Мы все оборачиваемся на светловолосого принца, пытающегося удержать мою сестру. Та стонет, держась за лицо. Она очнулась и теперь у неё идёт кровь из носа точно так же, как и у Клетуса.
Даян в последнее мгновение останавливает лезвие и отшатывается назад от противника. Он переводит недоверчивый взгляд с сестры на Клетуса, как и мы все, гадает, что происходит. А король Каидана тихо смеётся, утирая рукавом кровь, окрашивающую его губы и зубы в красный. Брат растерянно отступает ещё на пару шагов, догадываясь, что Айла чувствует боль из-за его удара.
– Что ты натворил, Клетус? – Юн в таком же шоке, как и мой брат.
– Контроль – очень удобный Дар. Особенно если он в полную силу, – невесело посмеиваясь, объясняет тот. – Мой младший сын ещё молод и не король, поэтому его Дар не раскрыт до конца. Разорвать связь Метки контроля у Эола проще простого. Нужно просто его убить. Но мой контроль связывает наши жизни. Умру я – умрёт она, но при этом я могу её убить, и на мне это не отразится.
Клетус распахивает руки, полностью открывается перед Даяном и криво улыбается, приглашая его завершить начатый удар. На лице брата отражается ужас вперемешку с отвращением.
– Больше не желаешь убить меня, сынок?
Даян не ведётся на провокацию, опускает острый конец меча вниз, но остаётся сосредоточенным. Он оценивающе осматривает Клетуса, выравнивает дыхание, думая, что делать дальше.
– Ты безумен… поставить Метку контроля на дитя нашей «сестры» Сарир! – ошарашенно отвечает Юн. – Прикрываешься жизнью ребёнка! Что произошло с тем благородным человеком, которым ты был?
– Ты говоришь о человеке, у которого была любимая жена и мать для сыновей?! – скалится Клетус, весь его смех и злое веселье исчезают без следа. – Если бы Сарир просто помогла…
Клетус обрывает речь из-за резкого движения в стороне. Наше внимание отвлекает один из солдат Каидана, мёртвым телом падающий на землю. Из его глазницы торчит ледяное копьё. Как только тело касается земли, из-под ближайшей арки выходит Шиун. Его лицо спокойно, лишь сжатый рот и размашистый шаг выдаёт напряжение. Голубая накидка в грязи и кровавых пятнах, но, судя по всему, это не кровь принца. Опираясь одной ногой на тело, Шиун вырывает копьё из головы мужчины. Все окружающие солдаты направляют на него своё оружие.
– Отставить! – басит Клетус, и солдаты отходят от Шиуна подальше, но лезвия не опускают.
– Что здесь происходит, отец? Почему по всему нашему дворцу эти варвары? – последнее слово Шиун выплёвывает в сторону Квинтилиев.
– Не сейчас, сын, – качает головой Юн.
Однако слишком поздно, потому что Шиун замечает заплаканное лицо Суа и оглядывает наших Назари и Дарена. Делая порывистый шаг вперёд, принц кидает своё копьё в Клетуса. Предупреждающий вскрик срывается с моих губ, Юн размораживает лёд и о грудь мужчины разбивается вода, не причиняя каиданцу вреда. Шиун с раздражением смотрит на отца, но не предпринимает новых попыток напасть. Он замирает, безоружный и окружённый каиданскими солдатами, которые в любой момент готовы обороняться.
Я перевожу взгляд на Эола. Его выражение лица вновь становится замкнутым. Он прекращает держать Айлу, позволяя ей осмотреться и понять, что произошло.
– Ты веришь ему, – вырывается у меня. Я обращаюсь к Эолу, потому что знаю, что в любом случае он мой единственный шанс достучаться до Квинтилиев. Теперь из-за связи с Айлой мы даже не можем тронуть Клетуса.
– Он всё рассказал. С чего мне не верить своему отцу? – раздраженно бросает он.
– Да что ты? – едко выплёвываю я, повышая голос, чтобы все слышали. – Рассказал, как взрослые мужчины избивали меня двенадцатилетнюю на глазах у матери, чтобы она отдала Дар?! Рассказал, как они убили Назари нашей мамы, который был нам как кровный родственник?!
Эол дёргается и недоверчиво смотрит на меня.
– А брат тебе поведал историю, как смотрел на всё это?! Или, может, рассказал, как он подстроил ловушку и убил нашего отца, хотя тот лишь требовал чистосердечного признания? Наш отец требовал честного поединка!
Я выплевываю каждую фразу с ядом, надеясь прожечь в Эоле дыру, и попадаю в цель. Младший Квинтилий меняется в лице, а Юн сильнее сжимает моё плечо, напрягаясь всем телом. Ни семья Юн, ни Эгеланны ничего не знали.
– Это правда, – тихо добавляет Айла, она всё ещё держится за кровоточащий нос, – ты знаешь, что я умею. Мы все видели её прошлое. Воспоминания нельзя подделать.
– Я бы не тронул ни тебя, ни Сарир, если бы она просто отдала Дар. А лучше, если бы она приехала и вылечила Виолу, как делала это всегда! – рычит Клетус в ответ на обвинения.
– Трагическая смерть твоей жены не оправдывает того, что ты сделал! – скалится на него Даян, сжимая руки в кулаки.
– Нужен был лишь Дар, – упрямо повторяет Клетус.
– Да не могла она отдать Дар! Исцеления у неё уже не было!
Все оборачиваются в мою сторону, привлечённые моим уверенным заявлением. Клетус окидывает меня изумлённым взглядом, словно я несу какую-то тарабарщину.
– У матери не было Дара исцеления… – тихо повторяю я, пока в голове крутятся воспоминания, обрывки старых разговоров с мамой, её отказ вылечить Виолу. Всё как пазл складывается в одну картину.
– Этот Дар… редкий, он исчезает у предшественника, как только у него рождается ребёнок… ребёнок, который его забирает. И я… забрала его у неё. Но побочный Дар… не проявляется у детей сразу. Основной открывается в четыре года, но дополнительные способности всегда индивидуальны. Они могут проявиться как в детстве, так и внезапно в подростковом возрасте, – я торопливо объясняю, иногда сбиваясь, боясь потерять мысль. Но чем больше я говорю, тем увереннее становлюсь в своей правоте. – Мой побочный Дар исцеления появился в возрасте пяти лет. Мама сказала тебе правду, она не могла вылечить Виолу, потому что Дар… спал во мне. Если бы Виола продержалась ещё год… я уверена, мама отвезла бы мою кровь к вам, чтобы продолжить лечение.
Впервые я вижу хоть какие-то человеческие эмоции на лице короля Каидана.
– Она могла объяснить… – растерянно бросает он.
– Не могла. У неё не было никаких гарантий, что этот побочный Дар вообще проявится в нашем поколении. Она могла лишь догадываться, что он будет у меня. А само моё существование должно было быть тайной. И разделять нас с Айлой тоже было нельзя.
Осознание сменяется болью на лице мужчины, боль переходит в ужас и подобие сожаления, но потом он оглядывает уже произошедшее, и лицо приобретает прежнее выражение, словно он вспоминает, зачем вообще пришёл. Я высвобождаюсь из объятий Юна, решаюсь на отчаянный шаг, за который ни Даян, ни Айла, ни Назари меня не простят. Но я должна попытаться, и делаю шаг вперёд.
– Я не знаю, зачем тебе нужен был Дар исцеления спустя столько лет, но он у меня. Поэтому забирай меня или забирай исцеление, а сестру не трогай.
– Замолчи, Ойро, – раздражённо бросает мне Айла. – Даже не смей!
– Ты права, спустя столько лет я хотел мести для Сарир, – игнорируя всех, говорит мне Клетус, будто лишь я среди присутствующих могу его понять. – Я не хотел её смерти, просто желал отобрать Дар, которого, я считал, она недостойна. Более твоё исцеление мне не нужно, оно не имеет никакого значения! Теперь…
Я не успеваю дослушать, потому что Юн меняется в лице, срывается с места и бежит к Даяну, вытаскивая на ходу свой меч. Его рывок и странное поведение наполняет меня страхом, он овладевает всем моим сознанием. Я, не задумываясь, повторяю за ним и бегу к брату, стараясь опередить Юна. Теялиец преодолевает расстояние за несколько шагов, хватает Даяна за руку и грубо одёргивает назад, разрезая воздух недалеко от моего брата.
Первые рубиновые капли падают на камни, по воздуху идёт рябь, и теперь мы видим солдата, прикрывающегося Даром невидимости. Тот предпринял попытку убить короля Илоса, пока мы были отвлечены разговором. Вся одежда каиданца в каменной пыли, и впервые я вспоминаю о Демьяне и солдатах, откинутых братом в сторону одного из домов.
Мы совсем забыли о старшем принце.
События разворачиваются так быстро, что, пытаясь догнать Юна, я делаю на шаг больше, чем нужно. Проскакиваю мимо брата немного вперёд и, не успевая затормозить, натыкаюсь на невидимую преграду.
Всё происходящее дальше похоже на худший из вариантов. Я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как ошарашенный Даян подхватывает заваливающегося Юна, из груди которого торчит длинный кинжал. У солдата был не только меч. Он для верности собирался нанести два удара. Если длинный меч король Теялы остановил, ориентируясь на свои знания о боевой подготовке, то второе лезвие он просто не мог увидеть. Суа и Шиун кричат, бросаясь к отцу. Даян вытаскивает мой пузырёк с кровью и вливает Юну в горло, но я знаю, что это ему уже не поможет. Хочу предупредить об этом, как из моего открытого рта вместо слов льётся кровь. Моя собственная. В груди запоздало расползается боль. Моей преградой оказывается невидимый Демьян, который вместе с солдатом собирался убить моего брата, но не успел, потому что я налетела на него сама, напоровшись на его кинжал.
– Ойро, нет… нет-нет-нет, я не хотел… – Демьян старается подхватить меня, когда мои ноги слабеют.
С недоверием я смотрю на рукоять, что торчит из груди справа. Лезвие не близко к сердцу, но оно задело лёгкое. Меня начинает трясти от шока, вид чего-то инородного во мне ужасает, тело перестаёт слушаться, пока боль кажется чужой. Я из последних сил отталкиваю Демьяна и обмякаю, оказываясь на коленях. Все заняты Юном, поэтому не замечают, что происходит между мной и старшим принцем Каидана, пока Айла не начинает вопить моё имя. Сердце стучит неестественно быстро. Я знаю, что теперь произойдёт. Выплёвываю всё больше крови, а та просачивается в щели между плитами, а в ответ на это земля и камень начинают вибрировать.
Кровь потомка Шейна стремительно впитывается в землю, а теперь ещё и моя. Я чувствую их приближение по дрожи в земле. Поднимаю слезящийся взгляд на держащего мою сестру Эола. Брыкающаяся Айла умудряется разбить ему нос локтем, но молодой человек не отпускает. Он достаточно близко ко мне, поэтому, с трудом выдавливая слова, я прошу его об одном:
– Спаси мою сестру, Эол… потому что твой брат… только что убил нас всех.
Я вытаскиваю из себя нож и зажимаю рану ладонями, но кровь всё равно слишком быстро просачивается сквозь пальцы. Я не собираюсь сдаваться, я не хочу умирать.
Я обещала брату быть с ними всегда. Я жадно забрала сердце Рушана. Не сдерживаясь, дарила им всем надежду на наше совместное будущее.
Я не хочу быть лгуньей.
Я не хочу умирать.
Эта мысль бьётся с каждым ударом моего сердца. Я ощущаю руки Даяна так же отчётливо, как и его страх, когда он пытается помочь мне остановить кровь. И тогда легион лезет наружу, выворачивает ближайшие плиты и землю, своими тёмными лапами цепляясь за края. Им не нравится солнечный свет, но они всё равно успевают хватать ближайших солдат. Испорченные тени утягивают людей под землю и ломают им кости, протаскивая в свои слишком узкие норы. Хаос, крики ужаса, приказы, звук битвы уходят на задний план. Я не могу понять, кто с кем сражается, потому что перед глазами всё начинает плыть. Слышу голос Даяна, он что-то говорит, однако все слова кажутся незнакомыми и смазанными. Меня окутывает знакомый запах океана, и он напоминает мне, что…
Я не могу умереть.
– Снимите их, – тихо хриплю я ближайшим демонам, протягивая запястья, скованные жгутами. Сочащаяся изо рта кровь мешает связно говорить, но они все же оборачиваются. – Снимите их.
Демоны скалятся, подходят ближе.
– Снимите их! – приказываю я, тянусь в поисках нашей связи, но они не слушают, а у меня слишком мало времени.
– Снимите их, а взамен… я скрою солнце.
Такая сделка легион устраивает, и теперь они готовы помогать. Самый большой демон вгрызается в металл между моими запястьями. К нему присоединяются ещё несколько, а потом ещё и ещё. Они соединяются в одну большую тень какого-то немыслимого существа и тянут, пытаясь освободить меня. Когда металл поддаётся, я заваливаюсь на спину, голову заполняет какофония криков, боли, ярости моей и чужой. Я тяну к себе все тени, что прячутся под домами, кустами или деревьями. Опускаю сумерки на площадь, как и обещала. Кровотечение останавливается, я прекращаю давиться собственной кровью и мне становится легче дышать, но сердце продолжает биться гулко и нервно, а слабость настолько сильная, что вся земля качается, пока я предпринимаю тщетные попытки сесть. Тёплая рука поддерживает мою спину, и я приваливаюсь к чьей-то груди.
– Ойро, – тепло от голоса Рушана обволакивает меня среди этого хаоса из криков и проклятий, мерзкого шипения и плача.
Демонов становится больше. Клетус беспрерывно силится разогнать сумерки и тварей своим светом. Тьма и свет сражаются, не желая уступать. Даян рубит и демонов, и солдат на своём пути, намереваясь добраться до Демьяна, но тот уклоняется, стараясь уйти от меча брата. Я поворачиваюсь к Рушану и хватаю его жгуты. Он хочет остановить меня, но я знаю, как это делать. Металл не успевает срастись с моей кожей, рука чернеет раньше. Я стягиваю жгуты и отбрасываю в сторону. Первым делом Назари крепко обхватывает меня обеими руками, прижимая к себе. У меня вырывается судорожный вздох, страх всё ещё циркулирует по телу наравне с малым количеством оставшейся крови.
Оглядываюсь вокруг: демоны пока чувствуют нашу связь и главной целью выбирают наших врагов, но я знаю, что это ненадолго. Как только они разберутся с каиданцами, то перекинутся на нас.
Я слишком поздно понимаю всю глубину предательства Эола, когда он перестаёт держать Айлу, а та встаёт с бесцветными глазами. Я наблюдаю за сестрой, моё сознание кричит о том, что сейчас произойдёт, но я не верю, что младший Квинтилий действительно так поступил с моим откровением. Невольно мотаю головой, надеясь, что я всё выдумываю и Эол не рассказал отцу тайну, которую я ему выдала про способность Айлы к контролю над легионом. Рука принца раскалена от собранного им света до самого локтя. Он защищает себя и Айлу от каждой тени.
Клетус подходит к своему младшему сыну, а Айла опускается на колени и кладёт руки на землю и куски плит.
– Нет… – едва слышно вырывается у меня.
Нет. Нет. Нет.
Сестра сопротивляется, я пытаюсь подойти ближе, но падаю вперёд из-за слабости в ногах. Руки трясутся, и у меня не хватает сил даже, чтобы подползти к ней. Рушан убивает каиданца, приближающегося к нам, и вновь подхватывает меня, помогая сесть. Айла противится приказу, она сжимает зубы, сдерживая силу, но, как и Дарен прежде, она не может сражаться бесконечно и всхлипывает. Сила вырывается из её рук, переходит в землю и расходится в разные стороны, касаясь каждой испорченной тени.
Они замирают.
А после все как один поворачивают свои головы. Они смотрят только на нас и семью Юн, скалятся, отворачиваются от каиданцев, переводя всё внимание на новую цель. Эол подхватывает мою сестру на руки. Рядом с ним и Клетусом появляются несколько каиданцев. Те кладут руки на плечи короля и принца, и все вместе они становятся невидимыми, исчезают с наших глаз, сбегая. Я не могу даже закричать, лишь оборачиваюсь на лежащего на земле Юна, над которым плачет Суа, а рядом с ней Дарен. Лицо короля отвёрнуто от меня, поэтому я не знаю, жив он или нет, но огромная лужа крови под ним пугает. Анис и Шиун добивают оставшихся, не успевших сбежать каиданских солдат и отгоняют демонов от нас подальше. Легион нас не окружает, им не нужно. Они и так превышают нас числом и силой. Чёрная масса тварей стоит перед нами, и их количество продолжает множиться.
– Ойро, нам нужно уходить, – тихо говорит Рушан, одной рукой прижимая меня к себе, второй сжимая где-то подобранный меч.
Его рука полностью здорова.
– Ты выпил кровь…
– Да, а теперь я вытащу тебя отсюда, – он помогает мне подняться на ноги, поддерживая за талию.
Я практически повисаю на плече Назари, голова сильно кружится. Наша передышка закончилась, я зову свои тени, чтобы они помогли нам, отвлекли своих злобных собратьев, тем самым дав нам немного времени не только уйти самим, но и помочь Суа и Шиуну. Анис и принц Теялы защищают Дарена и Суа, на которых до сих пор надеты жгуты. Разъярённый Даян, не церемонясь, тащит по земле Демьяна ближе к нам, тот без сознания, а его руки скованы теми же жгутами. Судя по количеству крови, брат сильно его избил, однако сдержался, чтобы не убить. Если Айла у Квинтилиев, то нам тоже нужен заложник.
Мои тени проигрывают, не в силах уничтожить противников, и мы отступаем ближе к Юну и его детям. Даян выходит вперёд. В нём столько ярости, что его сила высвобождается чёрной волной, она отбрасывает испорченные тени назад, а некоторых разрывает на части. Но это даёт лишь краткосрочную передышку, и демоны вновь формируются. Они слизывают мою кровь с плит, и их мерзкий смех звенит в воздухе.
Без Айлы я не вижу ни единого способа справиться с легионом. Даже если мы сбежим, то они сожрут Суа, Шиуна, всю семью Юн, а потом пойдут дальше разорять Астару и всю Теялу. Мы не можем этого допустить.
Мои обычные тени и легион подобно жутким волнам накатывают друг на друга без возможности уничтожить или победить. После всех потрясений я не чувствую ни страха, ни злости. Разве что пустоту, которая ширится с отсутствием сестры. Я успеваю отдёрнуть за нити-поводки нескольких демонов, когда они в опасной близости от брата клацают зубами. На нас с Рушаном бросаются четыре огромные твари. Я поднимаю руки, отталкивая их слабой волной сумрака, однако на следующих трёх демонов, прыгающих вслед за ними, у меня уже нет сил. Я вся напрягаюсь в ожидании предстоящей боли, Назари закрывает меня собой, но спустя мгновение нас обдаёт жаром и рядом вырастает стена пламени. Она пожирает испорченные тени.
Ревущий поток обжигающего огня. Дикий, неистовый, он почти касается и нас, но Рушан вовремя отдёргивает меня назад. Стихия бушует, ширясь в сторону демонов. Мои тени сразу исчезают, попадая под языки пламени. Легион же корчится и вопит, словно у испорченных теней есть реальные тела, способные чувствовать огонь. Они визжат, пока их верхний слой становится плотным, сереет и покрывается пеплом. На секунды они превращаются в статуи. Из-за давления огня раздаётся треск, поверхность идёт трещинами и распадается, словно старая грязная корка.
Даян в последнее мгновение останавливает лезвие и отшатывается назад от противника. Он переводит недоверчивый взгляд с сестры на Клетуса, как и мы все, гадает, что происходит. А король Каидана тихо смеётся, утирая рукавом кровь, окрашивающую его губы и зубы в красный. Брат растерянно отступает ещё на пару шагов, догадываясь, что Айла чувствует боль из-за его удара.
– Что ты натворил, Клетус? – Юн в таком же шоке, как и мой брат.
– Контроль – очень удобный Дар. Особенно если он в полную силу, – невесело посмеиваясь, объясняет тот. – Мой младший сын ещё молод и не король, поэтому его Дар не раскрыт до конца. Разорвать связь Метки контроля у Эола проще простого. Нужно просто его убить. Но мой контроль связывает наши жизни. Умру я – умрёт она, но при этом я могу её убить, и на мне это не отразится.
Клетус распахивает руки, полностью открывается перед Даяном и криво улыбается, приглашая его завершить начатый удар. На лице брата отражается ужас вперемешку с отвращением.
– Больше не желаешь убить меня, сынок?
Даян не ведётся на провокацию, опускает острый конец меча вниз, но остаётся сосредоточенным. Он оценивающе осматривает Клетуса, выравнивает дыхание, думая, что делать дальше.
– Ты безумен… поставить Метку контроля на дитя нашей «сестры» Сарир! – ошарашенно отвечает Юн. – Прикрываешься жизнью ребёнка! Что произошло с тем благородным человеком, которым ты был?
– Ты говоришь о человеке, у которого была любимая жена и мать для сыновей?! – скалится Клетус, весь его смех и злое веселье исчезают без следа. – Если бы Сарир просто помогла…
Клетус обрывает речь из-за резкого движения в стороне. Наше внимание отвлекает один из солдат Каидана, мёртвым телом падающий на землю. Из его глазницы торчит ледяное копьё. Как только тело касается земли, из-под ближайшей арки выходит Шиун. Его лицо спокойно, лишь сжатый рот и размашистый шаг выдаёт напряжение. Голубая накидка в грязи и кровавых пятнах, но, судя по всему, это не кровь принца. Опираясь одной ногой на тело, Шиун вырывает копьё из головы мужчины. Все окружающие солдаты направляют на него своё оружие.
– Отставить! – басит Клетус, и солдаты отходят от Шиуна подальше, но лезвия не опускают.
– Что здесь происходит, отец? Почему по всему нашему дворцу эти варвары? – последнее слово Шиун выплёвывает в сторону Квинтилиев.
– Не сейчас, сын, – качает головой Юн.
Однако слишком поздно, потому что Шиун замечает заплаканное лицо Суа и оглядывает наших Назари и Дарена. Делая порывистый шаг вперёд, принц кидает своё копьё в Клетуса. Предупреждающий вскрик срывается с моих губ, Юн размораживает лёд и о грудь мужчины разбивается вода, не причиняя каиданцу вреда. Шиун с раздражением смотрит на отца, но не предпринимает новых попыток напасть. Он замирает, безоружный и окружённый каиданскими солдатами, которые в любой момент готовы обороняться.
Я перевожу взгляд на Эола. Его выражение лица вновь становится замкнутым. Он прекращает держать Айлу, позволяя ей осмотреться и понять, что произошло.
– Ты веришь ему, – вырывается у меня. Я обращаюсь к Эолу, потому что знаю, что в любом случае он мой единственный шанс достучаться до Квинтилиев. Теперь из-за связи с Айлой мы даже не можем тронуть Клетуса.
– Он всё рассказал. С чего мне не верить своему отцу? – раздраженно бросает он.
– Да что ты? – едко выплёвываю я, повышая голос, чтобы все слышали. – Рассказал, как взрослые мужчины избивали меня двенадцатилетнюю на глазах у матери, чтобы она отдала Дар?! Рассказал, как они убили Назари нашей мамы, который был нам как кровный родственник?!
Эол дёргается и недоверчиво смотрит на меня.
– А брат тебе поведал историю, как смотрел на всё это?! Или, может, рассказал, как он подстроил ловушку и убил нашего отца, хотя тот лишь требовал чистосердечного признания? Наш отец требовал честного поединка!
Я выплевываю каждую фразу с ядом, надеясь прожечь в Эоле дыру, и попадаю в цель. Младший Квинтилий меняется в лице, а Юн сильнее сжимает моё плечо, напрягаясь всем телом. Ни семья Юн, ни Эгеланны ничего не знали.
– Это правда, – тихо добавляет Айла, она всё ещё держится за кровоточащий нос, – ты знаешь, что я умею. Мы все видели её прошлое. Воспоминания нельзя подделать.
– Я бы не тронул ни тебя, ни Сарир, если бы она просто отдала Дар. А лучше, если бы она приехала и вылечила Виолу, как делала это всегда! – рычит Клетус в ответ на обвинения.
– Трагическая смерть твоей жены не оправдывает того, что ты сделал! – скалится на него Даян, сжимая руки в кулаки.
– Нужен был лишь Дар, – упрямо повторяет Клетус.
– Да не могла она отдать Дар! Исцеления у неё уже не было!
Все оборачиваются в мою сторону, привлечённые моим уверенным заявлением. Клетус окидывает меня изумлённым взглядом, словно я несу какую-то тарабарщину.
– У матери не было Дара исцеления… – тихо повторяю я, пока в голове крутятся воспоминания, обрывки старых разговоров с мамой, её отказ вылечить Виолу. Всё как пазл складывается в одну картину.
– Этот Дар… редкий, он исчезает у предшественника, как только у него рождается ребёнок… ребёнок, который его забирает. И я… забрала его у неё. Но побочный Дар… не проявляется у детей сразу. Основной открывается в четыре года, но дополнительные способности всегда индивидуальны. Они могут проявиться как в детстве, так и внезапно в подростковом возрасте, – я торопливо объясняю, иногда сбиваясь, боясь потерять мысль. Но чем больше я говорю, тем увереннее становлюсь в своей правоте. – Мой побочный Дар исцеления появился в возрасте пяти лет. Мама сказала тебе правду, она не могла вылечить Виолу, потому что Дар… спал во мне. Если бы Виола продержалась ещё год… я уверена, мама отвезла бы мою кровь к вам, чтобы продолжить лечение.
Впервые я вижу хоть какие-то человеческие эмоции на лице короля Каидана.
– Она могла объяснить… – растерянно бросает он.
– Не могла. У неё не было никаких гарантий, что этот побочный Дар вообще проявится в нашем поколении. Она могла лишь догадываться, что он будет у меня. А само моё существование должно было быть тайной. И разделять нас с Айлой тоже было нельзя.
Осознание сменяется болью на лице мужчины, боль переходит в ужас и подобие сожаления, но потом он оглядывает уже произошедшее, и лицо приобретает прежнее выражение, словно он вспоминает, зачем вообще пришёл. Я высвобождаюсь из объятий Юна, решаюсь на отчаянный шаг, за который ни Даян, ни Айла, ни Назари меня не простят. Но я должна попытаться, и делаю шаг вперёд.
– Я не знаю, зачем тебе нужен был Дар исцеления спустя столько лет, но он у меня. Поэтому забирай меня или забирай исцеление, а сестру не трогай.
– Замолчи, Ойро, – раздражённо бросает мне Айла. – Даже не смей!
– Ты права, спустя столько лет я хотел мести для Сарир, – игнорируя всех, говорит мне Клетус, будто лишь я среди присутствующих могу его понять. – Я не хотел её смерти, просто желал отобрать Дар, которого, я считал, она недостойна. Более твоё исцеление мне не нужно, оно не имеет никакого значения! Теперь…
Я не успеваю дослушать, потому что Юн меняется в лице, срывается с места и бежит к Даяну, вытаскивая на ходу свой меч. Его рывок и странное поведение наполняет меня страхом, он овладевает всем моим сознанием. Я, не задумываясь, повторяю за ним и бегу к брату, стараясь опередить Юна. Теялиец преодолевает расстояние за несколько шагов, хватает Даяна за руку и грубо одёргивает назад, разрезая воздух недалеко от моего брата.
Первые рубиновые капли падают на камни, по воздуху идёт рябь, и теперь мы видим солдата, прикрывающегося Даром невидимости. Тот предпринял попытку убить короля Илоса, пока мы были отвлечены разговором. Вся одежда каиданца в каменной пыли, и впервые я вспоминаю о Демьяне и солдатах, откинутых братом в сторону одного из домов.
Мы совсем забыли о старшем принце.
События разворачиваются так быстро, что, пытаясь догнать Юна, я делаю на шаг больше, чем нужно. Проскакиваю мимо брата немного вперёд и, не успевая затормозить, натыкаюсь на невидимую преграду.
Всё происходящее дальше похоже на худший из вариантов. Я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как ошарашенный Даян подхватывает заваливающегося Юна, из груди которого торчит длинный кинжал. У солдата был не только меч. Он для верности собирался нанести два удара. Если длинный меч король Теялы остановил, ориентируясь на свои знания о боевой подготовке, то второе лезвие он просто не мог увидеть. Суа и Шиун кричат, бросаясь к отцу. Даян вытаскивает мой пузырёк с кровью и вливает Юну в горло, но я знаю, что это ему уже не поможет. Хочу предупредить об этом, как из моего открытого рта вместо слов льётся кровь. Моя собственная. В груди запоздало расползается боль. Моей преградой оказывается невидимый Демьян, который вместе с солдатом собирался убить моего брата, но не успел, потому что я налетела на него сама, напоровшись на его кинжал.
– Ойро, нет… нет-нет-нет, я не хотел… – Демьян старается подхватить меня, когда мои ноги слабеют.
С недоверием я смотрю на рукоять, что торчит из груди справа. Лезвие не близко к сердцу, но оно задело лёгкое. Меня начинает трясти от шока, вид чего-то инородного во мне ужасает, тело перестаёт слушаться, пока боль кажется чужой. Я из последних сил отталкиваю Демьяна и обмякаю, оказываясь на коленях. Все заняты Юном, поэтому не замечают, что происходит между мной и старшим принцем Каидана, пока Айла не начинает вопить моё имя. Сердце стучит неестественно быстро. Я знаю, что теперь произойдёт. Выплёвываю всё больше крови, а та просачивается в щели между плитами, а в ответ на это земля и камень начинают вибрировать.
Кровь потомка Шейна стремительно впитывается в землю, а теперь ещё и моя. Я чувствую их приближение по дрожи в земле. Поднимаю слезящийся взгляд на держащего мою сестру Эола. Брыкающаяся Айла умудряется разбить ему нос локтем, но молодой человек не отпускает. Он достаточно близко ко мне, поэтому, с трудом выдавливая слова, я прошу его об одном:
– Спаси мою сестру, Эол… потому что твой брат… только что убил нас всех.
Я вытаскиваю из себя нож и зажимаю рану ладонями, но кровь всё равно слишком быстро просачивается сквозь пальцы. Я не собираюсь сдаваться, я не хочу умирать.
Я обещала брату быть с ними всегда. Я жадно забрала сердце Рушана. Не сдерживаясь, дарила им всем надежду на наше совместное будущее.
Я не хочу быть лгуньей.
Я не хочу умирать.
Эта мысль бьётся с каждым ударом моего сердца. Я ощущаю руки Даяна так же отчётливо, как и его страх, когда он пытается помочь мне остановить кровь. И тогда легион лезет наружу, выворачивает ближайшие плиты и землю, своими тёмными лапами цепляясь за края. Им не нравится солнечный свет, но они всё равно успевают хватать ближайших солдат. Испорченные тени утягивают людей под землю и ломают им кости, протаскивая в свои слишком узкие норы. Хаос, крики ужаса, приказы, звук битвы уходят на задний план. Я не могу понять, кто с кем сражается, потому что перед глазами всё начинает плыть. Слышу голос Даяна, он что-то говорит, однако все слова кажутся незнакомыми и смазанными. Меня окутывает знакомый запах океана, и он напоминает мне, что…
Я не могу умереть.
– Снимите их, – тихо хриплю я ближайшим демонам, протягивая запястья, скованные жгутами. Сочащаяся изо рта кровь мешает связно говорить, но они все же оборачиваются. – Снимите их.
Демоны скалятся, подходят ближе.
– Снимите их! – приказываю я, тянусь в поисках нашей связи, но они не слушают, а у меня слишком мало времени.
– Снимите их, а взамен… я скрою солнце.
Такая сделка легион устраивает, и теперь они готовы помогать. Самый большой демон вгрызается в металл между моими запястьями. К нему присоединяются ещё несколько, а потом ещё и ещё. Они соединяются в одну большую тень какого-то немыслимого существа и тянут, пытаясь освободить меня. Когда металл поддаётся, я заваливаюсь на спину, голову заполняет какофония криков, боли, ярости моей и чужой. Я тяну к себе все тени, что прячутся под домами, кустами или деревьями. Опускаю сумерки на площадь, как и обещала. Кровотечение останавливается, я прекращаю давиться собственной кровью и мне становится легче дышать, но сердце продолжает биться гулко и нервно, а слабость настолько сильная, что вся земля качается, пока я предпринимаю тщетные попытки сесть. Тёплая рука поддерживает мою спину, и я приваливаюсь к чьей-то груди.
– Ойро, – тепло от голоса Рушана обволакивает меня среди этого хаоса из криков и проклятий, мерзкого шипения и плача.
Демонов становится больше. Клетус беспрерывно силится разогнать сумерки и тварей своим светом. Тьма и свет сражаются, не желая уступать. Даян рубит и демонов, и солдат на своём пути, намереваясь добраться до Демьяна, но тот уклоняется, стараясь уйти от меча брата. Я поворачиваюсь к Рушану и хватаю его жгуты. Он хочет остановить меня, но я знаю, как это делать. Металл не успевает срастись с моей кожей, рука чернеет раньше. Я стягиваю жгуты и отбрасываю в сторону. Первым делом Назари крепко обхватывает меня обеими руками, прижимая к себе. У меня вырывается судорожный вздох, страх всё ещё циркулирует по телу наравне с малым количеством оставшейся крови.
Оглядываюсь вокруг: демоны пока чувствуют нашу связь и главной целью выбирают наших врагов, но я знаю, что это ненадолго. Как только они разберутся с каиданцами, то перекинутся на нас.
Я слишком поздно понимаю всю глубину предательства Эола, когда он перестаёт держать Айлу, а та встаёт с бесцветными глазами. Я наблюдаю за сестрой, моё сознание кричит о том, что сейчас произойдёт, но я не верю, что младший Квинтилий действительно так поступил с моим откровением. Невольно мотаю головой, надеясь, что я всё выдумываю и Эол не рассказал отцу тайну, которую я ему выдала про способность Айлы к контролю над легионом. Рука принца раскалена от собранного им света до самого локтя. Он защищает себя и Айлу от каждой тени.
Клетус подходит к своему младшему сыну, а Айла опускается на колени и кладёт руки на землю и куски плит.
– Нет… – едва слышно вырывается у меня.
Нет. Нет. Нет.
Сестра сопротивляется, я пытаюсь подойти ближе, но падаю вперёд из-за слабости в ногах. Руки трясутся, и у меня не хватает сил даже, чтобы подползти к ней. Рушан убивает каиданца, приближающегося к нам, и вновь подхватывает меня, помогая сесть. Айла противится приказу, она сжимает зубы, сдерживая силу, но, как и Дарен прежде, она не может сражаться бесконечно и всхлипывает. Сила вырывается из её рук, переходит в землю и расходится в разные стороны, касаясь каждой испорченной тени.
Они замирают.
А после все как один поворачивают свои головы. Они смотрят только на нас и семью Юн, скалятся, отворачиваются от каиданцев, переводя всё внимание на новую цель. Эол подхватывает мою сестру на руки. Рядом с ним и Клетусом появляются несколько каиданцев. Те кладут руки на плечи короля и принца, и все вместе они становятся невидимыми, исчезают с наших глаз, сбегая. Я не могу даже закричать, лишь оборачиваюсь на лежащего на земле Юна, над которым плачет Суа, а рядом с ней Дарен. Лицо короля отвёрнуто от меня, поэтому я не знаю, жив он или нет, но огромная лужа крови под ним пугает. Анис и Шиун добивают оставшихся, не успевших сбежать каиданских солдат и отгоняют демонов от нас подальше. Легион нас не окружает, им не нужно. Они и так превышают нас числом и силой. Чёрная масса тварей стоит перед нами, и их количество продолжает множиться.
– Ойро, нам нужно уходить, – тихо говорит Рушан, одной рукой прижимая меня к себе, второй сжимая где-то подобранный меч.
Его рука полностью здорова.
– Ты выпил кровь…
– Да, а теперь я вытащу тебя отсюда, – он помогает мне подняться на ноги, поддерживая за талию.
Я практически повисаю на плече Назари, голова сильно кружится. Наша передышка закончилась, я зову свои тени, чтобы они помогли нам, отвлекли своих злобных собратьев, тем самым дав нам немного времени не только уйти самим, но и помочь Суа и Шиуну. Анис и принц Теялы защищают Дарена и Суа, на которых до сих пор надеты жгуты. Разъярённый Даян, не церемонясь, тащит по земле Демьяна ближе к нам, тот без сознания, а его руки скованы теми же жгутами. Судя по количеству крови, брат сильно его избил, однако сдержался, чтобы не убить. Если Айла у Квинтилиев, то нам тоже нужен заложник.
Мои тени проигрывают, не в силах уничтожить противников, и мы отступаем ближе к Юну и его детям. Даян выходит вперёд. В нём столько ярости, что его сила высвобождается чёрной волной, она отбрасывает испорченные тени назад, а некоторых разрывает на части. Но это даёт лишь краткосрочную передышку, и демоны вновь формируются. Они слизывают мою кровь с плит, и их мерзкий смех звенит в воздухе.
Без Айлы я не вижу ни единого способа справиться с легионом. Даже если мы сбежим, то они сожрут Суа, Шиуна, всю семью Юн, а потом пойдут дальше разорять Астару и всю Теялу. Мы не можем этого допустить.
Мои обычные тени и легион подобно жутким волнам накатывают друг на друга без возможности уничтожить или победить. После всех потрясений я не чувствую ни страха, ни злости. Разве что пустоту, которая ширится с отсутствием сестры. Я успеваю отдёрнуть за нити-поводки нескольких демонов, когда они в опасной близости от брата клацают зубами. На нас с Рушаном бросаются четыре огромные твари. Я поднимаю руки, отталкивая их слабой волной сумрака, однако на следующих трёх демонов, прыгающих вслед за ними, у меня уже нет сил. Я вся напрягаюсь в ожидании предстоящей боли, Назари закрывает меня собой, но спустя мгновение нас обдаёт жаром и рядом вырастает стена пламени. Она пожирает испорченные тени.
Ревущий поток обжигающего огня. Дикий, неистовый, он почти касается и нас, но Рушан вовремя отдёргивает меня назад. Стихия бушует, ширясь в сторону демонов. Мои тени сразу исчезают, попадая под языки пламени. Легион же корчится и вопит, словно у испорченных теней есть реальные тела, способные чувствовать огонь. Они визжат, пока их верхний слой становится плотным, сереет и покрывается пеплом. На секунды они превращаются в статуи. Из-за давления огня раздаётся треск, поверхность идёт трещинами и распадается, словно старая грязная корка.