Сажусь в машину и еду к ней, чтобы разобраться во всем. Не гоню, а музыка играет достаточно громко, чтобы отвлечь от самокопания.
Дорога до пятого этажа кажется вечностью, но вот я уже у двери и нажимаю на звонок.
— Демьян, привет! — Лиза в тонком домашнем платье, и я вижу её ярко-розовое нижнее белье сквозь белую ткань. Волосы распущены и черным прямым водопадом спадают на спину.
— Привет. Можно? — киваю на дверь.
— Да, конечно, проходи, — она раскрывает её шире, дав мне возможность войти.
Снимаю ботинки, куртку и прохожу в комнату, в которой абсолютно ничего не изменилось с нашей последней встречи. Тот разговор дался мне нелегко, и я до сих пор не могу его забыть. Она предала, а я не понимаю, простил ли это предательство.
— Хочешь чаю?
— А покрепче что-то есть? — я сажусь на диван, устроившись с максимальным комфортом.
— Коньяк?
— Было бы отлично, спасибо, — и слежу за её движениями. Смотрю, как она поворачивается и идет на кухню. Лиза всегда хранила коньяк в холодильнике, что делать нельзя.
Её неспешная плавная походка захватывает всё моё внимание.
Я всегда хотел эту девушку. Любил и бросал всё, когда она просила помощи.
Она была центром моей вселенной.
Но так ли это теперь?
Встаю и иду за ней.
Интересно, я до сих пор так же пылко реагирую на неё? Или это лишь кажется?
Она не замечает меня, пока не выпрямляется и не поворачивается.
Я перед ней. Дыхания сливаются в одно, когда наклоняюсь и целую её.
Руки поднимаются на мои плечи и тянут на себя.
Но я не испытываю ровным счетом ничего, кроме чистой похоти, чистого возбуждения без каких-либо эмоций.
Я хочу её, да, но лишь на полчаса или час, как пойдет.
Не более.
Она тянет мою футболку вверх, а я стаскиваю с неё платье, оставив в одном белье, цвет которого ужасно режет глаза. Ядовито-розовый — её любимый цвет, и даже этот факт меня никогда не раздражал. Потому что я любил.
Я быстро избавляюсь от лифчика, подхватываю её под задницу, заставив обвить себя ногами. Целую так, что наши зубы стукаются друг о друга.
Чистая похоть и желание… но на полчаса. Не более.
— Дем, — стонет она, а голос чужой.
Я покусываю её соски, жадно посасываю, втягивая их в рот.
Всё не то.
Не моё.
Её руки тянутся к моим штанам и спешно пытаются расстегнуть ремень и пуговицу. А я снова кусаю её грудь, заставляя выгнуться. Достаю презерватив и растягиваю его по всей длине.
Я не тот, что был раньше. Теперь я не люблю, я пользуюсь тем, что она сама мне дает без каких-либо возражений.
— Да, — новый громкий стон, когда головка моего члена уже у входа в её киску. — Пожалуйста, Демьян!
Черт, помолчи! Ради бога, Лиз, помолчи!
Определенные частоты в её голосе раздражают меня. Колют по слуху снова и снова, но я вхожу в неё.
Мне нужно сделать это.
Трахнуть её.
Для чего?
Сам не знаю.
И я делаю это. Я вдалбливаюсь в её податливое тело, которое выгибается навстречу. Слышу стоны. Её глаза закрыты, и я благодарен ей за это. Но сам не могу отвести от неё взгляда.
Она была моей, пока не решила за нас обоих, что не судьба.
Возможно, со дня нашего расставания, в ней побывал уже не один парень. Но мне всё равно. Я просто пользуюсь.
Снова и снова, снова и снова. Пока моё тело не начинает гореть изнутри. В комнате становится нестерпимо жарко, а в груди полыхает огонь.
Выхожу из неё резко, хватаю за запястья, заставляя подняться с дивана, и поворачиваю спиной. Давлю на позвоночник, чтобы прогнулась, и вхожу в неё сзади.
Не могу остановиться, пока не кончу.
Я не разбираю слов, которые она пытается говорить, чтобы помочь мне, чтобы спровоцировать на что-то ещё более крышесносное.
Плевать.
Мне не нужно, чтобы она говорила. Поэтому, схватив её за волосы, слегка прижимаю лицо к подушке, мысленно умоляя её заткнуться.
Разрядка приходит через несколько минут бешеных скачек.
А сколько всё это длилось?
Минут двадцать?
Пятнадцать?
Моя голова абсолютно пуста, а тело в легком вязком тумане.
Снимаю презерватив и, связав его узлом, бросаю на пол, а затем натягиваю боксеры и джинсы.
— Это было просто невероятно, — она старается дышать глубоко, но все равно выходит слишком рвано.
Сажусь на диван рядом, наблюдая, как она надевает и поправляет домашнее платье.
— Спасибо, — кивает и тянется ко мне, чтобы поцеловать.
Отворачиваюсь, и это единственно правильное решение сейчас.
— Да, — киваю в ответ. — Пожалуй, это действительно было неплохо, но не настолько отлично, чтобы заморачиваться. Правда? — и я смотрю в ее глаза.
Девушка обескуражена, обижена и, кажется, зла.
— Что? — она все понимает, но хочет убедиться в том, что это действительно ничего не значит для меня. — Зачем тогда ты это сделал? — ее тело напряженно вытягивается словно струна, движения дерганые и импульсивные.
— Хотел проверить испытываю ли я к тебе хоть что-то, — не свожу с нее взгляда и даже, в каком-то смысле, упиваюсь тем, что разбередил старые раны в ее душе, если конечно она у нее есть, и дал ложную надежду.
Интересно, на что она рассчитывала? Что я снова предложу быть вместе? Но это же полный бред. Сколько же всего она успела себе придумать за эти несколько минут нашего тесного общения?
— И, полагаю, эти выводы не слишком радостные? — она встает и снова возвращается на кухню. — Я совершила ошибку, Дем.
— И ни разу не позвонила мне, после того, как поняла это?
— Я боялась, — жмет плечами, наливает коньяк в два бокала и возвращается, держа их в руках. — Неужели, совсем ничего нельзя вернуть? — один она протягивает мне.
— Знаешь, я, наверное, пойду, — качаю головой, отказавшись от выпивки, и встаю. — То, что я сделал, было ошибкой. Прости, — и мои извинения звучат слишком саркастично, потому что я действительно не могу избавиться от больного чувства самоудовлетворения, которое плотно поселилось внутри.
Я использовал её ровно так же, как она сделала это она.
Месть?
К черту, называйте, как хотите. Плевать! Возможно, так и есть.
— Какая же ты скотина, Демьян! — выплевывает она, когда я уже тянусь к ручке входной двери.
— В этом мы похожи, правда? — не могу сдержать ухмылки, обернувшись.
Да, я обидел её, растоптал! Но она переживет. Девушке не впервые приходится с этим сталкиваться, если уж судить по прямым намекам Ромы.
Сажусь в машину.
И, вот теперь, мне действительно нужно выпить, поэтому звоню друзьям, как и договаривались.
— Нет желания скоротать вечер где-нибудь, где орет музыка, и полуголые девицы пытаются привлечь твое внимание? — первому звоню Семену, потому что тот точно не откажется. А вдвоем уговорить Романа проще простого.
Дорога до пятого этажа кажется вечностью, но вот я уже у двери и нажимаю на звонок.
— Демьян, привет! — Лиза в тонком домашнем платье, и я вижу её ярко-розовое нижнее белье сквозь белую ткань. Волосы распущены и черным прямым водопадом спадают на спину.
— Привет. Можно? — киваю на дверь.
— Да, конечно, проходи, — она раскрывает её шире, дав мне возможность войти.
Снимаю ботинки, куртку и прохожу в комнату, в которой абсолютно ничего не изменилось с нашей последней встречи. Тот разговор дался мне нелегко, и я до сих пор не могу его забыть. Она предала, а я не понимаю, простил ли это предательство.
— Хочешь чаю?
— А покрепче что-то есть? — я сажусь на диван, устроившись с максимальным комфортом.
— Коньяк?
— Было бы отлично, спасибо, — и слежу за её движениями. Смотрю, как она поворачивается и идет на кухню. Лиза всегда хранила коньяк в холодильнике, что делать нельзя.
Её неспешная плавная походка захватывает всё моё внимание.
Я всегда хотел эту девушку. Любил и бросал всё, когда она просила помощи.
Она была центром моей вселенной.
Но так ли это теперь?
Встаю и иду за ней.
Интересно, я до сих пор так же пылко реагирую на неё? Или это лишь кажется?
Она не замечает меня, пока не выпрямляется и не поворачивается.
Я перед ней. Дыхания сливаются в одно, когда наклоняюсь и целую её.
Руки поднимаются на мои плечи и тянут на себя.
Но я не испытываю ровным счетом ничего, кроме чистой похоти, чистого возбуждения без каких-либо эмоций.
Я хочу её, да, но лишь на полчаса или час, как пойдет.
Не более.
Она тянет мою футболку вверх, а я стаскиваю с неё платье, оставив в одном белье, цвет которого ужасно режет глаза. Ядовито-розовый — её любимый цвет, и даже этот факт меня никогда не раздражал. Потому что я любил.
Я быстро избавляюсь от лифчика, подхватываю её под задницу, заставив обвить себя ногами. Целую так, что наши зубы стукаются друг о друга.
Чистая похоть и желание… но на полчаса. Не более.
— Дем, — стонет она, а голос чужой.
Я покусываю её соски, жадно посасываю, втягивая их в рот.
Всё не то.
Не моё.
Её руки тянутся к моим штанам и спешно пытаются расстегнуть ремень и пуговицу. А я снова кусаю её грудь, заставляя выгнуться. Достаю презерватив и растягиваю его по всей длине.
Я не тот, что был раньше. Теперь я не люблю, я пользуюсь тем, что она сама мне дает без каких-либо возражений.
— Да, — новый громкий стон, когда головка моего члена уже у входа в её киску. — Пожалуйста, Демьян!
Черт, помолчи! Ради бога, Лиз, помолчи!
Определенные частоты в её голосе раздражают меня. Колют по слуху снова и снова, но я вхожу в неё.
Мне нужно сделать это.
Трахнуть её.
Для чего?
Сам не знаю.
И я делаю это. Я вдалбливаюсь в её податливое тело, которое выгибается навстречу. Слышу стоны. Её глаза закрыты, и я благодарен ей за это. Но сам не могу отвести от неё взгляда.
Она была моей, пока не решила за нас обоих, что не судьба.
Возможно, со дня нашего расставания, в ней побывал уже не один парень. Но мне всё равно. Я просто пользуюсь.
Снова и снова, снова и снова. Пока моё тело не начинает гореть изнутри. В комнате становится нестерпимо жарко, а в груди полыхает огонь.
Выхожу из неё резко, хватаю за запястья, заставляя подняться с дивана, и поворачиваю спиной. Давлю на позвоночник, чтобы прогнулась, и вхожу в неё сзади.
Не могу остановиться, пока не кончу.
Я не разбираю слов, которые она пытается говорить, чтобы помочь мне, чтобы спровоцировать на что-то ещё более крышесносное.
Плевать.
Мне не нужно, чтобы она говорила. Поэтому, схватив её за волосы, слегка прижимаю лицо к подушке, мысленно умоляя её заткнуться.
Разрядка приходит через несколько минут бешеных скачек.
А сколько всё это длилось?
Минут двадцать?
Пятнадцать?
Моя голова абсолютно пуста, а тело в легком вязком тумане.
Снимаю презерватив и, связав его узлом, бросаю на пол, а затем натягиваю боксеры и джинсы.
— Это было просто невероятно, — она старается дышать глубоко, но все равно выходит слишком рвано.
Сажусь на диван рядом, наблюдая, как она надевает и поправляет домашнее платье.
— Спасибо, — кивает и тянется ко мне, чтобы поцеловать.
Отворачиваюсь, и это единственно правильное решение сейчас.
— Да, — киваю в ответ. — Пожалуй, это действительно было неплохо, но не настолько отлично, чтобы заморачиваться. Правда? — и я смотрю в ее глаза.
Девушка обескуражена, обижена и, кажется, зла.
— Что? — она все понимает, но хочет убедиться в том, что это действительно ничего не значит для меня. — Зачем тогда ты это сделал? — ее тело напряженно вытягивается словно струна, движения дерганые и импульсивные.
— Хотел проверить испытываю ли я к тебе хоть что-то, — не свожу с нее взгляда и даже, в каком-то смысле, упиваюсь тем, что разбередил старые раны в ее душе, если конечно она у нее есть, и дал ложную надежду.
Интересно, на что она рассчитывала? Что я снова предложу быть вместе? Но это же полный бред. Сколько же всего она успела себе придумать за эти несколько минут нашего тесного общения?
— И, полагаю, эти выводы не слишком радостные? — она встает и снова возвращается на кухню. — Я совершила ошибку, Дем.
— И ни разу не позвонила мне, после того, как поняла это?
— Я боялась, — жмет плечами, наливает коньяк в два бокала и возвращается, держа их в руках. — Неужели, совсем ничего нельзя вернуть? — один она протягивает мне.
— Знаешь, я, наверное, пойду, — качаю головой, отказавшись от выпивки, и встаю. — То, что я сделал, было ошибкой. Прости, — и мои извинения звучат слишком саркастично, потому что я действительно не могу избавиться от больного чувства самоудовлетворения, которое плотно поселилось внутри.
Я использовал её ровно так же, как она сделала это она.
Месть?
К черту, называйте, как хотите. Плевать! Возможно, так и есть.
— Какая же ты скотина, Демьян! — выплевывает она, когда я уже тянусь к ручке входной двери.
— В этом мы похожи, правда? — не могу сдержать ухмылки, обернувшись.
Да, я обидел её, растоптал! Но она переживет. Девушке не впервые приходится с этим сталкиваться, если уж судить по прямым намекам Ромы.
Сажусь в машину.
И, вот теперь, мне действительно нужно выпить, поэтому звоню друзьям, как и договаривались.
— Нет желания скоротать вечер где-нибудь, где орет музыка, и полуголые девицы пытаются привлечь твое внимание? — первому звоню Семену, потому что тот точно не откажется. А вдвоем уговорить Романа проще простого.