– Нормально. Разве что совсем небольшая, – вернувшись обратно в кухню, чтобы перевернуть картошку на сковороде, проговорила Катя и замолчала, гадая, для чего он звонит, и откуда вообще в ее телефоне взялся его номер.

– На счет института не переживай, я договорился, – довольно произнес Саша. – Придешь в любой день, когда сможешь, и сдашь.

– Спасибо, – коротко ответила она.

– Кать, слушай, я задержусь сегодня, – поспешно проговорил парень, его кто-то окликнул. – Не жди меня, ложись.

– Ладно, – согласилась Катя, вздохнув с облегчением – вечер она проведет в одиночестве, а, может, и ночь.

– Все, мне нужно идти, – на ходу закончил разговор Гранин и, прежде чем отключиться, тихо добавил: – Ужасно соскучился…

– Я тоже, – понимая, что нужно что-то сказать в ответ, выдавила из себя девушка.

День выдался сумасшедшим. Рискуя опоздать, Саша помчался в институт, который назвала ему Катя, и за считанные минуты договорился об ее зачислении, естественно, за определенную сумму, и, попросив разыграть перед Катей небольшую сценку с импровизированным экзаменом, направился в отдел.

Не успев въехать на территорию, у входа он встретил своих напарников, в том числе и Пашу, который выглядел хмурым и каким-то растерянным. Отдел уже с самого утра был завален срочными вызовами, и они сразу же поехали бороздить места происшествий. За весь день у него даже не было минутки, чтобы перемолвиться парой слов с Павлом или позвонить Кате – этим утром он без спроса взял ее телефон и оставил в нем свой номер, заодно узнав ее. За то время когда он пытался ее заполучить, девушка дважды сменяла номер мобильника, пытаясь избежать звонков настойчивого кавалера, но вскоре Гранин сам понял, что звонками от нее ничего не добьешься, и перестал ей названивать, решив действовать иначе.

Уже вернувшись в отдел после шести, опера только зашли в кабинет, как тут же их вызвал к себе Сарманов. Начало месяца, как известно, всегда славилось у него сбором дани с местных предпринимателей, и он известил своих людей о том, что этим вечером им предстоит прокатиться по району вместе с ним. Несмотря на то, что все были изрядно усталыми, возражать никто не стал. Кто откажется от дополнительного заработка, не идущего ни в какое сравнение с официальной зарплатой? Кроме того, Сарманов все лето закрывал глаза на постоянные отлучки Саши, и теперь тот понимал, что будет отрабатывать «по полной программе».

Побродив по пустой квартире и бездумно просмотрев несколько «мыльных» шоу-передач, Катя легла спать. Если Саша и в дальнейшем будет целыми днями пропадать на работе, а ей удастся попасть в институт, то пересекаться они будут крайне редко и, в основном, в выходные. Эта мысль не могла не радовать, и девушка спокойно уснула.

На следующее утро она снова проснулась одна. На недавнее присутствие Гранина указывал лишь чуть теплый чайник и брошенная в ванной футболка, а также лежащие на тумбочке в прихожей ключи от квартиры, видимо, оставленные для Кати. Взяв связку в ладонь, она вздохнула с заметным облегчением. Теперь у нее было хотя бы мнимое ощущение свободы.

Самочувствие заметно улучшилось и, хотя скачки температуры еще присутствовали, Катя решила, что ничего с ней не случится, если она съездит в институт. Она не сомневалась, что Саша побывал там и договорился, скорее всего, не только о переносе даты, но и о самом поступлении, но все-таки хотелось знать наверняка.

После двух дней проливного дождя выглянуло солнце, и пожелтевшие листья деревьев уже не навевали тоску из-за наступившей осени. Надев привычные джинсы, кофту и легкую ветровку, Катя влезла в мокасины и, перекинув через шею ремешок сумочки, покинула квартиру. Повозившись с непривычными для нее замками, не сразу подобрав ключи и дивясь, зачем Гранину такая массивная дверь, она наконец вышла на улицу.

Здесь сразу чувствовалось первое сентября – кругом были малыши с огромными разноцветными ранцами за спиной и букетами цветов в руках, рядом заметно нервничали нарядные родители, суетливо посматривающие на часы. Невольно улыбнувшись этой умилительной картине, Катя дошла до метро, находящегося недалеко от дома Саши, и, проехав несколько остановок, вышла на нужной станции.

Когда девушка пришла в деканат, чтобы узнать о том, где находится приемная комиссия, ей ответили, что вступительные экзамены закончились вчера. Однако одна из теток взглянула на нее с явным интересом и зачем-то поинтересовалась ее фамилией, а едва заслышав ее, расплылась в милой улыбке и разве что не сделала реверанс. Поспешно усадив Катю за свой стол и положив перед ней листы с заданиями и ручку, игнорируя удивленные взгляды других сотрудниц, находящихся в кабинете, она убедительно сказала, что сегодня как раз последний день сдачи.

После этого сомнения отпали. Конечно, Саша заплатил, и ее имя, наверняка, уже в списках поступивших. Она так мечтала об этом институте, готовилась и знала, что сможет поступить сама, но и здесь ее мечте не дали сбыться. Переборов свою обиду и желание развернуться и уйти, девушка выдавила улыбку и, придвинув к себе лист, особенно не задумываясь, заполнила ответы. Все равно никто не будет читать, хоть смайлики нарисуй, от этого ничего не изменится. Для убедительности ее работу убрали в одну из папок и сказали, что она сможет узнать результат через три дня, а сами занятия начнутся со следующего понедельника.

Возвращаться домой не хотелось. Катя вышла из метро и медленно побрела в сторону дома через небольшую аллейку, усыпанную разноцветными листьями. Присев на скамейку, подставила лицо солнцу и зажмурилась.

Все оказалось даже проще, чем она думала. То ли Саша так безумно желал ее взаимности, что не замечал того, как она вздрагивает от каждого его прикосновения и боится произнести лишнее слово, то ли ему было просто все равно на ее эмоции.

Эмоции. Нужно было откинуть их как можно дальше, взглянуть на происходящее словно со стороны, представить, что все это происходит с кем-то другим, не с ней. И она уже постепенно научилась справляться с этой задачей.

Ближе к вечеру снова отзвонился Саша, предупредив об очередной задержке на работе, и Катя снова провела вечер в желанном одиночестве, и спокойно легла спать, гадая, когда тот вернется домой.

Она проснулась под утро, когда кто-то опустился рядом. Удивленно взглянув на электронные часы, показывающие четыре часа утра, Катя увидела Гранина.

– Прости, что разбудил, – он потянулся к ее губам и запечатлел на них поцелуй.

– Ты только пришел? – недоуменно взглянула на него Катя, отгоняя остатки сна.

– Ага, – устало кивнул парень и, протянув к ней руку, провел ладонью по шелковистым волосам, волной рассыпанным по подушке. – Через три часа уже снова на работу.

– Ничего себе, – протянула девушка, приподнявшись на локте и заглянув в его глаза. – Это что за график такой?

– Ненормированный рабочий день, – усмехнулся Саша, притягивая ее к себе.

– Какой-то очень ненормированный, – покачала головой Катя, не сопротивляясь.

– Зато очень хорошо оплачиваемый, – прошептал он ей в губы, и разговор пришлось прекратить, перейдя к другим более занимательным действиям.

Утром Катя встала вместе с ним, чтобы проводить на работу и хотя бы этим выразить свою заботу, воодушевленная тем, что с таким интересным рабочим графиком ей не придется все время видеть его перед собой. Приготовив яичницу и кофе, и устроившись за столом напротив него, она решила, что миссия более чем выполнена. Гранин весело уплетал завтрак, словно и не было бессонной ночи, и болтал о каких-то мелочах. Катя рассеянно улыбалась, особенно не вслушиваясь в его слова и думая о том, что скоро он уйдет, и весь день она снова будет предоставлена самой себе.

– Кстати, деньги, – допивая кофе, Саша поднялся из-за стола и, подойдя к одному из кухонных шкафчиков, висящих на стене, распахнул створку и показал на железную коробку из-под дорогого чая. – Это для тебя, на расходы. Если будет мало, скажи мне.

Катя лишь кивнула, чувствуя, как краска медленно заливает ее лицо. Понятно, что рано или поздно вопрос денег бы возник, и логично, что ей понадобятся деньги на домашнее хозяйство, но его слова прозвучали так, как обращаются к содержанкам. Впрочем, отчасти так оно и было…

Лишь когда парень ушел, проводив его, девушка вернулась на кухню и заглянула в коробку с деньгами, отметив, что там было более чем достаточно на продукты, бытовые мелочи и даже вполне приличный шопинг для нее самой. И это называлось у него «карманными расходами»!

Следующие несколько дней прошли для нее по той же схеме. Саша уходил рано утром, а приходил поздно вечером, и иногда она определяла его недавнее присутствие лишь по оставленным в стирку вещам. Однажды, придя домой чуть раньше обычного, ночью он подскочил от звонка и, поспешно собравшись, куда-то уехал.

Проживая в одной квартире, они проводили мало времени вместе, и такой расклад вполне ее устраивал. За эти несколько дней Катя уже вполне освоилась в чужом доме, немного подстроив некоторые вещи под себя, наведя свои порядки, и сейчас новое жилище уже не было для нее отталкивающе-чужим.

Постепенно она привыкала и к самому Гранину. Это оказалось не так сложно. В те редкие мгновения, которые они проводили вместе, он был нежен и заботлив, а сжимая ее в своих объятиях, выглядел таким счастливым, что Кате даже казалось, что он действительно что-то чувствует к ней. Подобные мысли она старалась сразу же отметать, напоминая себе о том разговоре во дворе, когда Саша так просто и насмешливо признался ей в истинной причине всех своих действий. И хотя его прикосновения не вызывали отвращения, все-таки отношение к тому, что происходило между ними, было скорее смирением с неизбежным и ожиданием того дня, когда все это прекратится. И каждой ночью, оказываясь с ним в одной постели, Катя успокаивала себя тем, что возможно уже завтра все будет иначе.

Она часто вспоминала тот вечер почти две недели назад, когда услышала их беседу с Пашей на кухне. Те слова о деньгах, а главное, тон, которым все это было сказано. Они планировали что-то серьезное, и все эти обсуждения давно пустующей дачи, путей подъезда к ней и подвала с подземным ходом, который ей никогда не забыть. Настолько серьезное, что от одного воспоминания о том разговоре по спине ползли мурашки, и все внутри сжималось в комок.


В одну из ночей, когда Саша крепко спал, Катя взяла его телефон и бесшумно покинула комнату. Заперевшись в ванной и настороженно прислушиваясь к тишине, царящей в квартире, она поспешно изучала содержимое его мобильника – входящие и исходящие смс, черновики, заметки – еще сама до конца не понимая, что конкретно хочет найти.

Она боялась задавать лишние вопросы, чтобы не вызвать никаких подозрений. На его совершенно ненормированный рабочий график девушка понимающе кивала и делала вид, что не замечает, как после внезапных дежурств и ночных отлучек на его руках появляются содранные костяшки, на одежде – кровавые разводы, а в доме – довольно приличные суммы денег, которые складывались все в ту же банку из-под чая, предоставленные на растрату девушке, или без сожаления тратились Сашей налево и направо. И глядя на это, Катя понимала, что эти суммы Саша считает совершенно незначительными. Для него это была мелочевка. А еще она все сильнее ощущала, что он живет ожиданием. С замиранием сердца Гранин ждал какого-то грядущего события, которое должно было принести гораздо больше денег.





Глава 19. Судьба раскладывает карты




Как она и предполагала, в институт ее приняли. С началом занятий время пошло быстрее, и, хотя Саша никогда не появлялся днем дома, Кате нравилось проводить весь день за пределами его квартиры. Она с удовольствием сидела на лекциях, старательно записывала все в тетрадки и легко завела дружбу со многими своими однокурсниками. Один из парней из их группы поначалу даже предпринимал попытки поухаживать за ней, но помня, чем все закончилось с несчастным Витей, Катя быстро пресекла его старания, объяснив, что уже практически замужем. Она не посвящала никого из новых друзей в подробности своей нынешней жизни и, находясь в институте, чувствовала себя словно совсем другим человеком. И ей даже было немного жаль, что эта студенческая жизнь не продлится долго.

Иногда Катя ловила себя на мысли о том, что, возможно, все совсем не так, как ей кажется. Тот разговор во дворе постепенно стирался из памяти, и попрошествии времени начинало казаться, что, вероятно, она просто не так поняла слова Саши, либо он специально говорил такие вещи, будучи на эмоциях. И та их беседа с Пашкой на кухне – быть может, все это лишь плод ее разыгравшегося воображения, и речь шла о какой-то ерунде?

Возможно, пора уже оставить эти дурацкие мысли и, наконец, смириться с тем, как складывается ее жизнь? А складывалась она, в принципе, вполне неплохо. Саша много работал, ни в чем ей не отказывал, относился с нежностью, если не сказать большего. Чего еще нужно для счастья? И все жегде-то в глубине души маленькими острыми коготками скреблись сомнения, от которых девушка никак не могла отделаться окончательно, и которые вскоре нашли свое подтверждение.

Примерно через месяц их совместной жизни Катя постепенно стала уверять себя в глупости своих подозрений по поводу Гранина и почти поверила в то, что он обычный опер, который, как она предполагала, на пару с коллегами «крышует» что-то в своем районе, естественно, под предводительством начальства, и вряд ли может быть замешан в чем-то серьезном. Обида на брата тоже немного поутихла, найдя объяснение его поступкам в том, что он поддался на уговоры Саши, поверив в искренность его чувств к ней, впрочем, вполне возможно, что эти чувства действительно существовали.

Еще немного и она, наверно, убедила бы себя в том, что не стоит искать возможности сделать больно человеку, который тебя любит. Но неожиданно судьба стала раскрывать перед ней все карты, одну за другой.

Это произошло в начале октября. Саша, как обычно задерживался на работе далеко за полночь, и Катя легла спать в привычном одиночестве. Проснувшись среди ночи от каких-то неясных шорохов, доносящихся из коридора, она поднялась с постели и вышла из комнаты. В прихожей было темно, лишь с кухни пробивалась слабая полоска света.

Открыв дверь на кухню, она замерла на пороге, ошеломленная представшей картиной. За кухонным столом сидел Саша, на полу под его ногами валялась смятая куртка, а футболка на нем была разорвана от самого плеча. Едва взглянув на его предплечье, Катя ощутила, как к горлу подступает тошнота.

Рана была достаточно глубокой, и кровь, стекающая по руке вниз, залила всю правую сторону футболки, капала на пол. С мрачной решимостью Саша прикладывал к ней какие-то салфетки. На столе перед ним стояла раскрытая аптечка, больше смахивающая на чемодан врача скорой помощи, в которой был целый арсенал лекарств для оказания первой медицинской помощи – какие-то ампулы, шприцы, вата, стерильные бинты.

– Саша, что случилось?! – глядя на него расширившимися от ужаса глазами, срывающимся голосом спросила Катя.

– На задержании задело, – на секунду подняв на нее глаза, спокойно ответил Гранин и продолжил свои манипуляции. – Рана пустяковая…

– Пустяковая?! – переводя взгляд на кровоточащее плечо, с трудом произнесла девушка. – Саша, почему тебя не отвезли в больницу?

– Я же сказал, ничего серьезного, – коротко кинул Саша, отбрасывая в сторону очередную кровавую салфетку, и достал из чемоданчика одну из ампул.

– Нужно вызвать «скорую», – настойчиво проговорила Катя, хватаясь за свой мобильник, лежащий на кухонном диване.

– Не нужно «скорую»! – резко и грубо осек ее парень, впервые заговорив с ней в таком тоне, и по его мрачному взгляду, обращенному к ней, девушка поняла, что лучше не спорить. Помолчав, он произнес уже мягче: – Лучше помоги мне.

Девушка снова взглянула на его руку, едва сдерживая рвотные позывы от такого обилия крови, и спросила с недоумением:

– Чем?

– Открой, – Гранин протянул ей ампулу с сильным обезболивающим, продающимся в аптеке лишь по рецептам строгой учетности, и, едва справившись с дрожью в пальцах, Кате с трудом удалось ее открыть.

Выбрав один из шприцов, он отточенным движением набрал лекарство и, профессионально выпустив воздух, посмотрел на девушку, которая замерла посреди кухни, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание.

– Колоть умеешь? А то мне неудобно левой рукой, – сказал парень, но едва взглянув на ее белое как мел лицо, решил, что это не слишком удачная идея, и, не дожидаясь ответа, прицелился и сам ввел себе обезболивающее. После этого, еще раз обработав рану каким-то раствором, он взял специальную салфетку, которую плотно приложил к руке, и, достав стерильный бинт, протянул Кате. – Помоги завязать.

Она всеми силами пыталась накладывать повязку как можно туже, но дрожащие пальцы не слушались, а от сильного запаха лекарства начинала кружиться голова. Руки и ночнушка перепачкались в крови, лоб покрылся испариной, сердце бешено стучало, отдаваясь в висках.

– Спасибо, малыш, – с тревогой взглянув на нее, сказал Саша, понимая, в каком она шоке от всего этого. – Иди ложись, я сейчас приду.

Словно не слыша его слов, Катя продолжала стоять посреди кухни, уставившись куда-то в одну точку перед собой, мысленно возвращаясь в ту ночь, когда Пашка пришел домой весь в крови, какой он был перепуганный, отчаянно пытался оттереть со своих рук чужую кровь, лихорадочно срывал с себя футболку. Тогда он не смог ей даже соврать о том, что произошло нечто ужасное, это потом он научился все списывать на обычное задержание. Вот так, как сейчас делает Саша. Для него это явно не впервые, одна аптечка чего стоит, да и спокойствие, с которым он решительно проделывал все манипуляции.

Проворочавшись остаток ночи без сна, прислушиваясь к сбивчивому дыханию Гранина и пытаясь разобраться в своих мыслях, на следующее утро Катя чувствовала себя совершенно разбитой. Была суббота, и, бесшумно выскользнув из комнаты, чтобы не разбудить спящего Сашу, она направилась на кухню, ожидая увидеть там следы вчерашнего происшествия. Однако ни аптечки, ни крови на полу не наблюдалось. О том, что все было на самом деле, а не приснилось ей, свидетельствовали лишь брошенные в стиралку его футболка и куртка, а также использованный шприц и кровавые салфетки в мусорном ведре.

Включив телевизор, девушка достала из холодильника необходимые продукты для приготовления завтрака. Слушая слова диктора, вещающего утренние новости, она нарезала овощи на салат, одновременно переворачивая котлеты на сковородке, и выронила из рук нож, когда тот стал рассказывать про убийство крупного бизнесмена, совершенное прошлой ночью. Следователь ОВД «Отрадный» называл это «криминальной разборкой», высказывая предположение, что владелец дорогого ресторана составлял кому-то конкуренцию, либо отказался выплачивать свою долю «крышевателям», в результате чего и был убит в своей квартире. Однако перед тем как его застрелили, он успел выхватить пистолет, который хранился у него дома, и выстрелил в нападавших – на стене остались вмятины от пуль и даже следы крови, не принадлежавшей убитому.

Ей показалось, что время остановилось, а мир вокруг отодвинулся куда-то далеко. Катя смотрела на экран, чувствуя, как все внутри холодеет и не сразу заметила, что за ее спиной, прислонившись к косяку двери, стоит Гранин. Словно почувствовав его взгляд, девушка медленно повернулась и встретилась с его глазами.

Оторвавшись от двери, он сделал несколько шагов и, преодолев расстояние между ними, наклонившись, поднял с пола нож. На секунду с силой сжав его в руке, он опустил предмет на поверхность стола, изучающе глядя в лицо девушки. И ей показалось, что в его глазах отразилась явная усмешка – он знает, что она все поняла.

Кажется, этот момент длился целую вечность. Катя молча наблюдала за его передвижениями, чувствуя, как тело словно стало чужим и не повиновалось ей, а в мыслях с каким-то странным безразличием промелькнула мысль, что ему не составит особого труда вонзить этот нож в нее.

А в следующий миг тишину квартиры разорвал звонок в дверь. Так ничего и не сказав, развернувшись, Саша пошел открывать.

– Здорово, ну как ты? – донесся до нее голос пришедшего.

– Здорово, Руслан, – ответил Гранин. – Нормально.

– Один? – без перехода поинтересовался гость.