные самообъективацией и отражавшие негативное отношение к своей внешности, около 12 процентов респонденток описывали, на что способны их тела, чего они достигли и что испытали благодаря им, а также как чувствуют себя в своем теле. Они делали все это, ставя во главу угла свои чувства и мнения, а не опираясь на точку зрения других людей. И все женщины, которые отвечали на наш вопрос не с позиций самообъективации, были склонны относиться к своему телу значительно позитивнее.

В исследовании, проводимом в рамках соискательства докторской степени, мы копнули глубже и обнаружили, что многие из тех, кому свойственно относительно позитивное отношение к своей внешности и меньшая самообъективация, тоже сталкиваются с сильными волнами разрушения образа тела того или иного свойства. Но эти волны приводили к значительной перемене их отношения к своим телам, помогая избавиться от стыда. К подобному негативному опыту относятся случаи сексуальных домогательств и жестокого обращения; наблюдение за тем, как близкие страдают расстройством пищевого поведения, либо наличие подобной проблемы у них самих; буллинг и издевательства, серьезные травмы или болезнь, выбросившая женщину на обочину жизни и сильно и неожиданно изменившая ее тело. Истории этих женщин продемонстрировали огромную мощь психологической устойчивости к восприятию образа тела. Все они почувствовали что-то вроде мощного толчка, заставившего их раскрыть свои наиболее сильные стороны и освоить и развить навыки, которые помогли им относиться к своему телу лучше, чем прежде, а не цепляться за спасательные плоты своих зон комфорта или погружаться в омут стыда. Они сделали это не невзирая на боль, а благодаря знаниям, приобретенным из-за необходимости на эту боль реагировать.

Следует заметить, что путь к укреплению психологической устойчивости, безусловно, не легок, но он может привести к невероятным преобразованиям, которые с лихвой окупят все ваши усилия, затраченные на то, чтобы слезть со спасательного плота в зоне комфорта. Помните тринадцатилетнюю девочку из Теннесси, которая написала о том, как наносит себе порезы? Мы познакомились с ней в 2015 году и сегодня рады сообщить о счастливом продолжении ее истории. Прослушав наше выступление, она вскоре написала: «Вы сказали, что мой опыт может помочь мне, а не только сломать и что все зависит от моего выбора. Так вот, знайте, я собираюсь использовать его для того, чтобы стать более сильным и сострадательным человеком». Она также сообщила нам, что уже перестала калечить себя, и подтвердила это еще через двадцать четыре дня, затем через сорок пять дней, затем через несколько месяцев, а на сегодняшний день и через несколько лет, в течение которых в ее жизни уже не было места членовредительству. Она признавалась, что ей пришлось очень нелегко, но она получала профессиональную помощь, да еще и помогала другим детям, страдающим от таких же проблем, став для них хорошим другом и начав распространять в своей школе вдохновляющие цитаты. В 2020 году мы поняли, что уже два года не получали от нее вестей, и написали сами, чтобы узнать, как у нее дела. И она ответила нам просто: «Мне сейчас восемнадцать, и я продолжаю идти в ногу с вами. Ваши выступления изменили мою жизнь, и я стала гораздо счастливее». Эта девочка (теперь уже девушка), пережившая опыт полного погружения в стыд, служит ярчайшим примером психологической устойчивости, которая вырабатывается не только вопреки самым тяжелым моментам жизни, но и благодаря им.

А что же девушка из центра для страдающих расстройством пищевого поведения, которая писала нам о попытках самоубийства? Через несколько дней после нашей презентации она в письме рассказала о своей ситуации следующее: «Незадолго до того, как вы приходили к нам в центр, умер мой дедушка. Мир разбился вдребезги, и я с угрожающей скоростью вернулась к прежним привычкам. Я перестала принимать душ, стирать белье, чистить зубы. Я снова почувствовала отвращение к себе, особенно к своему телу. А ваша презентация напомнила мне о чуть ли не утраченной надежде. Я сердцем почувствовала, что ваши идеи — чистая правда. В тот вечер я приняла душ, постирала белье и почистила зубы. А еще я молилась целый час — до тех пор, пока из глаз не потекли слезы. Я молилась всей душой, всем своим существом. То, о чем вы говорили, нашло удивительно мощный отклик в моей душе, и многие вещи внезапно стали чуть более понятными и осмысленными. Меня скоро выписывают из центра, и я пойду на занятия в колледж; это первый шажок к тому, чтобы стать медсестрой. И теперь у меня есть цель: я хочу нести в этот мир свет, а не украшать его».

Короче говоря, болезненные переживания, убеждения и чувства, которые заставляют вас стыдиться себя или цепляться за свою дискомфортную зону комфорта, прячась от мира или изо всех сил стараясь исправить себя, могут стать катализатором позитивных изменений. Даже тогда, когда вы совсем не заслужили всех этих переживаний, и даже если это худшее, что вы могли себе вообразить. Когда в вас поднимается волна тревоги и стыда за свою внешность, не направляйте ее против себя, причиняя себе боль и осуж­дая по привычке. Не позволяйте себе выбирать временные стратегии выживания, которые только причиняют еще больший вред. Лучше взгляните на эти волны как на благоприятные возможности для движения вперед, позвольте им помочь вам начать относиться к своему телу как к собственности. Ваше тело — это ваш дом. Зона вашего максимального комфорта. Место для передышки. Оно ваше, только ваше и больше ничье. Начните видеть в каждом разрушении своего образа тела и в своем отношении к себе возможность расти, учиться и в итоге вернуться к своему истинному «я» более сильной и целеустремленной.

В этой книге мы рассказываем о сильных сторонах, навыках и инструментах для укрепления психологической устойчивости к восприятию образа тела. Одни максимально естественны, даны нам от рождения, другие же можно отточить обучением и практикой. Вооружившись этими ресурсами, описанными в следующих главах, вы превратите каждую волну стыда и обиды, поднятую объективацией, в возможность выступить против этого давления и получить доступ к навыкам, необходимым для того, чтобы снова стать самой собой и восстановить контакт с той, кто вы есть на самом деле, — с той, в ком нуждается мир.



Глава 2

Критическое отношение к медиасреде и создание собственной среды





Что влияет на ваше отношение к своему телу?

Какие источники, месседжи и опыт определили ваше отношение к собственной внешности и внешности других людей?





Влияние медиа

Девочки с ранних лет понимают, что самое важное — то, как они выглядят, что от этого зависит их ценность, их «стоимость». А мальчикам внушают, что для девочек это очень важно. Мы получаем такие послания из рекламы, фильмов, телешоу и видеоигр — отовсюду, куда ни посмотри. В итоге, что бы ни делала женщина, чего бы еще она ни достигла в жизни, ее ценность все равно в огромной мере определяется внешним видом.


Джин Килборн, автор документального фильма «Убивайте нас нежно: портрет женщины в рекламе»





Составление карт образа тела

Чаще всего установки, которые объективируют женщин всех возрастов, транслируют нам телевидение, кинофильмы, журналы, видеоигры и социальные сети; и их влияние на нас начинается еще в детстве. Совсем маленькими мы медленно, но верно присоединяем каждую очередную полученную нами идею к общей картине, составляя первые в жизни «карты» образа тела, где галочкой помечена точка пункта назначения под названием «я чувствую себя красавицей». Впоследствии мы будем долгие годы использовать эти карты для понимания мира и навигации в коварных водах объективации. Они существуют только в нашем сознании, но при этом не менее материальны, чем обычная бумажная карта. Они меняются и эволюционируют по мере изменения общепринятых стандартов красоты и открытия нами все новых путей к обретению уверенности в себе, своей привлекательности и желанности. Как уже говорилось, от взглядов и идей, положенных в основу этих карт, нам никуда не деться, они вокруг всегда и везде. Предположим, вы только что пролистали журнал, проехали мимо рекламного щита, посмотрели фильм в кинотеатре или по телевизору или просмотрели самые популярные профили в Instagram за последние несколько лет. И значит, вам отлично известно, как, по определению медиа, выглядит привлекательная, здоровая, «нормальная» женщина, и этот образ, по всей вероятности, четко отобразится на карте вашего собственного образа тела. Скорее всего, сегодня модель, которой вы очень хотели бы соответствовать, такова: молодая; очень стройная, но с соблазнительными изгибами во всех положенных местах; с густыми, прямыми блестящими волосами; густыми ухоженными бровями; длинными ресницами; пухлыми губами; маленьким носиком и кожей, начисто лишенной пор, прыщей, целлюлита и морщин. Если у вас светлая кожа, обязателен загар — такое себе «здоровое сияние». Если вы темнокожая, то «не слишком».

В Instagram и других социальных сетях идеальная женщина, как правило, широко представлена (и активно шерится) во всех контентах, посвященных уходу за собой, красоте и идеальному телу, потому что она-то точно знает, как повысить интерес к своему бренду. Окружающие ее люди часто говорят о ее красоте и привлекательности, а комментарии переполнены отзывами о ее шикарном теле и безупречном вкусе. В фильмах и телешоу ее обычно преподносят как объект любви или как минимум вожделения, а если она и занимается чем-то другим, кроме как осчастливливать других, то делает это в одежде, возмутительно неподходящей в этой ситуации (тогда как мужчины рядом с ней обычно одеты в высшей мере практичную, функциональную одежду), решительно отрицая вероятность гибели от долгого пребывания в тугом корсете или носясь по жизни исключительно на десятисантиметровых каблуках и в облегающей полупрозрачной блузке.

Неудивительно, что большинство карт образов тела девочек ведут их всего к нескольким практически одинаковым целям, которые «почему-то» очень напоминают их любимых принцесс, звезд эстрады и инфлюенсеров, точнее инфлюенсерш. И потом цели, к которым, по нашему мнению, мы стремимся, в основном сходятся в одном и том же пункте, скажем, опять влезть в джинсы, спрятанные глубоко в шкафу, гордо надеть бикини, вернуть себе прежнее тело или избавиться от противных морщинок на лбу или в уголках глаз. Маршруты и кратчайшие пути, ведущие в эти пункты назначения, варьируются от хирургических вмешательств до полного изнеможения от тренировок и всевозможных диет; не наб­лю­дается недостатка и в вариантах, обещающих счастье, комфорт, любовь и успех, если вы будете строго придерживаться «правильного» пути или платить «нужным» людям, которые будут вас на нем направлять.

Мысленные картины этих сказочных мест на наших картах образа тела формируются суперпоследовательными установками, которыми сегодня бомбардируют нас, как говорится, из каждого утюга. Все они предлагают очень узкий диапазон приемлемых телосложений и внешнего вида. А если ваши естественные формы и внешность не вписываются эти рамки, возможно, совсем чуть-чуть, а возможно, настолько, что вы не видите ни малейшего сходства с идеалом, то к вашим услугам множество людей и компаний, предлагающих всевозможные программы, которые призваны помочь вам достичь этого сходства, и обещающих, что все затраты денег и усилий окупятся сторицей, так как по окончании этих программ вас ждет награда в виде оазиса абсолютной уверенности в себе и настоящей привлекательности.

К сожалению, приходится признать, что в наших медиа, в том числе социальных сетях, детских фильмах и даже в местных новостях, женщин очень часто изображают как нечто прекрасное и словно подаваемое на блюде. Не как мыслящие и чувствующие существа, а как тела, предназначенные для чьего-то употребления. И эта подлейшая объективация, буквально превращающая людей в запчасти, встречается даже в детских мультфильмах, например, когда пышная длиннохвостая самка (животное!) зазывно качает бедрами, привлекая внимание самцов, и сопровождается это песенкой «Нагнись-ка, детка, вау, вау». Крупнейшее исследование в этой области, проведенное Институтом Джины Дэвис по гендерным вопросам в СМИ, выявило, что по количеству главных ролей, экранного времени и объема реплик в топ-сотне семейных фильмов 2017 года персонажи мужского рода были представлены по сравнению с женскими в соотношении 2:11. А большинство женских персонажей представали в стереотипном и преувеличенно сексуализированном виде. Поразительно, но в отчете того же института за 2016 год говорится, что женские персонажи в три раза чаще, чем мужские, носят сексуально откровенную одежду и их в три раза чаще объективируют вербально2.

Ставшую нормой объективацию можно наблюдать даже в обычном магазине, в очереди к кассе на стойке с журналами. «Женщина года» по версии журнала изображается на обложке почти обнаженной, а «мужчина года» — при полном параде, в костюме и галстуке (это камень в ваш огород, GQ). Это происходит и в тех случаях, когда заголовки в женских журналах вращаются исключительно вокруг диет и прочих способов улучшить свою внешность. И в том, что дикторам и ведущим-мужчинам разрешается стареть, седеть и переходить в статус старого ловеласа — порой это даже поощряется, — в то время как дикторы и ведущие женского пола вынуждены подписывать контракты, требующие от них не набирать вес, получать одобрение продюсера по поводу цвета волос, прически и одежды, а нередко и обязывающие проходить омолаживающие косметические процедуры. А еще женщин берут на роль в кино и на телевидении, только если они соответствуют четким стандартам красоты, тогда как мужчина может и должен представлять широкий диапазон образов характеристик. Так происходит каждый раз, когда кинокамера медленно скользит вверх-вниз по женскому телу на экране, фокусируясь на определенных его частях, словно изначально предполагая, что зритель — это всегда гетеросексуальный мужчина-вуайерист (если обратить на это внимание, можно убедиться, что так делают на удивление часто).

Женщины на экране гораздо чаще, чем мужчины, играют роли без слов, и их намного чаще показывают обнаженными или полуобнаженными, а, по сведениям Нью-Йоркской киноакадемии, процент девочек-подростков, изображаемых в таком виде, в последние годы резко увеличился3. И вся эта статистика переносится в социальные сети, в которых не­ук­лон­но растет интерес к девушкам и женщинам, готовым скинуть одежду или размещающим контент, посвященный телу и красоте.

Еще сильнее нашу реальность искажают развлекательные медиа — из-за двойных стандартов приемлемого возраста для мужчин и женщин, которых мы видим на экранах. Например, в США 62 процента женщин относятся к категории 40+. Но, только вдумайтесь, мужчины в таком возрасте появляются в развлекательных программах в десять раз чаще, чем женщины, их ровесницы. В самых кассовых фильмах 2018 года 45 процентов персонажей-мужчин были старше сорока, в то время как в ту же возрастную группу женских персонажей попал только 31 процент4. Даже когда в фильме рассказывается о личной жизни довольно пожилых мужчин, их подруги и жены чаще всего моложе их лет как минимум на десять (вспомните роли, а иногда и ситуации из реальной жизни таких актеров, как Джонни Депп или Леонардо Ди Каприо, или всех Джеймсов Бондов и прочих персонажей). Во всех наших медиа широко представлены даже семидесятилетние мужчины, тогда как всего лишь сорокалетняя женщина встречается в них очень редко. Социолог Гэй Тачман придумала для этого вопиющего недопредставления и стереотипов в изображении женщин в медиа специальный термин — символическое уничтожение5. К сожалению, приходится признать, что последствия этого явления для нашего образа тела, самооценки и даже для наших банковских счетов отнюдь не символические.

Поскольку женщин постарше в развлекательных медиа совсем мало, чрезвычайно важно, как они там представлены. Вспомните о мудрых, веселых и «сексуальных» героях экрана за пятьдесят, шестьдесят и даже за семьдесят: Харрисон Форд, Брюс Уиллис, Дензел Вашингтон, Колин Ферт, Хавьер Бардем, Том Круз, Лиам Нисон, Джейсон Стэтхэм, Уилл Смит, Джордж Клуни… Мы все без особого труда составим длиннющий список примеров как из прошлого, так и из настоящего. В музыкальной индустрии мужчины-исполнители часто пользуются огромной популярностью и в самом конце жизненного пути. Просто вспомните, кто выступал в мегапопулярных перерывах между таймами на Суперкубках в последние двадцать лет: Пол Маккартни, Брюс Спрингстин, Стинг, Ленни Кравиц, группы Aerosmith, Red Hot Chili Peppers, Rolling Stones, The Who. А теперь попытайтесь составить столь же длинный и разнообразный список женщин-кинозвезд и их коллег из музыкальной индустрии старше пятидесяти лет; вот увидите, это довольно трудно. На счастье, на ум сразу приходят несколько женщин-актрис, таких как Мэрил Стрип, Джулия Робертс, Хелен Миррен, Виола Дэвис, Джулианна Мур и Дайан Китон, хотя мало кого из них считают секси и мало у кого из них роман с гораздо более молодым партнером, что часто случается с их звездными коллегами мужского пола. А певиц из интересующей нас возрастной группы, выступавших в перерыве на играх Суперкубка, вообще раз-два и обчелся: Мадонна да Дженнифер Лопес (обеим за пятьдесят).

Еще будучи девочками, росшими в Айдахо в 1980–1990-х годах, мы зашли на мелководье объективации и начали составлять свои карты образа тела; помнится, случилось это в начальной школе во время просмотра нашего любимого телесериала под названием «Спасенные звонком». Персонажа Зака Морриса, нашу общую первую любовь (к сожалению, первую из очень длинного списка общих предметов обожания как на экране, так и в жизни), вечно тянуло к бойкой и красивой Келли Каповски и другим похожим на нее героиням, и зрителям было очень жаль пухлых и придурковатых девушек, которых Заку приходилось время от времени между делом водить на свидания.

Рассказывает Лекси. После просмотра эпизода о выпускном бале сериала «Спасенные звонком» — это было после уроков, в четвертом классе — я стояла в ванной перед зеркалом в полный рост, обернувшись полотенцем, будто это модное облегающее платье-труба. Я думала, пригласят ли меня когда-нибудь на танцы, если я надену что-нибудь подобное, и стану ли я когда-нибудь достаточно стройной, чтобы иметь право претендовать и на то и на другое. И опасения, что я никогда не буду выглядеть как надо, вселил в мое детское сердце не только сериал «Спасенные звонком». Свой вклад в это «доброе» дело сделал каждый сериал для детей и каждый семейный сериал, в которых все женские персонажи независимо от возраста были на удивление худенькими — от «Полный дом» и «Принц из Беверли-Хиллз» до «Кларисса знает все», «Чудесные годы» и «Калифорнийские мечты» и всего, что между ними. Редчайшим исключением из этого правила был персонаж Топанги Лоуренс из сериала «Парень познает мир»; девушка была бесспорно потрясающей, но с чуть более заметными изгибами, чем у всех остальных телевизионных героинь-любовниц.

Девушки из упомянутых выше телесериалов формировали и укрепляли в юных умах то, что мы тогда еще только познавали в очень важной сфере жизни, — что значит быть женщиной. Они рассказали нам, что стройная фигура имеет решающее значение; что главное предназначение женщины в том, чтобы сексуально выглядеть и быть вожделенной для мужчин, а женщинам и девушкам не привлекательным по общепринятым стандартам в жизни отводится роль забавных помощниц, отзывчивых подруг, ужасных злодеек или объектов для шуток, но никогда «звезды» или предмета любви. Поэтому я совсем не удивлена, что в свои девять чувствовала себя слишком толстой, чтобы быть нормальной, принятой или любимой. Откуда взялись бы другие мысли? Я же никогда не видела, чтобы в медиа позитивно представляли какой-либо другой тип телосложения, нежели потрясающая воображение стройность,





Прошло еще несколько лет, прежде чем мы обе погрузились в море объективации с головой, но уже совсем юными мы начали понимать, что если хочешь жить самой лучшей, полноценной жизнью, то необходимо выглядеть определенным образом. Этот простой опыт, культивируемый просмотром на первый взгляд невинных медиа, и укрепление этих идеалов вполне благонамеренными родственниками и друзьями с их критическими замечаниями в адрес собственных и чужих тел, которые им нравятся или не нравятся, довольно рано начали искажать наши с сестрой образы тела, превращая собственные тела в нечто, на что можно смотреть, но не чувствовать. Постепенно образ тела перестал быть неотъемлемой частью целостного самовосприятия, переживаемого изнутри, став видением словно со стороны, внешним и одномерным.

И вот, ведомые рекламщиками, своими игрушками, создателями медиаконтента и даже родными и близкими, мы все сильнее стремились к уверенности в своей внешности, к стройности и красоте того типа, которые сделали бы нас достойными любви и успеха, но в результате почти всегда получали ноль без палки. Мираж. Ложь. Мы четко шли по своим картам, будто от этого зависела вся наша жизнь, но даже самые упорные попытки избавиться от прыщей, купить классную одежду известного бренда или похудеть не давали обещанных результатов. Во время утреннего субботнего просмотра мультфильмов мы старательно протирали лица настойчиво рекламируемым тоником, но это не заставляло их сиять и светиться. Дорогущие джинсы могли принести нам несколько комплиментов от подружек, но очень скоро на рынке появлялись еще более крутые стили и бренды, а присмотр за соседскими малышами и стрижка газонов не могли удовлетворить наши потребности в деньгах на покупку очередного писка моды! Диета, которой мы увлеклись еще до наступления половой зрелости, приводила к кратковременному похудению… с последующим неизбежным набором веса практически сразу после того, как у нас иссякала сила воли и мы были уже не в состоянии справляться с пожиравшими нормальную жизнь ограничениями.

В конце пятого класса наша лучшая подруга наклеила на двери своей спальни картинки с моделями Victoria’s Secret — чтобы вдохновиться на похудение. Мы все, словно одержимые, следили за модой и следовали советам по уходу за собой из журналов для подростков и каталогов модной одежды. А к тринадцати годам начали писать о своих попытках похудеть в дневниках.

Рассказывает Лекси. В одной из огромного числа дневниковых записей, сделанных за много лет, я написала: «Я села на диету в понедельник, сразу после возвращения из лагеря. Сегодня третий день. Все идет неплохо! В прошлом году я похудела на четыре с половиной килограмма за двенадцать дней. И я знаю, что смогу сделать это снова. Я хочу весить [целевой показатель] или еще меньше. И не остановлюсь, пока не достигну этой цели. Я в предвкушении удачи! Я обязательно похудею к началу учебного года!» Вот в чем скрытая опасность объективации. Вместо того чтобы проводить лето, прыгая на батуте на заднем дворе, в кемпинге или на роликах с друзьями (все это я очень любила), моя радость была обернута в надежды на то, что я смогу иссушить свое девичье тело и что одноклассники это непременно увидят и оценят. Надежда на то, как я буду тогда выглядеть и как благодаря этому изменится моя жизнь, после того как я стану всеми любимой и популярной, вытеснила все остальное. Но эта цель, этот пункт назначения, до которого я так надеялась добраться, вечно ускользала из виду — и я это уже отлично знала! В двенадцать лет я очень резко похудела за слишком короткое время, что, впрочем, не привело ни к каким серьезным улучшениям в моей жизни — разве что к обморокам и последующей одержимости едой. И вот теперь, всего год спустя, я опять надеялась сбросить вес, набранный за этот период.





Барахтаясь в море объективации, мы все стремимся к идеализированным эталонам красоты, стройности и счастья, которые нам рекламируют как нечто легко достижимое — надо только реализовать простые и доступные решения по уходу за внешностью и «оздоровлению». Однако эти пункты назначения вечно оказываются миражами; по мере нашего приближения они удаляются все дальше и дальше за горизонт. Кажется, чтобы их достичь, всегда требуется выплатить еще одну дань, сделав еще одну покупку, которая уж точно позволит вам пополнить постоянно меняющийся комплект инструментов для наведения красоты, либо еще один, последний разок «сесть на хвост» кому-то, кто утверждает, что определенно уже побывал в оазисе красоты и стройности без особых усилий и точно знает дорогу туда. У этого человека, вполне возможно, даже имеются фотографии в подтверждение его слов (хотя нетрудно догадаться, в каких компьютерных программах эти фото обрабатывались). Вы тоже очень хотите туда попасть, но вот вопрос: куда на самом деле приведет эта карта и на какие жертвы придется ради этого пойти?

Большинство медиапризывов, касающихся женского тела, основаны на идее, что счастье, здоровье, сила и статус взаимоотношений зависят от нашей потребляемости — от того, насколько хорошо мы выглядим с точки зрения других людей и насколько неотразима наша сексуальная притягательность. Инфлюенсеры, специалисты по рекламе и крупные коммерческие индустрии навязывают нам эти объективирующие идеалы так упорно и последовательно, что дискомфорт начинает восприниматься как норма, заставляя большинство из нас чувствовать себя ненормально и некомфортно в своем естественном виде. Практически во всех популярных телешоу и фильмах, которые мы смотрим, показывают исключительно женщин, соответствующих идеалам их рекламодателей, которые, в свою очередь, хотят только одного — продать нам свой продукт. Сегодня целые отрасли — героиня комедийно-драматического сериала «Диетлэнд» (снятого по одноименной книге Сарей Уокер) Марти Ноксон называет их «индустриями комп­лек­са неполноценности» — трудятся в расчете на то, что женщина не может претендовать на право быть увиденной, желанной и потребляемой, если она не покупает ниспосланные небесами продукты и услуги, произведенные ими специально для нее6. Мужчин неизмеримо реже определяют, исходя из изъянов и недостатков внешности, и далеко не так часто прописывают им верные решения их проблем — а женщинам-то как повезло! Равно как и отраслям, которые набивают карманы благодаря тому, что мы покупаемся на их ложь.

Чтобы четко осознать, насколько велико влияние на нашу жизнь объективирующих посланий, чрезвычайно важно понять ориентированную на наживу природу медиа, в том числе социальных сетей. Их создатели, рекламодатели и лидеры индустрии красоты, моды, фитнеса и диет давно знают секрет, который еще не открыли многие из нас: покупательная способность женщины не знает себе равных. Женщины контролируют более 20 триллионов долларов глобальных расходов, и 75 процентов женщин — главные покупатели в своих домохозяйствах. Чем раньше мы ныряем в море объективации и начинаем чувствовать себя в нем, как дома, тем большую прибыль получают эти компании. Если вам удается убедить девушку в том, что для успеха и счастья макияж, наряды и кукольная внешность — крошечный носик, тонкая талия, большие глаза и пышная грудь — не только предпочтительны, но и обязательны, поскольку от этого зависит вся ее ценность, считайте, что вы завладели ее вниманием и деньгами до конца дней.

Если же начать критически относиться к изображению женщин и девушек в медиа и рекламе; если обратить внимание на то, что нас очень часто принижают, нами манипулируют, уводя прочь от реальности, неизбежно встает ряд вопросов: а почему создатели медиа так упорно настаивают на том, что красивыми, успешными и достойными любви могут считаться только определенные типы женщин? Почему цифровая обработка фото стала отраслевым стандартом для женской аудитории, но не для мужской? Почему так много рекламы нацелено только на женщин и раздает обещания дать им волшебные идеальные тела, мягкую кожу без пор, прекрасно окрашенные волосы, удаление шрамов, более густые ресницы, лица, шею и руки без морщин и мно­гое-мно­гое другое? Почему социальные сети, кишащие молодыми и стройными инфлюенсерками с броским макияжем, наполняют свои ленты сексуально привлекательными идеальными образами, которые при ближайшем рассмотрении неизменно оказываются #sponcon, или так называемым спонсируемым контентом?

Ответы на эти вопросы нередко прямо связаны с наживой. Все дело в деньгах. Прибыль лежит в основе большей части этого опасного обмена месседжами, который становится сегодня чем-то вроде обязательной обертки для нашей жизни. Почти все медиаплатформы зависят от рекламных бюджетов. Все, что вы видите и слышите в журналах, на телешоу, в фильмах и новостях, как и почти весь контент инфлюенсеров, зависит от прибыли, получаемой ими от рекламы. Вот почему их контент непременно должен поддерживать те же идеалы, которые содержатся в рекламных слоганах, делая их еще более желанными и доступными в глазах потребителя. А иначе рекламодатели останутся недовольны. Так что аппаратное похудение, усиленный акцент на определенных частях женского тела и устранение любых признаков нормального развития живого организма, таких как поры, целлюлит или морщины, — все это не просто случайные рекомендации, основанные на эстетических предпочтениях двух-трех редакторов. Это коммерческие решения для формирования ложных идеалов, за которыми мы с вами должны бесконечно гнаться, набивая карманы производящим их индустриям.





#Sponcon и инфлюенсеры

Идеалы, которые представлены в журналах и на телевидении, начинают казаться еще более достижимыми благодаря советам и рекомендациям наших любимых инфлюенсеров из социальных сетей. Часто это якобы очень личные и доверительные (но при этом непременно кем-то спонсируемые) откровения о том, как корректоры талии (эвфемизм для корсетов), диетические коктейли, витамины для волос, леденцы для подавления аппетита, новомодные программы тренировок и слабительные, которые ласково называют «чаем для плоского животика», помогают им выглядеть лучше всех. У самих-то этих женщин по чистой случайности нет ни одного изъяна или проблемы, которые, как утверждается, решают предлагаемые рекламодателями продукты. Но даже они обычно выставляют свои фотографии в цифровом формате, кое-где уменьшив, а кое-что, наоборот, увеличив, в размытом и видоизмененном виде, стараясь выглядеть на них настолько безупречно, чтобы их последовательницы просто не могли не понять, что их методы работают, и бросились покупать все, что они рекламируют. Мы искренне надеемся, что вы знаете: подавляющее большинство знаменитостей и инфлюенсеров в сети просто копируют и вставляют рекламный слоган, написанный для них компаниями-производителями, чтобы продать продукт, которым эти женщины сами, скорее всего, никогда не пользовались. К сожалению, об этом известно не всем. И часто этого не знают самые уязвимые из нас — самые молодые, самые несчастные, выбитые из колеи объективацией и те, кто больше всех хочет быть желанной и любимой.

Помимо очевидных методов продажи продуктов знаменитостями и инфлюенсерами и прямой рекламы, встроенной в ваши ленты медиа, которая следует за вами по всему интернету на основе того, что вы произносите вслух (!!!), и того, что ищете в сети или пишете друзьям в мессенджере, есть еще вроде бы обычные люди из списков наших друзей. Они тоже продают нам разные товары и услуги, только более изощренными способами. К ним относятся так называемые микроинфлюенсеры с количеством фолловеров от десятка до двухсот тысяч и наноинфлюенсеры — новейший жаргонизм, которым обозначают пользователей социальных сетей с одной тысячей фолловеров. Они то и дело появляются в вашей ленте с рекомендациями купить их любимый шампунь или средство по уходу за кожей, а едва заметный хэштег #ad стыдливо задвинут на задний план, а иногда он и вовсе отсутствует. Такие скрытые, коварные рекламные методики сегодня ширятся и процветают, поскольку, как показывают исследования, люди намного больше доверяют советам и рекомендациям тех, кого они знают (ну, или им кажется, будто знают, из-за знакомства с ними в социальных медиа), нежели традиционной, явной рекламе.

По оценкам влиятельного маркетингового агентства Mediakix, общая сумма рекламных средств, потраченных на маркетинг с использованием инфлюенсеров, вырастет с 5 миллиардов долларов в 2019 году до 10 миллиардов долларов в ближайшие пять лет. Обратите внимание на то, как быстро ваши друзья и друзья друзей начинают видеть в вас скорее потенциального клиента, чем приятеля по соцсетям, вполне вероятно, что и вы можете начать относиться так же к своим друзьям и даже к родным и близким. И опять же основная цель прямого маркетинга в социальных медиа данного типа — женщины, и это четко отражается в том, что именно чаще всего продается таким способом. Не стоит удивляться, что в подавляющем большинстве случаев это реклама продуктов по уходу за внешностью, будь то неприкрыто спонсируемые производителями посты знаменитостей и инфлюенсеров, традиционные рекламные объявления компаний или незаметные вкрапления рекламы в регулярные ежедневные посты ваших сетевых друзей. Макияж, средства для укрепления волос, программы диет и тренировок для похудения, модные аксессуары, корректирующее белье и прочие продукты для лица и тела сегодня безраздельно господствуют в рекламе в социальных медиа. Но будьте бдительны: реклама, ориентированная на женщин разных возрастов, во многом рассчитывает на то, что мы верим в две вещи: во-первых, что наше счастье, здоровье и способность быть любимой всецело зависят от внешности и, во-вторых, что с помощью правильных товаров или услуг можно достичь идеала красоты и, следовательно, стать достойной счастья, здоровья и любви.

А теперь найдите минутку и подумайте о том, что сами женщины продают друг другу онлайн или лично. Сколько из них в деле стимулирования продаж рассчитывают в основном на озабоченность представительниц женского пола своим телом и внешностью в целом? Многие предлагаемые продукты ориентированы именно на женскую аудиторию и нацелены исключительно на улучшение внешности, хотя часто предлагаются под маской вроде «продукт для оздоровления» или «сама себе босс». Подумайте обо всех запросах от связанных с продажами групп; о разных мероприятиях, приватных сообщениях и убедительных постах ваших друзей, знакомых или даже незнакомок, в которых вам предлагали и настоятельно рекомендовали купить диетические коктейли, отбеливающую зубную пасту, обертывания и кремы для тела, помаду, утягивающие легинсы, фитнес-планы, украшения, косметику, средства для ухода за кожей и волосами, антивозрастные кремы, программы для похудения, витамины, чай для детоксикации и прочее, прочее, прочее. Возможно, вы даже сами продавали кому-то такие товары — и, поверьте, мы отлично понимаем, почему вы это делали. Тем не менее мы все должны осознать, что, поступая так, мы используем определенную тактику продаж (либо сами становимся целью для этой тактики), особенно те из нас, кто предлагает продукты для «исправления» недостатков женской внешности. Мы легкая добыча в мире, построенном на том, что женщины в прямом и переносном смысле покупаются на собственную объективацию.