— Эй, в чём проблема?

Он смотрит на меня, такого взгляда я у него ещё не видела. Он злой. Его щёки раскраснелись, а глаза сужены.

— Это твой друг — маленький самодовольный наркоша?

Я искоса смотрю на парня.

— Вау, не могу поверить, что ты такая задница. Ты даже не знаешь его.

— Я знаю достаточно. Он недостаточно хорош для тебя, — слишком громко отвечает Уилл.

Я в неверии смотрю на него.

— Ты сейчас серьёзно? Он приехал сюда не с предложением руки и сердца. Он мой друг, и я забочусь о нём. Так что больше не смей говорить о нём что-то обидное, или мы не будет друзьями, — резко выпаливаю я, прежде чем развернуться к выходу.

Парень хватает меня за руку, и желудок делает кувырок. Он разворачивает меня к себе. Смотрю на него, под ложечкой засосало, и выражение его лица смягчается.

— Прости, — говорит Уилл со щенячьими глазами.

Смотрю, как он держит меня за руку, наши взгляды не отрываются друг от друга. Парень подходит ближе ко мне, и моё сердце пропускает удар. Мурашки пробегают по всему телу, а дыхание замедляется. Он чувствует это? Или это только я? Когда взгляд Уилла падает на мои губы, и он облизывает свои, у меня такое чувство, что скоро умру. Но потом он отпускает мою ладонь и выражение, которое, как мне казалось, я поймала в его глазах, уходит.

— Я стану лучше, — тихо произносит он перед тем, как оставить меня на кухне с сердцем, брошенным на полу.

Возвратившись за стол, Уилл ведёт себя действительно лучше, его ледяное поведение тает. Он больше вникает в разговор за столом, но я сижу тихо. Моё сердце перебралось из кухонного пола в моё горло, мысли все ещё сосредоточены на недавно произошедшем. Уилл и Зак нашли общий интерес в классовой системе в стране… и в фермерстве, как бы странно это ни было. Оказывается, дядя Уилла, брат матери, держал ферму, и лето, проведённое с ним на ферме, стало лучшим летом в его жизни. Биологический отец Зака — фермер, и парень рассказывает, как там мирно и сколько удовольствия приносит работа на ферме.

Джиа поднимает взгляд и смотрит так, словно у парней выросли ещё десять голов.

— Не понимаю, почему кто-то захотел бы этим заниматься. Вы, ребята, на своей волне, — смеётся сестра.

Зак с ухмылкой пожимает плечами.

— Это не для всех, но не суди, пока не попробовал.

Она качает головой.

— Нет, это не по мне. Животные, дерьмовые заработки, жить в непонятно какой глуши…

Задаюсь вопросом, видит ли она разочарование на лице будущего — ну, вероятно, будущего — жениха. Мысли перескакивают на ту ночь, когда Уилл подбросил меня к родителям и как он спрашивал, жила бы Джиа на ферме или нет.

— Итак, Зак, какие планы на сегодня? — спрашиваю я, желая сменить тему.

— Я достал билеты на вечеринку, которую устраивает та группа, — говорит Зак, и мои глаза расширяются.

— Да ладно? Это так круто, — восторженно говорю я.

— А когда вечеринка? Уже довольно поздно, — спрашивает Джиа.

Я стреляю в нее «Не позорь меня» взгляд.

— Ну, она начинается в десять. Чтобы добраться туда, уйдёт около часа. Это в Уикер Парке20, — говорит Зак.

— Это недалеко отсюда. Я могу их подбросить, — встревает Уилл, и я стреляю в него полуулыбкой.

— Думаю… А когда вы, ребята, вернётесь? — спрашивает Джиа, когда я начинаю убирать со стола.

— Я не слишком задержу её. Около часа, — произносит Зак, и Джиа немного хмурится. — Или около полуночи.

Я останавливаюсь на полпути к кухне.

— В час нормально. Джиа знает, что мне восемнадцать, а через пару месяцев стукнет девятнадцать, и она не сделает чего-то настолько унизительного, как комендантский час, зная, какой разрушительный и ненужный спор у нас будет, если она поступит таким образом, — радостно и с сарказмом произношу я.

Сестра вздыхает.

— Если только Гвен согласится не рисковать своей жизнью и свободой, потому что Чикаго — не тот маленький город, в котором она выросла. И если её арестуют или похитят, то я не буду предлагать никаких денег за её возвращение, — в таком же тоне отвечает Джиа.

— Отлично, принимается, — счастливо произносит Зак.



* * *



Спор с Джиа длился целых десять минут, и только потом она разрешила нам вызвать такси. Было такое чувство, что мне снова шестнадцать и я снова спорю с мамой. Когда я в поисках поддержки посмотрела на Уилла, он наконец вклинился и сказал ей, что мы будем в порядке.


Как только мы прибыли на вечеринку, Зак показал свой сюрприз: он достал нам фальшивые удостоверения. Моё имя было Лита Мальданадо, рыжие волосы, двадцать три года, а Зак был Джеймсом Гарвином, двадцатиоднолетним парнем с чёлкой. Они были не слишком похожи на нас, но Зак уверил, что вышибалы глянут на них лишь секунду, а потом пропустят нас.

— Твоя сестра горячая, — говорит он, когда я крашусь подводкой, помадой и тушью для ресниц, а сам держит для меня зеркало.

— Думаю, её парень хотел разбить тебе лицо, — хихикаю я.

— Да, хотел, но это было странно. Он вёл себя так, словно был твоим старшим братом или типа того, — раздражённо отвечает Зак. — Он какой-то осёл.

Я не комментирую это заявление. Никогда ещё не говорила с Заком о моих чувствах к Уиллу. Я даже никогда не говорила ему, сколько мы проводим времени вместе, но сейчас, когда я сижу рядом с другом и тот держит зеркало, чтобы мне можно было накраситься, невольно чувствую вину.

— Он нравится тебе? — спрашивает Зак, и я нервно смотрю на него.

— Нет. — Голос звучит намного более театрально, чем я намеревалась.

— Почему ты такая настороженная? — спрашивает Зак, посылая мне подозрительный взгляд, прежде чем мы подходим к вышибале.

Как и сказал Зак, они смотрят на наши удостоверения примерно секунду, а затем пропускают в клуб. Место довольно милое: хорошая музыка, людей много, но помещение не переполнено. Музыка прибавляет мне силы. Качаю бёдрами в такт, пока мы пробираемся через толпу. Зак берёт меня за руку, и я вижу, что мы направляемся к бару.

— Две стопки «Хосе Куэрво»21. Соль и лайм для леди, — говорит друг милой блондинке за барной стойкой, и та посылает ему кокетливую улыбку.

— Ты ей понравился, — говорю я на ухо Заку, и он подмигивает мне.

— Держи, милашка, — произносит девушка, ставя на стойку две стопки с прозрачной жидкостью.

— Это текила. Слизни, выпей, пососи, — говорит Зак. — Насыпь соль на тыльную сторону ладони и слизни, выпей стопку, потом пососи лайм.

Я солю руку, как он говорит, мы берём наши стопки и чокаемся.

— За тебя, городскую девушку, — с саркастической улыбкой проговаривает он тост.

Я выпиваю, как он сказал, и когда проглатываю, то чувствую, как морщится лицо. Я никогда ещё не пила алкоголя, кроме пива время от времени и редкого бокала вина, который мама разрешала мне за ужином, когда была в хорошем настроении.

— Это отвратительно, — корча лицо, произношу я.

— Второй всегда лучше.

— Никогда больше не буду это пить. Что с людьми не так? Вкус ужасный, — говорю я, отодвигая от себя стопку.

Зак только качает головой и смеётся. Он показывает жестом барменше.

— Да, милый? — отвратительно милым голоском отвечает она.

— Что-нибудь сладкое для дамы и стопку фирменной текилы для меня, — просит Зак.

Её взгляд скользит ко мне.

— Девушка?

Я смеюсь и толкаю Зака бедром.

— Сестра.

— Тогда напиток за счёт заведения, — широко улыбаясь, говорит девушка.

Когда она отворачиваться, чтобы сделать нам напитки, Зак смотрит на меня с чарующей улыбкой.

— Что? — игриво спрашиваю я.

— Здесь ты другая, — шепчет он на ухо.

— Почему ты так думаешь?

Парень качает головой.

— Ты всегда была крутой, но не настолько, чтобы вот так поступить и заработать бесплатную выпивку.

Я подмигиваю другу. Барменша возвращается к нам с милым розовым напитком.

— Как он называется? — поднося бокал ко рту, спрашиваю я.

Коктейль фруктовый, сладкий и на вкус, как смузи.

— «Амарилло Сансет». Нравится? — спрашивает блондинка, и я киваю, прихлёбывая.