Томас был так ошарашен подобным поворотом событий, что ему потребовалось время среагировать.

– Ньют! – наконец закричал он, отрывая взгляд от Минхо и Алби, чтобы посмотреть в обратном направлении. – Они возвращаются! Я вижу их! – он знал, что должен бежать в Лабиринт и помочь, но правило, что они не должны покидать Глэйд пульсировало в его мозгу.

Ньют уже практически дошел до Усадьбы, но услышав крик Томаса, немедленно развернулся и, сломя голову, бросился назад к Двери.

Томас обернулся назад, чтобы снова посмотреть в Лабиринт, и его затопила волна ужаса. Алби соскользнул с плеча Минхо и падал на землю. Томас смотрел как Минхо отчаянно пытается снова поднять его на ноги, затем окончательно сдается, пытаясь тащить мальчика за руку по каменному полу.

Но они все еще были метрах в тридцати.

Правая стена закрывалась быстро, казалось, чем сильнее Томас хотел, чтобы она замедлилась, тем быстрее она скользила. Осталось всего несколько секунд до того, как она закроется полностью. У них совсем не было времени успеть. Ни единого шанса.

Томас обернулся посмотреть на Ньюта: хромая, но спеша изо всех сил, он все-таки был только на полпути к Томасу.

Он снова посмотрел на Лабиринт, на закрывающуюся стену. Всего несколько метров, и все закончится.

Минхо споткнулся и упал на землю. Они не справятся. Время почти вышло. Это было оно. Томас слышал, как Ньют кричал что-то позади него.

- Не делай этого, Томми! Не смей, черт тебя дери!

Стержни на правой стене были похожи на вытянутые руки, устремленные домой, к этим маленьким дырочкам, в которых они будут покоиться всю ночь. Грохочущий, скользящий звук Дверей наполнял воздух, оглушая.

Три метра. Два с половиной. Два.

Томас знал, что у него нет выбора. Он двинулся. Вперед. Он проскочил мимо соединяющихся стержней в последнюю секунду и вступил в Лабиринт.

Двери захлопнулись позади него, это их хлопка пронеслось по покрытому плющом камню как безумный смех.





17





Несколько секунд Томас ощущал себя так, будто весь мир замер. Тишина последовала за раскатистым грохотом закрывшейся Двери, и вуаль темноты вот-вот накроет небо, как будто солнце испугалось того, что скрывалось в Лабиринте. Наступали сумерки, и громадные стены выглядели как могильные плиты на кладбище гигантов.

Наполненный ужасами того, какими могут быть последствия.

Затем короткий всхлип Алби привлек внимание Томаса, Минхо стонал. Томас оторвался от стены и направился к двум Глэйдерам.

Минхо заставил себя снова подняться, но выглядел ужасно, даже в тусклом свете, который все еще был доступен: вспотевший, грязный, исцарапанный. Алби, лежащий на земле, выглядел хуже, его одежда изодрана, его руки покрыты порезами и синяками. Томас содрогнулся. Неужели на Алби напал Гривер?

- Новичок, - сказал Минхо. – Если ты думаешь, что это было смелым поступком, то слушай сюда. Ты самый шэнкнутый шэнкообразный шэнк, который когда-либо был здесь. Ты так же хорош, как и мертв, как и мы.

Томас чувствовал, как его лицо вспыхнуло, он ожидал больше благодарности.

– Я не мог просто сидеть там и видеть, как вы остаетесь здесь.

- И что хорошего в том, что ты теперь здесь с нами? – закатил глаза Минхо. – Как хочешь, чувак. Нарушить правило №1, убить себя, какая разница.

- Всегда пожалуйста. Я всего лишь пытался помочь, - Томас чувствовал себя так, будто его ударили по лицу.

Минхо горько усмехнулся, затем уселся на землю рядом с Алби. Томас присмотрелся поближе к покалеченному мальчику и увидел, насколько все на самом деле плохо. Алби выглядел на границе смерти. Его обычно темная кожа теряла цвет, а его дыхание было быстрым и прерывистым.

Безнадежность затопила Томаса.

– Что произошло? – спросил он, пытаясь побороть гнев.

- Не хочу говорить об этом, - сказал Минхо, проверяя пульс Алби и наклоняясь, чтобы послушать его грудь. – Скажем, Гриверы очень убедительно умеют притворяться мертвыми.

Такое заявление удивило Томаса.

– Так он был…укушен? Ужален, или как там? Он проходит через Изменение?

- Тебе еще многому предстоит научиться, - было все, что сказал Минхо.

Томасу хотелось закричать. Он знал, что ему еще многое предстояло выучить – поэтому он и пытался постоянно задавать вопросы.

– Он умрет? – вынудил он себя спросить, поражаясь тому, как пусто и неважно это все звучит.

- Поскольку мы не вернулись назад до заката, вероятно, что так. Может, умрет в течение часа, я не знаю, сколько времени это занимает, если не принять Серум. Конечно, мы все умрем тут, так что нет смысла переживать за него. Да, скоро мы все будем милыми и мертвыми. – Сказал он таким тоном, будто это вообще было ерундовой констатацией факта, Томас едва мог осмыслить значение слов.


Но довольно скоро суровая реальность стала доходить до Томаса, его внутренности перевернулись.

– Мы действительно умрем? – спросил он, неспособный принять эту мысль. – То есть ты говоришь, что у нас вообще никаких шансов?

- Абсолютно.

Томаса раздражала такая полная негативная установка Минхо.

– Ой, да брось ты, должно же быть хоть что-то, что мы можем сделать. Сколько Гриверов могут прийти за нами? – Он посмотрел в коридор, который уходил глубоко в Лабиринт, как будто ожидая, что чудища оттуда выскочат, услышав упоминание своего имени.

- Я не знаю.

Мысль посетила Томаса, давая ему надежду.

– Но… как насчет Бена? И Галли, и других, кто был ужален?

Минхо посмотрел на него взглядом, словно перед ним была коровья лепешка.

– Ты не слышал меня? Они вернулись назад до заката, ты пустоголовый. Вернулись и приняли Серум. Все они.

Томас удивился упоминанию Серума, но у него было слишком много других вопросов, которые надо было задать.

– Но я думал, что Гриверы появляются только ночью.

- Тогда ты ошибался, шэнк. Они всегда выходят ночью. Но это не значит, что они никогда не показываются при свете дня.

Томас не позволял заразиться безнадежностью Минхо, он не хотел сдаваться и умирать.

– Оказывался ли хоть кто-нибудь снаружи ночью и остался жив?

- Никогда.

Томас нахмурился, желая найти хоть какую-то зацепку.

– Тогда сколько всего погибло?

Минхо уставился в землю, оперевшись одной ладонью в колено. Он был совершенно изнурен, практически до оцепенения.

– Как минимум, двенадцать. Ты что, не был на кладбище?

- Был.

«Так вот как они все погибли», - подумал он.

- Ну так то только те, кого мы нашли. Есть еще такие, которых так никто больше и не видел.

Минхо рассеянно указал на закрытый Глэйд.

– Уродское кладбище сделали в лесах не просто так. Ничто так не убивает позитивный настрой, как постоянное напоминание о друзьях, которых теряешь каждый день.

Минхо встал и взял Алби за руку, кивая на его ноги.

– Хватай его за вонючие ноги. Мы должны отнести его ближе к Двери. Хотя бы одно тело они утром смогут найти.

Томас не мог поверить в такое патологическое утверждение.

– Как такое может произойти! – орал он стенам, вращаясь по кругу. Он чувствовал полное отчаяние.

- Хватит рыдать. Тебе следовало соблюдать правила и остаться внутри. А теперь пошли, бери его за ноги.

Вздрагивая от растущих судорог в кишечнике, Томас подошел и взял Алби за ноги, как ему было велено.

Они полунесли, полуволокли практически безжизненное тело пару десятков метров к вертикальному разлому Двери, где Минхо усадил Алби к стене. Грудь Алби поднималась и опускалась от судорожных вздохов, кожа блестела от пота. Он выглядел так, будто продержится совсем недолго.

- Куда его укусили? – спросил Томас. – Ты не видел?

- Они не кусают тебя. Это похоже на укол. И нет, ты этого не видишь. Уколов на его теле может быть хоть дюжина. – Минхо скрестил руки и прислонился к стене.

По каким-то причинам Томас думал, что «укол» звучит хуже, чем «укус».

– Укол? Что это значит?

- Чувак, увидишь их и поймешь, о чем я.