Дорога заняла приличное время. Я успела прочитать присланный адвокатом Батлером договор о найме с предоставлением адвокатского сопровождения Алисии Стайл и, поставив электронную подпись, отправить его назад, оплатив через электронный банкинг услуги сегодняшнего дня. На душе становилось всё тревожнее. Меня разрывало от невозможности всё бросить и рвануть к следователю, а ещё лучше сразу с адвокатом, чтобы профессионально разобраться в ситуации и узнать прогноз на будущее.

***

Ресторан «Парадиз» справедливо считался лучшим и элитнейшим в Орланде. Интерьер был выдержан в светлых тонах — лёгкий, воздушный, с обилием декоративных цветов. На самом деле, оборотни, имеющие очень чувствительное обоняние, не любят интенсивно пахнущие цветы, поэтому вариант оформления помещения искусственными цветами вперемешку с настоящей свежей зеленью был идеальным. Два стола, стоящие недалеко друг от друга, были накрыты на четверых. За одним должны были обедать Блеквуд и представитель «Холл-индастрис», за вторым — я и помощник от другой стороны.

Стоило только нам с Эдвардом занять свои места, как явился представитель компании... Точнее, это была женщина. Коротко стриженная блондинка, высокая, как Эдвард, и тощая, как жердь, одетая в стильный брючный костюм сливочного цвета. До шарга уверенная в себе и источающая сильную ауру, ничуть не скрывая и не приглушая её. Она пришла одна, без помощника.

Стоило только нам с Эдвардом занять свои места, как явился представитель... Точнее, это была женщина. Коротко стриженная блондинка, высокая, как Эдвард, и тощая, как жердь, одетая в стильный брючный костюм сливочного цвета. До шарга уверенная в себе и источающая сильную ауру, ничуть не скрывая и не приглушая её. Она пришла одна, без помощника.

— Моника! — немного удивлённо воскликнул Эдвард и подхватил руку женщины для поцелуя.

— Эдвард, сюрприз удался? — она широко улыбнулась и поцеловала того в губы лёгким поцелуем. — Ты стал ещё сексуальней, — мурлыкнула она вполголоса, погладив собеседника кончиками длинных пальцев холёных рук по щеке. Эдвард довольно хмыкнул и отвесил ответный комплимент. Он, конечно, польстил ей, потому что я не увидела в дамочке «элегантной женственности». Скорее, напор и наглость, присущие нуворишам.

— Ой, а это что за прелесть прелестная? — обратила Моника взгляд своих медово-карих глаз на меня. — Он вместо твоего рыжего сокола? — не спуская с меня взгляда, женщина подозвала официанта и распорядилась пересадить меня за свой стол. Эдвард молчал, глядя на этот кипучий деятельный «вулкан».

— Стажёр, — ответил он на её первый вопрос. — Теперь я понимаю, почему Патрик отправил Алекса со мной. Хитрец, прознал, что будешь ты и решил увильнуть,. Он под впечатлением от последней вашей встречи, — Эдвард открыто рассмеялся. Моника фыркнула:

— Всё равно придётся встретиться. Я буду вести этот проект, если мы договоримся о сотрудничестве.

— Если — ключевое слово, — Эдвард помог ей присесть за стол и занял место напротив, меня усадили по левую руку от босса. — Я голоден. Говорят, здесь отменный шеф-повар, — переключился он на нейтральную тему для разговора.

Моника подхватила эту тему и стала рассказывать о поездке на север, что ей доводилось там попробовать и в каком виде. Особенно меня впечатлила протухшая селёдка — своеобразный деликатес сюрстрёмминг.

На второй смене воистину замечательных блюд беседа перешла на общих знакомых этой парочки и они предались воспоминаниям. Оказывается, Эдвард и Моника знакомы со времён студенчества и после неоднократно пересекались за границей. Я же слушала краем уха, а мыслями была далеко, поэтому не обратила внимания, когда Эдвард отошёл ответить на звонок.

— Малыш, — тронула Моника меня за правую руку, держащую нож. От неожиданности я вздрогнула и рассеянно посмотрела на неё, не понимая причин такого обращения к себе. — Ты очень красивый, — без обиняков заявила она и направила на меня ментальную силу подчинения. Играть в игры бета-альфа у меня не было настроения, поэтому я просто уткнулась в тарелку, чуть сжавшись в плечах — поза подчинения, и медленно и методично продолжила разрезать мясо на маленькие кусочки. — И ты этого не понимаешь, — констатировала женщина и в её голосе завучали игривые интимные нотки. Она поглаживала кончиками пальцев моё запястье. — Какой скромный котёнок. Я могла бы тебе многое дать. Ты такой сладкий, — она с шумом втянула воздух возле меня. — Только запах, почему скрываешь? — прищурилась Моника, отстраняясь и облокачиваясь на спинку стула. Мне жутко хотелось рявкнуть на неё и осадить, смять ответной силой, но я терпела, не смея провоцировать на что-то большее, чем слова. Как же порой сложно оставаться бетой!

Эдвард вернулся, а я встала, попросив разрешения у босса отлучиться, и отправилась в туалет, чтобы перевести дыхание и избавиться от навязчивого внимания блондинки. Не задумываясь, шагнула в мужской. За столько лет я привыкла быть Алексом и меня даже не смущали мужчины, справляющие нужду в писсуары. При необходимости я всегда могла уединиться за закрытой дверью кабинки. Только в этот раз в туалет мне не хотелось, а хотелось освежиться. Такое случилось впервые, чтобы женщина соблазняла меня так напористо и нагло. Будучи Алексом, я редко привлекала внимание противоположного пола, что, естественно, было мне на руку и я сразу же пресекала любой флирт, но сейчас это была не просто сотрудница офиса. Я понимала, что мне придётся столкнуться с ней вне этого ресторана. Видела, что в глазах женщины зажёгся азарт хищника, загоняющего свою добычу.

Открыв кран с холодной водой, подставила руки, охладить лицо я не могла из-за грима. Он хоть качественный и водостойкий, а следовательно, не потечёт от обычной воды, но я всё равно остерегалась умываться.

Входная дверь приоткрылась, впуская нового посетителя, и я оторвала взгляд от бегущей струи воды и встретилась взглядом с горящими золотом медово-карими глазами. Меня смело ураганом по имени Моника. Женщина с силой прижала меня к стене и напористо впилась поцелуем в мои сцепленные губы, крепко прижимая к себе одной рукой за талию, второй сжала волосы фиксируя в захвате голову. И как в дурацком фильме, в этот же момент, пока я находилась в шоке и не успела ничего предпринять, в помещение вошёл Эдвард. Я видела, как злобно исказилось его лицо, ощерились клыки, и он рванул к нам. Заторможенно наблюдала, как в сторону отлетела Моника, врезавшись с глухим звуком в стену, а меня с силой схватили за руку и, резко дёрнув на себя, задвинули за спину рычащего Блеквуда. Его рык пробирал до костей, вызывая неконтролируемую дрожь. Моя пантера разомлела от силы самца и растеклась довольной лужицей, наслаждаясь близостью зверя, который ходил прямо под кожей злого и взъерошенного Эдварда.

Моника картинно поправила причёску, практически не растрепавшуюся, оправила приталенный пиджачок и, смахнув пылинку с рукава, ухмыльнулась и спросила:

— Эдвард, золотце, ты перешёл на милых мальчиков? Я оказалась на твоей территории?

Блеквуд словно очнулся после её вопроса и расслабился, усмиряя зверя:

— Это не то, о чём ты думаешь, — выдохнул он.

— Я ни о чём не думаю, — перебила его женщина. — Я вижу, что ты бросился отвоёвывать своё. Сладкий малыш, — она улыбнулась, показывая тонкие лисьи клыки и пошло облизала губы. — Попробуй его, потом мне расскажешь, — сверкнув глазами, Моника засмеялась, увидев выражение лица Эдварда. — Думаю, ты очень удивишься, насколько он необычен, — она подмигнула моему отражению в большом зеркале. — Правда, малыш? Сколько сюрпризов!

Я вздрогнула от её слов и изменившейся интонации. В её голосе звучала интрига и предвкушение. Похоже, Моника поняла, что я женщина. В долгу я не осталась и предостерегающе ощерилась в отражении, показывая свои клыки пантеры. Она чуть заметно кивнула, подтверждая, что угрозу восприняла, и продолжила:

— Предлагаю на этом завершить неофициальную часть встречи. К обсуждению проекта перейдём… Когда, Эдвард?

— Запишешься у Патрика, — хмыкнул Блеквуд и ослабил хватку на моей руке, но не отпустил. — Только не перегрызите друг другу глотки.

— Что ты, — звонко рассмеялась она. — Я же люблю его… дразнить. Патрик всегда мне поднимает настроение. Так что, в моих планах его в качестве обеда нет. Твоей птичке ничего не угрожает ничего такого, что он не смог бы пережить.

Глава 17. Катастрофа по всем фронтам

Эдвард Блеквуд

Шутливый тон Моники сгладил впечатление от произошедшего, но обед на этом был окончен. Кусок бы в горло не полез, да и говорить о серьёзных вещах сейчас было неуместно.

Все вместе мы вышли на крыльцо ресторана и остановились, неловко помалкивая в ожидании транспорта, чтобы затем разъехаться в разные стороны. Моника уехала первой, на прощание клюнув меня в щёку. Прикосновение сухих горячих губ было неприятным. Я проигнорировал прощание и никак на него не ответил. Оставшись вдвоём с Алексом, почему-то не мог заставить себя взглянуть на притихшего и сжавшегося парня.

Когда подъехал автомобиль компании, я прямо почувствовал облегчение, что сейчас смогу остаться один, отпустив Алекса на все четыре стороны. Не поворачиваясь к нему, сказал:

— На сегодня ты свободен, — чуть помедлив, всё-таки обернулся через плечо, чтобы увидеть выражение его лица, и сказал то, что должно было поставить точку в сегодняшней ситуации: — И, Алекс… ничего не было.

Прямой сосредоточенный взгляд серых глаз, в котором вовсе не было испуга, и полное отсутствие на лице выражения надлежащего подчинения сильнейшему. Я почему-то впервые понял, что этот парень-бета порой ведёт себя, как альфа. Только, если бы он им был, то зачем ему скрывать свой статус? Алекс медленно кивнул в ответ на мои слова, и дрогнувшим, приглушённым голосом ответил:

— Ничего не было, мистер Блеквуд.

Он безропотно согласился, но при этом на его скулах играли желваки, словно он удерживал себя от каких-то необдуманных слов. Передёрнув плечами, парень поспешил к подъехавшей машине. Коротко дал распоряжение водителю занести портфель в приёмную и передать Патрику.

Не прощаясь и не глядя на меня, Алекс скользнул мимо, стараясь не прикасаться ко мне даже краем одежды. И снова я удивился, с каким достоинством он удалялся, гордо вскинув голову и напряжённо выпрямив спину, словно кол проглотил. Тонкая, юношеская фигурка с узкими плечиками. Ему же лет двадцать пять, пора бы уже набраться силы и мощи, а он всё по-мальчишечьи выглядит. Длинная молочная шея, по которой до дрожи хочется с лаской провести рукой. Чёрные густые волосы, собранные в низкий хвост, покачивающийся при ходьбе, гипнотизировали. Кончики пальцев закололо от воспоминания о прикосновении к его волосам. Мягкие и шелковистые, как шерсть у пантеры. Кто же он в обороте? Я чувствую в нём сородича, кто-то из кошачьих, без сомнения.

Я проводил взглядом Алекса, удаляющегося по направлению к стоянке такси. Чувствовалось, что мальчик был шокирован произошедшим: и действиями Моники, и моим неадекватным поведением. И неясно, что именно его больше смутило и напугало. Я чувствовал, что моё присутствие тяготило его не меньше, чем меня — его.


Сев в автомобиль, я задумался над ситуацией: почему она произошла, что этому способствовало, каковы её причины и мотивы? Не на все вопросы у меня были ответы. Как расценивать поведение Алекса и свой собственнический порыв в отношении него? Почему я бросился отнимать парнишку у Моники, как будто бы Алекс был моим? Я же знаю, что эта лисица не пропускает ни одни мало-мальски стоящие штаны. Парень достаточно привлекателен и она сразу же дала понять, что заинтересована в нём, пересадив его за наш стол. Я видел, как она плотоядно на него смотрит. Правда, Алекс этого не замечал, пребывая мыслями где-то далеко. О чём или о ком он думал в тот момент? Я же тотчас почувствовал недовольство и раздражение и оттого, что он так отстранён, и от знаков внимания Моники Алексу. И когда парень ушёл из-за стола, а лисица рванула вслед за ним, я как с цепи сорвался. Внутри пульсировала всепоглощающая мысль: найти Алекса!

В тот момент, когда я увидел, как у стены Моника страстно прижимает Алекса к себе и жадно целует шокированного парня, я испытал такие сильные эмоции, какие никогда не испытывал по отношению ни к одной своей любовнице! Жгучая ревность и неконтролируемая жажда единоличного обладания Алексом были настолько сильными, что я был готов убить за него.

Инстинкты зверя включились, игнорируя рациональность и логику человека. Сознание затопила ярость. Я просто знал в тот момент — Моника покусилась на МОЁ! И действовал соответственно: отнять… защитить… спрятать ото всех…

Обладание Алексом… Кем? Бетой?! Парнем?! Сам себя не понимаю совсем. Что со мной происходит?

— Мистер Блеквуд, — водитель осторожно выдернул меня из мыслей, обратившись с вопросом, — куда ехать?

Подумав, что сегодня я больше не настроен на работу, да и вообще ни на что не способен, приказал:

— В гостиницу!

Машина тронулась, разворачиваясь по кругу. Проезжая мимо стоянки такси я увидел, как Алекс садится в машину, потирая рукой висок и морщась от боли. В сердце кольнуло виной от этой сцены. Да, и для него произошедшее тоже стало испытанием — видно по нему.

Почему же близость Алекса раз за разом заставляет меня совершать идиотские поступки? И не Моника виновата в том, что произошло в ресторане, а я сам. Это закономерный финал моего нездорового интереса к этому парню. От этой мысли я поёжился, внутри стало неприятно, будто бы кишки скрутило ледяным жгутом. Откинувшись на спинку сидения, прикрыл глаза, осознавая окончательно, что привычный мир рухнул с появлением этого молодого оборотня в моей жизни. И произошло это не сегодня, интерес к нему возник с первой встречи в аэропорту, когда я впервые подумал о поцелуе его губ. И потом, при каждой встрече организм недвусмысленно реагировал на его присутствие. Каждый раз член заинтересованно дёргался, а яички поджимались от предвкушения. Непонятная тяга к Алексу спровоцировала гон. А эта манящая, дразнящая, почти неслышимая нотка, которая появляется в его аромате… Его ли это запах или его самки? Я зло рыкнул, только представив, что он занимается любовью с кем-то. Но почему-то упорно возникал образ не самки, а другого самца, покрывающего гибкую, стройную фигуру Алекса с запрокинутой головой, подставляющего шею под поцелуи-укусы… мои поцелуи… мои объятия… От одной только фантазии в кровь плеснуло желанием до боли в члене. Да что же это такое? Наваждение!

Если бы только он был женщиной… Если бы можно было объединить в одну личность троих: отважную, страстную, мою голубоглазую пантеру; сильную, уверенную в себе, мою альфу Лексу; умного, хваткого, целеустремлённого, МОЕГО Алекса. Зверь одобрительно порыкивал после каждого слова, соглашаясь со мной. Он воспринимал их тоже как нечто цельное, только чуть больше выделял пантеру. И это понятно: он всегда предпочтёт человеческой форме звериную ипостась.

Если бы только это было возможно… Лучшего и не придумаешь!

Я тихо рассмеялся, запрокидывая голову на подголовник. Даже не представляю, о чём подумал водитель, глядя на меня. Мне же плевать! Просто я чувствую, что схожу с ума… Так дальше продолжаться не может! Нужно кардинально разрешить эту ситуацию. Или сделать Алекса своим, или избавиться от него вовсе! Осталось одно — сделать выбор.

***

Александра Стайл

Эдвард отпустил меня… Я бы сказала, что он прогнал Алекса, чтобы не видеть, не слышать, не чувствовать, и в этом я была с ним солидарна. Чем ближе мы друг к другу, тем острее ощущается влияние притяжения истинных пар.

После того, что произошло в ресторане, когда он инстинктивно заявил на Алекса права, мне стало невыносимо сложно контролировать свои собственные инстинкты. Это публичное признание окончательно укрепило связующую нить, притягивающую наши животные сущности. Думаю, только то, что Эдвард сам оказался шокирован своим иррациональным поведением в отношении беты Алекса, отсрочило моё разоблачение прямо там, в ресторане. Стоило ему продлить тактильный контакт, обнять меня, прижать к себе, дотронуться в мимолётном поцелуе, а не просто задвинуть за спину, его зверь узнал бы мою пантеру. Я была на грани потери контроля над ней. До дрожи в руках и коленях хотелось прижаться к Эдварду и стереть с себя запах лисицы, чтобы на мне был только аромат моего самца. Это ужасно — не владеть собой!

В отличие от ошарашенной меня, моя пантера была довольна, что Эдвард-человек признал нас своей (то, что это был Алекс, ею не учитывалось)! Я прислушивалась к её шумной радости и восхищению самцом-защитником и чуть ли не выла от безысходности. Черта, разграничивающая профессиональное общение и личное, стёрлась полностью. Ничего не исправить и, как прежде, уже не будет!

Пришло время всерьёз подыскивать новое место работы, если в ближайшие дни я не готова прийти к Эдварду на поклон, как Александра, и умолять взять меня на его условиях. Срочно бежать… и при этом я всей душой не хотела терять Эдварда из вида. Я понимала, что физически и психологически уже стала зависима от его присутствия в своей жизни, оно придавало уверенность зверю и успокаивающе воздействовало на меня. Если же Блеквуд не проявлял ко мне активного внимания, то я, естественно, настораживалась и нервничала из-за угрозы разоблачения. Эта тяга к нему — связь пар в действии. Как же не вовремя Моника спровоцировала Эдварда, именно тогда, когда в моей семье такие проблемы! Теперь действия Эдварда в отношении Алекса вовсе невозможно спрогнозировать.

Виски заломило от боли до тошноты. Мне было плохо, и я чувствовала, что Эдварду ещё хуже. Он растерян, раздражён и зол одновременно. Его сила агрессивно плескалась, вырываясь и стегая меня. Хотелось жалобно мяукать и ластиться, чтобы успокоить своего самца. Жуть! Мне даже стыдно стало от этого желания. Признаю — я виновата в его состоянии. Из-за возникшей путаницы, мужчина психологически ломает себя, не понимая причин происходящего с ним. Я не желаю ему зла, но покаяться и признаться во всём не готова. Лучше исчезнуть. От этой мысли сердце тоскливо сжалось.

Стоило задуматься над тем, а как же всё видит Блеквуд. Это я знаю, кто такой Алекс и кто такой Эдвард. А он видит перед собой парня-бету и от этого напрягается. К тому же он потерял Лексу, в которой почувствовал пару (детектив пока ничем его не порадовал), и не знает, увидит ли её вновь… И зверь Эдварда ищет мою пантеру. Они-то сразу признали в друг друге пару. И моя вина, что моя девочка лишилась своего самца. Но что я могу сделать в моей ситуации? Сдаться? Да никогда!

Признав Алекса своим, заявив на него права и взяв под свою защиту, Эдвард поставил себя в двусмысленное положение. Каждый поступок альфы влечёт за собой последствия: плохие или хорошие — это станет ясно позже. Но оставить всё, как есть, отмахнуться и сделать вид, что «ничего не было», не получится, как бы он не утверждал обратное. Его слова: «Алекс… ничего не было», — красноречиво говорили сами за себя — мужчина испугался того, что произошло. Только сколько бы раз я не соглашалась и не отвечала: «Ничего не было, мистер Блеквуд», — это не изменит случившегося. И ускорившийся темп событий предполагает два выхода: или стать его, или исчезнуть, скрыться, заметая следы так, чтобы Эдвард меня не нашёл. А искать будет — голову даю на отсечение. Не сможет ведь вздохнуть с облегчением и порадоваться, что Алекс исчез. Его будет ломать, как и меня, без близкого присутствия пары, от разрыва отношений. Не понимаю, из-за чего связь так быстро и полно сформировалась? Неужели одна-единственная ночь в гроте всё решила?

— Мисс, — позвал меня таксист, — так куда едем?

Это уже входит в привычку: садиться в такси и думать об Эдварде, не замечая никого и ничего вокруг.

— В деловой центр, корпорация «Прайд», — несмотря на то, что Эдвард меня отпустил домой, хотя, чего уж там, будем называть вещи своими именами, — прогнал, мне необходимо было вернуться и забрать мотоцикл с подземной стоянки офисного центра. Я оставляла байк в закутке, чтобы не привлекать лишнее внимание. Уверена, что большинство сотрудников за четыре года так и не узнали, что красавец-мотоцикл принадлежит невзрачному бете Алексу Стайлу. Только охранники были в курсе. Как только я забрала у Вилли своего железного друга, сразу же стала вновь приезжать на нём на работу, переодевая комбинезон в каморке для инвентаря на уровне подземного гаража, ключ от которой был у меня уже давно.

Забрав «малыша» без приключений, отправилась домой. Время неумолимо летело вперёд. С удивлением посмотрев на часы, обнаружила, что до гонки оставалось не больше двух часов. С сарказмом подумала: «Вот и отдохнула, успокоилась перед гонкой… Нельзя всё предусмотреть, как бы скрупулёзно ты не планировал, всегда появится неучтённый фактор. Только в последнее время таких факторов слишком много в моей жизни».

Полчаса на дорогу домой, и, не дожидаясь лифта, я вбежала к себе на этаж, ничуть не запыхавшись. Меньше, чем полтора часа на то, чтобы стать «Леди Ветер», кинуть что-нибудь на зуб и появиться перед самым стартом ночных уличных гонок без опоздания.

Почти ледяной душ привёл в тонус, разбудил организм, который внаглую хотел прилечь и выспаться. Кофе пила на ходу, откусывая сыр от цельного куска, времени не оставалось даже нарезать. Всё потом: и спать, и есть. Да! Именно в такой последовательности, но это будет гораздо позже.

Любимый чёрный кофе был выпит за три глотка. Попутно я проверяла сообщения в телефоне и на электронной почте, надеясь, что адвокат что-нибудь узнал. Но чуда не случилось. Его единственное сообщение гласило: «Буду в центральном отделении СОПа где-то через сорок минут. Следователь сегодня дежурит». Неужели мне повезло, и я не буду томиться от неизвестности до завтра? И мама уже сегодня узнает, что она не одна, а с реальным защитником? Её слова при прощании всплыли в голове — найти Филипа Корнуела и забрать что-то из почтового ящика. Искать какую-либо информацию по деду (как необычно — у меня где-то есть второй дед) времени не было. В планшете добавила поиск информации новым пунктом в придуманный план по преодолению кризисной ситуации в моей жизни. К тому времени я уже выбежала из подъезда, но, вспомнив напутствие, рванула назад к почтовому ящику, из которого торчали рекламные проспекты чего-то жутко нужного и незаменимого, по заверениям рекламодателей. Весь мусор выгребла, чтобы не пропустить то, что оставила мама. Но оказалось, что это не письмо, а ключ, на алюминиевой бирке которого штампом стоял номер пятьсот одиннадцать.

— Что же ты открываешь? — прошептала, повертев ключ в руках и убедившись, что никакой инструкции к нему не прилагается, спрятала во внутренний карман комбинезона, ближе к сердцу. Очередная головоломка от Алисии. Мама с детства играла со мной в игры на развитие мышления, только сейчас это не игра и на кону самое ценное в жизни оборотня — свобода!

Глава 18. Гонка

Гонка, на которую я так спешила, — драг-рейсинг или стрит-рейсинг, кто как называет, проводилась в Орланде шесть-семь раз в году, то на байках, то на автомобилях. Сегодня был заезд на мотоциклах. Каждый раз для её проведения выбиралось новое место, по возможности, удалённая, ближе к окраинам города, дорога. Основное условие — это наличие ровного участка трассы с четверть мили длиной (четыреста два метра). Существовали и уличные гонки другого типа: и на полмили, и на целую, и гонки на расстояние трёх светофоров в потоке обычных участников уличного движения, и поиск приза на время по заданному организаторами маршруту. Но в нашем городе выбрали классический вид гонок, максимально щадящий. И любители пощекотать нервы удовлетворены, и со службой охраны правопорядка серьёзных конфликтов не возникало.

Устроителем гонок был мой дядя — Мартин Стайл, имевший хороший заработок от тотализатора. Ставки на участников гонок исчислялись тысячами. Призовой фонд победителя составлял в этот раз сто пятьдесят тысяч долларов. Для проведения самого мероприятия нанимался ведущий с хорошо подвешенным языком, были и «грид-гёрлз» — красивые девушки в коротких юбках и узких топиках, из которых призывно вываливалась грудь. Они давали отмашку началу гонок стартовым флагом, сексуально при этом присаживаясь и касаясь дорожного покрытия, в их функции также входило развлечение толпы в коротких технических перерывах. Всё организовывалось так, чтобы мероприятие получилось ярким и зрелищным. Шоу должно запоминаться, болельщики должны хотеть снова и снова возвращаться и ставить деньги на своих фаворитов.

Согласно устоявшимся правилам, гонка проводилась короткими парными заездами на выбывание. В этот раз заявки на участие подали шестнадцать человек, а значит, предстояло провести пятнадцать парных заездов прежде, чем назовут победителя. Практически это выглядело так: путём жеребьёвки формировались пары. На шестнадцать человек — восемь пар, а значит, восемь заездов, выигравшие переходили в следующий тур, и так, пока не останется двое финалистов. Если бы осталось трое участников, то к последнему заезду всё равно допустили бы только двоих, показавших лучшее время в предыдущем туре. Победитель мог быть только один.

Несмотря на полулегальное положение, организация мероприятия была хорошо скоординирована и, как правило, участники и болельщики оставались довольны. Шоу проводилось ночью на пустынной дороге, чтобы избежать аварий с обычными участниками дорожного движения. Организаторы обеспечивали освещение отрезка дороги, по которой гонщики мчались на ревущих байках, так, чтобы каждый присутствующий мог наблюдать за своими фаворитами. У многих болельщиков были свои любимчики среди гонщиков, ведь зачастую, участники были одни и те же, редко когда появлялся какой-нибудь залётный или переехавший в город новенький. Так в этот раз, незнакомых мне гонщиков было только двое: «Неудержимый» и «Искристый».

Настоящие имена не значились в списках участников, только прозвища. «Леди Ветер» — такое прозвище дал мне отец. Вернее, он прозвал меня «Ветер» за любовь к свободе, а позже, уже повзрослев, я трансформировала имя в «Леди Ветер». Воспоминание об отце болью кольнуло в сердце, я даже немного сбросила скорость, хотя уже прилично опаздывала к началу жеребьёвки. Я уважала отца, он был неизменно справедлив ко мне, и, несмотря на мой несносный характер, в отношении меня терпения ему хватало всегда. Что же за неразрешимый конфликт вспыхнул между родителями? Что такого произошло в их размеренной жизни, что мамин зверь вырвался из-под контроля и принялся убивать?

Я успела к самому началу жеребьёвки, когда ведущий сверял имена участников со списком заявок на участие в соревновании. Заглушив мотор, остановилась в кругу собравшихся мужчин. Я только приподняла забрало шлема, уже не разоблачаясь. Женщин, кроме меня, не было. Приветственные возгласы, шутливые реплики моих давних знакомых, непередаваемая атмосфера праздника и предвкушения отличного ивента. Как хорошо оказаться в родной стихии! Лёгкое чувство эйфории кружило голову, витало вокруг, позволяя жадно впитывать эмоции окружающих.

— Все в сборе, — подвёл итог ведущий. — «Леди Ветер» всё же почтила нас своим присутствием. Итого, шестнадцать участников. Господа, прошу, тяните жребий.

Ведущий снял с пояса небольшой чёрный мешочек, в котором были бочонки с номерами от одного до шестнадцати. Какой номер выберешь, с участником под таким номером и соревнуешься в первом туре. Потом в мешочек вкладывались те номера, которые прошли во второй тур, и выбор повторялся. Мой номер — восемь, в пару выбрала четвёртого, по прозвищу «Бурый». Олли был любителем и участвовал в соревнованиях, когда приезжал в город после вахты на нефтяной платформе. Мне он не соперник. Оборотень скривился, понимая, что после первого заезда вылетит, тем не менее, сдаваться без боя не собирался.