– Она просто повторяет: «Она использовала Бекку», снова и снова. – Они смотрели друг на друга; женщина пожала плечами, прежде чем отвернуться. – Может, это из-за наркотиков, – донеслись до Бекки ее слова. – Я не знаю, что и думать. Но я точно не хочу думать о тебе.





48




Всю дорогу до дома Бекка практически бежала, голова разрывалась и от тревоги, и от боли. Ей нужно было тихое, уединенное место, чтобы подумать. Ужасно было видеть маму Хейли в таком состоянии. Она была сильнее сломлена горем, чем Аманда Альдертон на похоронах своей дочери, которая на самом делеумерла.

Хейли. Любительница лазить по деревьям. Блондинка, обладающая ледяным спокойствием. Убийца. Похоже, она совсем съехала с катушек. А разве в тюрьме легко достать наркотики? Может и так. Но почему Хейли сорвалась только сейчас? Бекка вспомнила, как спокойно она взбиралась по стремянке, чтобы сдвинуть осветитель. Тогда она не нервничала. Может, в тот момент ей казалось, что все это не по-настоящему. Бекка подумала о мисс Бордерс, наблюдавшей за тем, как умирает их дружба, и почувствовала острую боль, вспомнив то время. Что заставило Хейли перестать заступаться за нее, когда Таша заменила ее Дженни? Что тогда довело Хейли до слез?

«Почему вообще тебя это волнует? – спросила она себя. – Это было давно. Тебе никто не нужен. Тебе и самой хорошо. Плевать на них». Это были невеселые мысли, и иногда она действительно так считала, но сейчас она не была искренней с собой. Так можно было думать, когда с ней были Ханна и Эйден и когда она уже плохо помнила, как это – быть в крутой компании. Теперь все было иначе. Ей нужно было залечивать свежие раны. Будто она снова вернулась в седьмой класс, но на этот раз все было намного, намного хуже. Но разве она помнила их детскую дружбу такой, какой она была на самом деле? Мисс Бордерс сказала, что все они делали то, что им говорила Таша, – разве это так и было? Да, Таша всегда была у них главной, но как Бекка на самом деле к ней относилась?

В голове что-то начало пульсировать. Во рту пересохло, ей хотелось пить, но она не стала спускаться в кухню, чтобы не столкнуться с мамой. Она достала из кармана помятую упаковку жвачки и сунула одну в рот, потом открыла окно. В ящике прикроватной тумбочки лежала пачка «Marlboro Lights» с несколькими сигаретами, которые она теперь берегла для особых случаев, и она взяла одну. Дым был приятным на вкус, в отличие от гадкого, мутящего дыма самокруток. Он напомнил ей об Эйдене. Она снова посмотрела на телефон. Сообщений все еще не было.

Ублюдок.

Держа вкусную сигарету в руке, она подошла к забитым всякой всячиной полкам и вытащила свои старые фотоальбомы, уже почти развалившиеся. Она сто лет их не пересматривала. Что-то до сих пор не давало ей покоя, что-то полузабытое, и она надеялась, что погружение в прошлое, возможно, прояснит это. Она переворачивала картонные страницы, снимки были вставлены под целлофановую пленку. Было приятно видеть настоящие фотографии, которые принадлежали только ей, а не всему миру, как те, что выкладывали в «Instagram» и «Facebook».

Улыбающиеся детские лица – ее намного круглее, чем сейчас, но и намного счастливее. Ужасная одежда. Тут они втроем. День на пляже. Она не могла вспомнить, чьи родители их возили туда, но помнила десятицентовые автоматы со всякой всячиной и то, что они никогда ничего не выигрывали. Дырка на месте передних зубов у Хейли, она не могла дождаться, когда вырастут новые зубы. Празднование шестого дня рождения Бекки – тут она не такая улыбчивая, потому что ей пришлось надеть ненавистное фиолетовое платье, так как ее зеленое было испорчено, и… Она замерла, ее рука все еще лежала на этой фотографии. Ее зеленое платье. Как она могла забыть о своем идеальном зеленом платье? Его испортили. Наташа его испортила и свалила все на Хейли.

Ей стало плохо и голова слегка закружилась, когда она глубоко затянулась. Зеленое платье было у нее очень давно. Сейчас это не могло иметь никакого отношения к Таше и Хейли, так ведь? Просто Таша была избалованным ребенком. И все же. Этот кусок изумрудной ткани так и стоял пред глазами. Это что-то значило. И дело было не в том, что тогда сделала Наташа, а в том, как она это сделала.

Она посмотрела на красивые шахматные фигуры из мыльного камня, терпеливо ожидающие следующего хода на доске, сдвинутой на край маленького стола. Их силы были равны, когда Таша прекратила игру. Теперь же забытые короли смотрели друг на друга поверх своей обороны.

Шахматы.

У нее снова стало зудеть в голове. Было такое чувство, что она пропустила что-то важное. Что-то прямо под носом. Шахматы. Она снова посмотрела на замершие фигуры, воспоминание червем пробиралось наружу. Комплект шахмат. Похороны.

Внезапно она вспомнила. То, что она услышала тогда, всплыло в ее голове.

Наташа сама их выбирала, понимаешь? Эти девочки были ее лучшими подругами.

Миссис Хоуленд действительно сказала именно это? Или память Бекки сыграла с ней злую шутку? Был только один способ выяснить.

Она посмотрела на часы. Если она поторопится, то сможет добраться до дома Хоулендов до того, как Наташа вернется из школы. Она швырнула сигарету в открытое окно, не потрудившись ее потушить, затем порылась в шкафу и нашла то, что хотела, – красный кашемировый свитер, подаренный тетей на Рождество, который был на размер или даже на два меньше, чем ей нужно. Идеально.

Она выскочила из дома до того, как мама успела ее окликнуть, и побежала. У нее было мало времени. Может, Наташа и собиралась куда-нибудь зайти после школы, а может, и нет. Бекка этого знать не могла, так как теперь не входила в круг ее приближенных.

Только свернув на Наташину улицу, она замедлила шаг. Она не могла явиться туда, задыхаясь и обливаясь потом. Ей нужно было выглядеть как обычно. Быть спокойной. Она пару секунд постояла, прислонившись к холодной кирпичной стене возле входной двери, пока ее дыхание не восстановилось, потом выпрямилась и позвонила.

– Ребекка! – Всегда Ребекка, ни разу Бекс или Бекка.

– Здравствуйте, миссис Хоуленд.

– Проходи. Наташа еще не пришла.

Элисон Хоуленд снова выглядела элегантно, ее одежда идеально сочеталась по цвету, несмотря на то, что был обычный будничный день и она могла выйти разве что в супермаркет. А может, она обедала с подругами. Бекке казалось, что у Элисон Хоуленд идеальная, комфортная жизнь. Даже случившееся с Наташей оказалось не таким трагичным, каким могло бы быть.

Свежие журналы были свалены в кучу на кухонном столе, из-под них выглядывал «AirBook», которым так никто и не пользовался. Но даже от этого помещение не выглядело неаккуратным – журналы были слишком дорогими для этого. Кухня, наоборот, была стильной, как на фото интерьеров домов знаменитостей. А еще она была шикарной.

Бекка протянула Элисон свитер.

– Я нашла его дома и подумала, что это может быть Наташин. Он не мой.

Элисон взяла его и внимательно рассмотрела.

– Не думаю. Ей не очень нравится кашемир. – Она виновато улыбнулась. – Хотя свитер милый.

– Значит, он может принадлежать Хейли или Дженни, – сказала Бекка.

Лицо Элисон напряглось, и Бекка чуть ли не возненавидела себя за боль, которую причинила этой женщине. Может, раны Элисон еще не успели зарубцеваться.

– Если это так, можешь его сжечь, – с горечью произнесла Элисон. – После суда они еще долго не смогут ничего носить, кроме тюремных роб.

Бекка кивнула, чувствуя, что краснеет. Элисон, которая, должно быть, заметила ее неловкость, сжала ее плечо.

– Ох, извини. Это не твоя вина. Просто я… Что ж, это для всех тяжело. Я знаю, что для Гэри это тоже удар. Они ему так нравились! Особенно Хейли. А они… они пытались… Я никогда не видела его таким расстроенным и злым. Такой обман. Столько лжи.

– Это просто шок! – пробормотала Бекка. Она хотела перейти к браслетам, но не знала как. Может, просто прямо спросить о них? – Они же были близкими подругами Таши.


– И они были такими милыми, так поддерживали ее после того случая, и от этого еще больнее. Я плакала с ними. Они сидели с ней в больнице, приносили ее вещи, чтобы нам не пришлось ее оставлять. И все это после того, что они сделали? У меня до сих пор это не укладывается в голове. Даже сейчас.

Бекка не видела Хоулендов после похорон Ханны, и хотя сейчас Элисон выглядела не такой расстроенной, как тогда, она все еще испытывала боль от того, что сделали девочки. Она все еще жила в том моменте, когда все изменилось. Терапия ей была нужна даже больше, чем Бекке. Как бы она отреагировала, увидев маму Хейли, плачущую возле дома? Пожалела бы? Чувствуя в Элисон ледяную ненависть, она подумала, что там разыгралась бы та еще сцена. Они испортили ее идеальную жизнь. Это нелегко простить. Яблоко от яблони.

– И я хочу забрать эти браслеты, – прошипела Элисон. Она больше не смотрела на Бекку. – Наташа их выбрала. Я попросила полицейских вернуть их мне, но, судя по всему, я пока не могу их получить.

Вот оно. Бекке даже не пришлось спрашивать. Она все правильно услышала на похоронах. Она даже вздрогнула, и у нее перехватило дыхание. Таша сказала, что их выбирала ее мама, но это была неправда. Их выбирала Наташа. Бекка посмотрела на часы.

– Я лучше пойду, – сказала она. – У меня скоро сеанс психотерапии. – У нее не было никакого сеанса, но она не хотела, чтобы Наташа застала ее здесь. Она будет выглядеть такой жалкой. И ей надо было подумать.

В конце концов, это была небольшая ложь. Может, Таша сказала, что браслеты выбирала ее мама, просто потому, что не хотела, чтобы Бекка чувствовала себя обделенной. Но когда еще она врала?

– Конечно. – Элисон неожиданно обняла ее, и Бекка ответила тем же. Потрясенная, она не могла поступить иначе. – Ты всегда была лучшей из них, Ребекка. Я так расстроилась, когда вы отдалились.

Бекка лишь пробормотала что-то на прощанье и высвободилась из ее объятий. Теперь ее трясло. Элисон Хоуленд, очевидно, даже не подозревала, что они снова отдалились, и не видела всю ту вылитую на Бекку грязь в интернете – по словам Таши, она не увлекалась компьютером и никогда не использовала свой новенький ноутбук. Бекка решила, что это и к лучшему.

– Бекс?

Она подняла глаза. Вот черт!

– Что ты тут делаешь? – Таша прищурилась, так как предзакатные солнечные лучи били ей в глаза.

Трудно сказать, раздражена она была или просто пыталась что-то разглядеть, но ее тон был определенно недовольным.

– Я принесла это. – Она слегка приподняла руку, в которой держала свитер. – Нашла дома и подумала, что, может, он твой.

– Что? – Таша выгнула бровь. – Это?

Бекка стиснула зубы. Таша-стерва вернулась. Впрочем, она права. Бекка и сама никогда бы его не надела, не только из-за размера. В нем было что-то старушечье.

– Да, я должна была сообразить. Думаю, я… – Она, ссутулившись, переминалась с ноги на ногу. – Я просто хотела с тобой увидеться. Столько времени прошло с тех пор, как мы в последний раз разговаривали. Хотела убедиться, что у тебя все в порядке. – Это лучшее, что она смогла придумать. И это было отчасти правдой. Ей было больно от того, что они больше не друзья. Очень больно.

– Я в порядке. – Тон Таши смягчился. – Извини за все это в интернете. Наверное, было тяжело удалять все свои страницы.

– Меня это не волнует, – сказала она, хотя это было не так. Несмотря на то, что она таким образом освободилась от троллинга, ощущение было такое, словно она кусок от себя отрезала. Еще немного, и она начнет создавать фейковые аккаунты, просто чтобы почувствовать, что находится в той же вселенной, что и все остальные. – Я скучаю только по нашим прогулкам. Было хорошо опять дружить.

Таше явно было неловко, ее взгляд метнулся от Бекки к двери в поиске спасения.

– Я просто не готова, понимаешь?

– Конечно, – согласилась Бекка. Таша впервые выглядела неискренней с тех пор, как все это началось. – Конечно, я понимаю.

– Спасибо, Бекс. Не думай, что я тебя не люблю. Это не так. Если б не ты, кто знает, как бы сейчас все было?

«И как же? – подумала Бекка. – Что именно я для тебя сделала, Таша? Почему Хейли считает, что ты меня использовала?»

Она пожала плечами:

– Я лучше пойду.

– Хорошо, – с облегчением сказала Таша.

Бекка отошла от нее на несколько шагов, а потом повернулась.

– Таш, – позвала она.

– Что? – Девушка уже стояла у входной двери.

– Почему ты сказала мне, что твоя мама выбирала браслеты, которые ты подарила Хейли и Дженни?

– Что? – Теперь в ее тоне улавливалось раздражение. Она явно хотела, чтобы Бекка побыстрее ушла.

«А иди ты на хрен, мисс Идеальность, – мысленно произнесла Бекка, подходя к ней. – Я все еще здесь».

– Эти браслеты… в знак дружбы. Ну, когда ты подарила мне комплект шахмат. Ты сказала, что их выбирала твоя мама, а она – что ты сама.

– Это имеет какое-то значение? – спросила Таша. Она вставила ключ в замок и через плечо взглянула на Бекку. – Какая теперь разница? Я толком не помню. Я так сказала? Может, я имела в виду, что мы вместе их выбирали.

– Да, наверное, – произнесла Бекка. Ее это не убедило. Она четко помнила ее слова. Тогда, в актовом зале. Она помнила это, потому что в тот момент почувствовала себя такой чертовски особенной из-за того, что Таша выбирала подарок ей, а не им. У нее внутри все пылало. – Ты права, – согласилась она. – Не имеет значения.

Она развернулась и пошла по дорожке, ожидая услышать, как захлопывается дверь. Но сзади было тихо. Таша смотрела ей вслед.

«Она солгала, – подумала Бекка, и теперь она была в этом уверена. – Она солгала мне. Но зачем?» В ее голове эхом звучали слова Хейли, произнесенные плачущим голосом ее матери. Она использовала Бекку. И тогда она, конечно, вспомнила о зеленом платье. И стала перебирать вероятные сценарии, не вдаваясь в детали. Ей не хотелось так думать. Она и не могла. Но ей казалось, что история с зеленым платьем повторяется. Может быть, они не сильно-то и изменились с тех пор? Тогда Наташа ее одурачила. Может, и сейчас она ее дурачит?