– Не уходи, прошу тебя, – взмолился он. – Будь со мной. Я погибаю без тебя…

Я знала: он принял то ли лекарства, то ли наркотики и его разум померк. Знала, что должна уйти и оставить его наедине с болью. И что остаться в его объятиях – все равно что воспользоваться больным человеком: низко. Я сидела на его коленях, обвивая его шею руками, – и это уже было чудовищно неправильно.

Но я боялась оставить его. Я не знала, где он держал оружие и не смогла бы унести его с собой. Мне было страшно выйти из комнаты и вернуться сюда слишком поздно. Мне нужно было выбирать: его жизнь или смерть. Пришла моя очередь решать, что станет с Дэмиеном Стаффордом. По какому-то безумному повороту судьбы теперь не от него зависела моя жизнь, а наоборот. И мне безумно хотелось его спасти. Чувства к нему, которые, казалось, угасли с годами, вернулись в одно мгновение, как тлеющие угли вспыхивают от дуновения ветра. Господи, я потом пожалею об этом, но сейчас я не могу иначе…

– Я останусь, – сказала я. – Но ты должен пообещать мне кое-что.

– Все что угодно, Дженни…

– Ты не убьешь себя, как бы тяжело ни было. Обещай мне. Обещай, что будешь жить…

– Я обещаю.

Он уложил меня рядом, его тело – огромное, горячее – накрыло мое. Его разум был затуманен, но пальцы расстегивали пуговицы на моей одежде так быстро, словно он боялся, что я вот-вот исчезну, растворюсь в воздухе. Его жаркие губы нашли мои, его пальцы переплелись с моими и – мой разум отключился. Боль, отчаяние, лихорадка сплавили нас в одно целое: я и Дэмиен, Дэмиен и я, я под ним, он во мне. Агнец в объятиях дьявола, не желающий бежать. Дьявол в объятиях агнца, покорный и послушный. Стаффорд и МакАлистер, слившиеся в поцелуе.

Я всегда думала, что моя первая ночь, проведенная с мужчиной, будет особенной. Сказочной, как Рождество. Полной сладости, как Хеллоуин. Незабываемой, как Первое Причастие. Но когда меня встретили простыни Дэмиена, горячие и липнущие к телу, я так и не смогла отделаться от ощущения, что я – ягненок, которого на заклание положили на алтарь. Что мне нужно пожертвовать собой, чтобы задобрить бога смерти. Что только так он согласится дать всем нам отсрочку. Оставит в покое Дэмиена, меня и тех, кого мы любили.

Когда случается то, что не должно было случиться, на небе гаснет одна звезда. Я точно знаю: в ту ночь, когда я переспала с Дэмиеном, на небе померкла целая галактика.





* * *


Ближе к утру, когда Дэмиен уснул, я выскользнула из его кровати и вышла из комнаты. В доме царил мрак и такая тишина, что даже скрип половиц мог разбудить мертвых. Меня шатало от изнеможения, я едва переставляла ноги, пока шла. В голове было пусто и тихо: я попросту боялась думать обо всем, что произошло этой ночью.

Обо всем, что я делала с Дэмиеном Стаффордом. Обо всем, что он делал со мной. О том имени, что не сходило с его уст – не моем имени. Обо всем, что будет завтра, когда я проснусь. О том, что это был первый раз, когда я отдалась мужчине. Что его тело было моим, а душа принадлежала другой.

Я вздрогнула, когда открыла дверь в свою комнату и обнаружила чей-то силуэт у окна. Я замерла на месте, прекрасно осознавая, что мне в этом доме мне даже спрятаться будет негде.

– Сядь, – сказала Линор, указывая взглядом на кровать.

Я не сдвинулась с места.

– Я ждала тебя. И теперь мне интересно, где же ты гуляла всю ночь.

– Выметайся отсюда, или я вышвырну тебя, – ответила я сквозь зубы.

В любой другой день, в любое другое время я была бы дипломатичней, но сегодня терпения у меня осталось на пару секунд, не больше. Я страшно хотела тишины, покоя, обнять подушку и выплакать в темноте то, что еще не выплакала…

Но у Линор были другие планы.

Она выбросила вперед руку, и в следующее мгновение я услышала металлический звон и почувствовала резкую вспышку боли прямо над бровью. Линор швырнула мне в лицо связку ключей, которая, должно быть, рассекла кожу на моем лбу. Я вскрикнула от пронзительной боли. Теплая кровь залила левый глаз. Линор тем временем повалила меня на пол и отвесила такую оплеуху, что из глаз посыпались искры. Я не ожидала от нее такой прыти и такой силы.

– Не смей угрожать мне, змея! Где ты была?! Что ты вынюхивала?!

Я вцепилась в ее лицо, но она схватила меня за волосы и так сильно ударила головой об пол, что я на какое-то время потеряла сознание. Когда я очнулась, то обнаружила на левом запястье браслет наручника. Линор приковала меня к трубе батареи и ушла.

Помолившись о том, чтобы она не вернулась хотя бы до утра, я кое-как дотянулась свободной рукой до кровати и стащила с нее одеяло. Мне удалось целиком завернуться в него и даже уложить прикованную руку так, чтобы не испытывать боли.

Страшно хотелось спать. Хотя бы несколько часов не поднимать голову, никого не видеть, не слышать и ни о чем не помнить. Но каждый раз, когда я закрывала глаза, то видела Дэмиена, который ласкал меня так неистово, будто эта ласка могла вернуть ему Дженнифер с того света. Как странно было вдруг оказаться на ледяном полу после любовного ложа. Чувствовать запекшуюся кровь на лице после поцелуев…

Я боялась того, что случится утром, но ни о чем не сожалела.

Ведь он умирал от боли, пока я не забрала ее.

Я забрала его боль – и теперь она стала моей.





* * *


В болезненной дреме я провела остаток ночи. Когда я снова открыла глаза, уже рассвело. Запястье затекло, наручник больно впился в кожу. Я была не одна: в дверях стояла Линор, а рядом с ней Десмонд.

– Она шаталась по дому всю ночь. И если у Дэмиена нет мозгов держать ее взаперти, то, боюсь, он дорого за это заплатит. Все мы заплатим… Смотрите-ка, кто проснулся.

Десмонд подошел ко мне и коснулся меня носком идеально чистого ботинка.


– Где ты бродила всю ночь?

Я сфокусировала взгляд на его гладковыбритом мрачном лице. Он был очень похож на Дэмиена. Все Стаффорды похожи друг на друга, но именно эти двое – особенно.

– Зарисовала план дома, сфотографировала его и отправила папочке. Скоро он явится и перережет вам всем глотки, – ответила я и показала ему средний палец.

Десмонд опустился передо мной на корточки.

– А знаешь, что я успею сделать до его прихода? – спокойно поинтересовался он.

– Засунешь свой язык себе в задницу? – спросила я.

Меня захлестнуло чувство абсолютной, неадекватной смелости. Когда осторожность и покорность не помогают выживать, то в них пропадает надобность.

– Дай мне ключ, Линор. – Десмонд отстегнул второй наручник от батареи. – Идем-ка, детка. Поищем твой страх, который ты потеряла.

Зря он сделал это. Как только второй браслет соскочил с ножки батареи, я размахнулась и изо всей силы хлестнула Десмонда наручником по лицу. Прежде чем он успел схватить меня за шиворот, я успела рассечь ему щеку и губу. Потом рука, твердая как камень, влепила мне затрещину и потащила за собой вниз по лестнице. Помню, как мои ступни молотили по ступенькам, пока я извивалась, вопила и пыталась вырваться. Линор шла следом, явно довольна зрелищем.

Меня проволоки мимо кухни, по всей гостиной, потом Десмонд распахнул пинком дверь и вытащил меня на улицу. Ледяной ветер ударил в лицо. Скупое утреннее солнце освещало сосновый лес, начинавшийся сразу за оградой, и я почему-то подумала, что это, может быть, последний день, когда я вижу солнце.

– Эй, что за дела? – послышалось позади. Краем глаза я увидела, как Тайлер в одних пижамных штанах выходит за нами следом.

– Всего лишь небольшой урок для этой крысы, – ответила Линор.

Десмонд уложил меня лицом в землю и прижал сверху коленом.

– Тайлер, принеси-ка мне ведро холодной воды.

– Дэмиен прикончит тебя, когда увидит, что ты с ней делаешь, – ответил тот. – Что на тебя нашло?

– Девка бегала ночью по дому и делала что-то, о чем не хочет рассказывать, – ответил тот.

– Она была со мной всю ночь.

– Что? – переспросил Десмонд.

– Что слышал. Мы пили какао и играли в картишки. Теперь убери с нее ногу, дикарь.

Тайлер подскочил к Десмонду и оттолкнул его. Поднял меня на ноги, обнял за плечи и повел в дом. Я вцепилась в его руку, опасаясь рухнуть без опоры. Меня трясло, и я едва шевелила ногами. Когда я споткнулась, переступая через порог, Тайлер крепче прижал меня к себе.

– Ее семья убила Дженнифер, Тайлер, – бросил Десмонд нам в спину. – А ты пьешь с ней какао? Играешь с ней в картишки? У тебя есть совесть? Или эта змея усыпила и ее?

Тайлер остановился на месте. Развернулся и прожег Десмонда взглядом:

– Вот именно. Ее семья убила Дженнифер. Не она.

– Закройте рты, вашу мать! – послышался хриплый окрик с лестницы. – Пока Дженнифер не найдена, не смейте говорить о ней как о мертвой!

Прямо перед нами, загородив дорогу на лестницу, стоял Дэмиен. Он только что проснулся и выглядел так, словно всю ночь сражался с полчищем демонов. Под глазами залегли тени, а сами глаза были мрачнее ночи.

Мгновение я пыталась отыскать в его взгляде нечто особенное. Может быть, воспоминание о том, что произошло ночью. Или хотя бы намек на воспоминание. Но Дэмиен смотрел на меня так, словно между нами никогда ничего не было. Ничего. Никогда.

– Что с твоим лицом? – внезапно спросил у меня Дэмиен. Спросил спокойно, даже безучастно, но я заметила, как на его шее быстро-быстро запульсировала жилка.

Должно быть, мое лицо выглядело не лучше, чем у рестлерши после боя на ринге. Линор рассекла мне ключами лоб, а Десмонд добавил пару затрещин, после которых наверняка остались следы…

– Кто посмел тронуть ее? – хрипло проговорил Дэмиен, оглядывая братьев и сестру. – Я все равно узнаю, и тогда…

– И что тогда? – ухмыльнулся Десмонд. – Тайлер прав. Если она заложница, то я буду делать с ней все, что захочу. Если же она твоя дорогая гостья, которую нельзя и пальцем трогать, то сними с нее этот ошейник и снова пригласи есть за общий стол, покажи нам пример.

Я посмотрела на Дэмиена, едва дыша от волнения. Еще ни один человек не ждал от другого милости так отчаянно, как ждала ее в тот момент я…

– Она заложница, – наконец ответил он, не глядя на меня. – Но я советую сто раз подумать, прежде чем прикасаться к ней.

– Как благородно с твоей стороны, – сказала я насмешливо. – Но прибереги свое покровительство для кого-нибудь другого. Мне оно триста лет не нужно.

Я обошла его и отправилась в свою комнату. Я знала, что Дэмиен смотрит мне в спину. Чувствовала его взгляд кожей. Он мог бы прожечь меня насквозь.





* * *