– Твою мать, Кристи! – прорычал он.

– … делать это самому!

Он прижал меня к стене, сжал мои предплечья, и хрипло проговорил, касаясь горячими губами моего уха:

– Боже, знала бы ты только, что я хочу сделать с тобой. Как страшно я хочу отплатить тебе за то, что ты сбежала к Стаффорду. За то, что не дала мне времени разрешить все. За то, что позволила ему тискать тебя на кладбище. За все мои бессонные ночи, за все мои похеренные нервы. Знала бы ты только, что я мог бы сделать с тобой, если бы не боялся за ребенка… Ей-богу, ты бы умоляла меня остановиться. Ты бы извинялась за свои ошибки так старательно, как никто и никогда…

– Ну так сделай это, – ответила я, дурея от его близости, ярости и этого признания. – Отплати мне, и дело с концом. Я заставила тебя страдать и, боюсь, сделаю это еще не раз. Еще лет пятьдесят, а то и больше, я буду главным источником твоей головной боли, милый. Тебе осталось только решить, в какой форме ты бы хотел принимать мои извинения…

Он стоял, упершись рукой в стену за моей спиной и глядел на меня с немой злостью. И мне казалось, что сейчас он отступит и скажет проваливать. Из его жизни, из его квартиры, из его сердца. И что примирительный секс – это слишком примитивный способ решения проблем…

– Хорошая попытка, но это не сработает, Кристи, – отшил меня он, словно прочитав мои мысли. Но его глаза продолжали блуждать по мне, раздевая и пожирая; он тосковал по мне – и это придало мне смелости…

– Не сработает что? – переспросила я, нахально улыбаясь. – Мои извинения? Или твой член?

Беззвучное ругательство слетело с его губ, и по его опасному прищуру стало ясно, что на этот раз мне таки удалось вывести его из себя. Его губы накрыли мои с пугающей решимостью. Он принялся целовать меня так, как на том поле, где я отказалась садиться в его машину: словно с ума сошел от злости. Его руки метались по моему телу, и тоска по мне угадывалась в каждом движении. Он расстегнул мою тонкую рубашку и бросил ее на пол. Следом отправился лифчик, обнажая мою грудь с налившимися от возбуждения сосками.

Я опустилась перед ним на колени, развязала пояс его халата и коснулась его тела – там, где с сопротивлением было хуже всего. Неторопливо, словно обращаясь с заряженным оружием, принялась ласкать его. Голова шла кругом, электричество гуляло по венам. У его горячей кожи был вкус яблока – того самого, которым прельстилась Ева. Вкус порока, земной жизни, грехопадения…

Харт смотрел на меня затуманенными глазами, схватившись за стену, чтобы не потерять равновесие. Его дыхание сбилось, губы приоткрылись, все тело напряглось, как перед прыжком в бездну; но прекрасней всего были его глаза – дикие и безумные; они словно принадлежали зверю, что глядит из леса, охваченного огнем…

Говорят, язык до добра не доведет. Ложь. Он может довести до самого рая…

Харт поднял меня с колен, подхватил на руки и перенес в свою постель. Мои извинения были приняты. Теперь он собирался принести мне свои.





* * *


Мы лежали в постели и оба не до конца понимали, что только что между нами произошло. То ли примирение, то ли очередная ошибка, то ли просто ничего не значащий секс.

Звонок в дверь мы оба услышали только тогда, когда кровь перестала пульсировать в ушах. Даже не знаю, как долго звонили в дверь, пару секунд или больше.

– Открой, я пока схожу приведу себя в порядок, – сказала я, нехотя высвобождаясь из его объятий.

– Ты уже в порядке, – хрипло ответил Харт, блуждая одурманенными глазами по моему лицу и водя пальцем по моим губам. Потом поцеловал меня, поднялся с кровати и, затянув пояс халата, пошел открывать.

Я была на полпути к ванной комнате, когда он распахнул дверь…

– Извини, что опоздала. Не могла выбрать вино. Я знаю, что ты любишь белое, но хорошего белого не было. Не пить же что попало в день, когда ты наконец снова пригласил меня к себе.

Мои ноги приросли к полу. Потом я развернулась – медленно, как ржавая мельница, сто лет простоявшая без работы на заброшенном поле. За окаменевшей от напряжения спиной Харта виднелись темные шелковистые волосы детектива Эммы и ее растерянное лицо.

– Мы можем поговорить? – спросил у нее Харт, выходя к ней на лестничную площадку.

Я минуту стояла посреди комнаты, не в состоянии сдвинуться с места. Потом медленно, как зомби, оделась, взяла свое пальто со спинки стула и сумочку. Нерешительно, на ватных ногах пошла следом, открыла дверь и тоже вышла на лестничную площадку.

Эмма перевела на меня пристальный недоумевающий взгляд. Я еще никогда не видела ее так близко. Она была миниатюрной и очень красивой. Нежный овал лица, огромные глаза и губы с идеально наложенной помадой. Завитые каштановые волосы, платье персикового цвета и белая кожаная куртка, переброшенная через локоть. Я никогда не видела ее в платье тоже. Обычно она носила деловые костюмы.

– Привет, Эмма, – сказала я ей.

– Привет, Кристи, – ответила она, переводя взгляд с меня на Харта.

– Я пойду, а вы спокойно поговорите, – сказала я, кутаясь в пальто, и зашагала по ступенькам вниз, не оглядываясь.

Смотреть на Эмму, которая пришла к нему на свидание с бутылкой вина, завитыми кудрями и полными надежды глазами, было выше моих сил. Я могла бы сейчас сразиться с драконом, набить морду отцу или вступить в схватку с самим Сатаной, но смотреть на Эмму Донован у меня не было никаких. Гребаных. Сил.

– Кристи! Стой! – Я услышала позади шаги, оглянулась и увидела, что Харт спускается за мной следом. Но одного моего взгляда хватило, чтобы он остановился на месте как вкопанный. Словно я не посмотрела на него, а окатила ледяной водой.

– Я не буду говорить с тобой, Гэбриэл, пока ты не поговоришь с ней.

– Ты можешь просто остаться? – повторил он.

– Может, еще вино вам разлить по бокалам? – нервно рассмеялась я. – Не смей идти за мной.

И он повиновался, глядя на меня с бессильной тоской.

Я вышла из подъезда и остановилась на пороге, ослепленная ярким солнечным светом. Прижалась спиной к стене, чтобы не потерять равновесие. Я все еще чувствовала аромат его одеколона – должно быть, остался на моем лице, когда я целовала его шею; помнила его затуманенные глаза и властные руки; и вкус его кожи все еще ощущался на языке. Но я больше не чувствовала себя окрыленной, как всего четверть часа назад. Скорее просто той, кем воспользовались.

Я заметила вдалеке, на другой стороне дороги, внедорожник, похожий на отцовский, и чуть ли не бегом направилась к машине Джованы. Она стояла там же, где я ее и оставила. Я домчала до нее и без сил забралась в салон, как раненый зверь заползает в свое логово.


Харт позвонит. Он позвал Эмму, потому что пришел в ярость, увидев меня на кладбище рядом с Дэмиеном, но после моих объяснений он отправит ее домой. Она не нужна ему, ему нужна я.

Боже, я знаю, что давно не говорила с Тобой, но если не поговорю сегодня, то сойду с ума. Пусть Эмма выйдет от него сейчас же и уедет домой! Пусть он отправит ее прочь и тут же позвонит мне! Пусть он скажет мне, чтобы я срочно собирала вещи и ехала к нему, а не то он рассвирепеет и накажет меня снова.

Меня одолевало сильнейшее желание остаться в машине и убедиться своими глазами, что Эмма выйдет от Харта и уедет. Но я взяла себя в руки, переборола себя, сломала себя и попросила шофера везти меня обратно в дом Джованы. Я не буду шпионить за ними, я выше этого: выше истерик, психопатии, слежки, ревности и подглядывания из кустов. Я – Кристи МакАлистер, я знаю себе цену, и эта цена высока.

Машина тронулась. Я вытащила из сумочки зеркало и влажные салфетки. Видок у меня был тот еще. Спутанные волосы, припухший рот, глаза с размазавшейся тушью. В сравнении с Эммой – просто карикатура.

Мой телефон завибрировал, я схватила его и поднесла к глазам. Звонил Дэмиен. Я ответила, пытаясь подчинить себе сбитое дыхание и унять внутри страшную боль.

– Где ты? – спросил он. – Джована волнуется. Все в порядке?

– У меня были дела. Еду обратно. А ты как?

– Хочу поговорить с тобой, когда ты вернешься.

– О чем?

– О тебе, обо мне и о нашем ребенке.

– Ладно, – ответила я после паузы, пытаясь отдышаться и прикрывая глаза ладонью. Пока я была у Харта, я словно совсем забыла о своей беременности, о нашей дочери. Я ни разу не подумала о ней, а Дэмиен взял и напомнил, что помимо Харта и моих чувств к нему есть и другие важные вещи и важные люди.

– Жду тебя, – ответил он.

Я сжала в руках телефон, беспомощно глядя на экран. С момента появления Эммы на пороге квартиры Харта прошло уже двадцать три минуты, а звонка все не было. Я аккуратно накрасила губы, расчесала волосы и выпрямила спину. Ничего, отсутствие звонка тоже будет ответом.

Машина въехала на территорию поместья Стаффордов и остановилась у парадного. На крыльце уже стояла Джована, кутаясь в черный кашемировый кардиган.

Я вышла из машины, захлопнула дверь и пошла к ней навстречу. Меня пошатывало на ветру, ноги едва держали, и она заметила это. Ее идеальные брови сошлись на переносице.

– Мои люди доложили мне, что машина твоего отца была в том же районе города, где сегодня была ты. Я испугалась. – Джована положила мне руки на плечи и заглянула в глаза. – Все хорошо?

– Да, – солгала я, глядя в пол.

Моя рука продолжала лежать в кармане на телефоне, словно опасаясь пропустить звонок.

Но звонка все не было.





* * *


– Скажи что-нибудь, – попросил Дэмиен.

Он только что закончил очень длинный и откровенный монолог о том, что до сих пор не может прийти в себя после новостей о Дженнифер. Что ему нужно время – перепроверить эту информацию, – но если она действительно инсценировала свое убийство, то она для него больше не существует. Зато он хочет, чтобы я разрешила ему быть рядом, заботиться обо мне и вместе растить нашу дочь. Что в ту ночь, когда он позволил моему отцу забрать меня, он не осознавал, что тот способен сделать со мной что-то ужасное. Дэмиен повторил это несколько раз, словно пытаясь достучаться до меня. Он просил поверить ему. Клялся, что не отдал бы меня, если бы был способен трезво мыслить, но исчезновение Дженнифер тогда превратило его в зомби, который мог думать только о поиске виноватых и мести. Потом он снова извинился и сжал мою руку. Ту самую, которая ублажала Харта примерно три часа назад. Я вытащила ладонь из его руки, испытывая ужасное отвращение к себе самой.

– Скажи что-нибудь, – повторил он. – Прошу тебя.

– Я верю тебе, – сказала я. – Верю, что ты не был способен мыслить ясно. Так случается со всеми нами, особенно когда мы… теряем тех, кого любим. Я знаю, каково это…

– Ты позволишь мне быть рядом с тобой и ребенком?

Я не выдержала. Уронила голову и расплакалась. Дэмиен не понял, что на меня нашло или что он сказал не так. Сел рядом и прижал меня к груди.

– Все позади, Кристи… Теперь все будет хорошо, – пробормотал он, не зная, как меня еще утешить.

Я рыдала так сильно, что он забеспокоился и вызвал врача. Врач настоял на приеме успокоительного и пробыл со мной до самой ночи. Звонка от Харта в тот день я так и не дождалась.





Глава 19




Два дня прошло как в бреду. Я чувствовала себя так плохо, что не могла встать с кровати.

Гэбриэл так и не позвонил. Я представляла его в объятиях Эммы, потерявшего счет времени и забывшего обо всем на свете, включая меня. Размышляла о том, что, вероятно, я знала его куда хуже, чем думала. Вспоминала о том, как соблазнительно и роскошно выглядела Эмма в своем бархатном персиковом платье и сумочкой «Шанель» через плечо…